Та еще коловерть-22. Глава 26

 - И как часто с ней такое случается? - спросила доктор Лазарева.

     - Когда сильно понервничает... - ответил Добрынин.

     - Хорошо... Я поняла тебя...

     - В каком месте тебе хорошо? - вдруг взорвался Вадим-старший. - Долго ты еще будешь сопли жевать, тормозятина медицинская?

     - Успокойся, пожалуйста, - попросила Инна, - должна же я хоть капельку узнать пациентку...

     - Узнаешь в процессе!!! - рявкнул Добрынин так, что слезы от испуга мгновенно высохли и у Марго, и у Машки, и у Нины...

     - Вадимушка, какой ты молодец!!! - обрадовалась Зинаида Васильевна. - Оказывается, твои вопли действеннее любых успокоительных уколов!!!

     - Да... Я такой... - важно ответил ей зять, чем вызвал уже хоть и слабенькие, но все же смешки у еще менее минуты назад рыдавших женщин.

     - А ты, Лидочка? - смущенно спросила у сватьи Зиночка. - Как ты сумела вовремя остановиться сама?

     - Я применила самый сильный транквилизатор, который есть на свете. - грустно улыбнулась Лидочка.

     - Какой? - не поняла Зинаида Васильевна.

     - Я столько всякого страшного повидала во время войны, - горько усмехнулась старая дама, - что научилась вспоминать все это при необходимости, в тех случаях, когда мне необходимо быть очень сильной... Чтобы не заплакать...

     - Ты же жила в Поселке... - не поняла Зинаида Васильевна.

     - В Поселок, к маме, я приехала потом, когда у матерей начали отбирать детей, а сначала я видела последствия бомбежек... - ответила Лидия Михайловна.

     - Какие последствия? - не поняла Марго.

     - Я видела многое, в том числе и то, что оставалось от людей, погибших от прямого попадания авиабомб... - продолжала Лидия Михайловна.

     - Наверное, это было жуткое зрелище. - охнула Зинаида Васильевна, представившая эту жуткую картину. - Я бы, наверное, не смогла бы такое пережить...

     - Да, это было очень страшное зрелище. - согласилась старая дама. - В первый раз, когда я это увидела, мне стало так плохо, что я чуть не упала в обморок, но Маргоша заплакала у меня на руках, и я заставила себя отогнать пелену дурноты так, как вчера это сделала Ниночка, когда малышке стало хуже...

     - А потом? - тут же спросила Зиночка. - Потом ты к этому привыкла?

     - Нет... - ответила Лидочка. - Но каждый раз, когда мне становилось плохо или совсем страшно, начинала плакать Маргоша...

     - Словно чувствовала, что тебе нужна помощь... - отозвалась Зиночка.

     - Бомбежки сорок первого года и их последствия преследовали меня во сне до семидесятых годов...

     Зинаида Васильевна охнула.

     - Маргоша была уже совсем взрослая... - продолжила старая дама. - Она уже сама была матерью четверых детей, а я во сне, все еще девятнадцатилетняя, все бежала и бежала в убежище с ней, грудной, на руках...

     - А когда стали отбирать детей, ты уехала?

     - Тут было сочетание двух причин. - ответила Лидочка. - Когда я узнала, что Маргошу могут отправить в эвакуацию насильно, отобрав ее у меня, я задумалась об отъезде, но еще колебалась... Но через несколько дней, возвращаясь после отбоя с Маргошенькой на руках из убежища, я увидела, как выносили останки людей из другого бомбоубежища, разрушенного авиационной бомбой... И не выдержала... Сломалась... И тогда взяла Маргошу, упаковала чемоданчик и уехала к маме в Поселок...

     - Тут не только сломаешься... - вслух подумала Инна. - Тут рехнешься...

     - Но теперь, когда мне плохо, я вспоминаю об этом, и мне сразу становится легче... - грустно улыбнулась Лидия Михайловна. - Права народная мудрость... Не бывает худа без добра...

     - Мама Лида, - спросила Ляля, - ты сегодня опять видела все это во сне?

     - Да, родная. - улыбнулась старая дама.

     - И как часто Вы видите такие сны? - спросила Инна.

     - В сороковые и пятидесятые годы такие сны мне снились постоянно... - ответила Лидочка. - Или я бежала в убежище с Маргошенькой на руках и боялась не успеть, или возвращалась и видела последствия... Потом эти сны стали приходить реже... В конце восьмидесятых годов они стали сниться мне очень-очень редко, а с тех пор, как родились наши чудесные Вадимовичи, этот сон приснился мне, кроме прошлой ночи, всего один раз...

     - После переезда из Поселка? - догадалась Ляля.

     - Да, доченька, - ответила старая дама, - прямо во время переезда, в машине...

     - Каким образом? - удивилась Зинаида Васильевна.

     - Когда Лялечке стало полегче, и она смогла сидеть, а дети уже лежали на носилках, я на пару минут задремала и увидела, как бегу с ребенком на руках в убежище и боюсь не успеть...

     - И сегодня ты тоже бежала в убежище?

     - Сначала - да... - ответила Лидочка. - Потом проснулась, а когда вновь заснула, то возвращалась после бомбежки домой, и видела, как разбирали завалы и выносили людей из разбомбленного убежища...

     - И при всем этом ты не утратила своей жизнерадостности... - с уважением отозвалась Зиночка.

     - "Всем смертям назло..." - ответила старая дама.

     - Я много лет никак не мог понять, как получилось, что ты в такие десны дружишь с Шапоклячиной... - отозвался Гурам.

     - Теперь понял? - спросила Нина Константиновна.

     - А то! Две железные леди нашли друг друга... И перед обеими я снимаю свою генеральскую фуражку...

     - Лучше налей нам шампанского. - отозвалась Лидочка.


Продолжение следует...