Куранты

Куранты*

Назар Шохин

Удивительно, но за всю свою короткую – почти в человеческий век – жизнь эти трофейные городские часы дали сбой всего три раза.

Первый раз это случилось утром. На самом верху остановилась, будто воткнувшись в небо, минутная стрелка часов. Перестал вливаться в житейский шум тихий, переливчатый звон колокольчиков. Время в городке словно остановилось.
 
Встревоженные возможным несчастьем, горожане стали поглядывать в сторону дворца. Засуетилась в поисках виновного придворная челядь. Вспомнил в предвкушении казни об остроте лезвия топора придворный палач. Приготовился к поминальной молитве мулла.

И только один человек, кажется, раньше всех понял суть происшедшего. Это была дочь придворного писаря-перса, девушка-сирота, которая пробежала по узким улочкам к дворцу, вошла туда под видом слуги, взобралась по крутым ступеням к каморке на одной из башен дворца, открыла запертую снаружи дверь и выволокла из комнатки избитого молодого часовщика-турка.

Еще час – и куранты вновь пошли, словно доказывая, что и у них есть сердце, что никакая сила, обремененная злобой, не способна победить любовь.
 
...Ровно через четверть века в летний полдень, когда город был наполнен звуками базаров и призывами к предстоящей молитве, случился новый, такой же неожиданный, сбой курантов – очевидно, чья-то злоба вылилась в не знавшую Бога зависть к благополучной семье часовщика, к чужому семейному счастью.

Не прошло и получаса, как на куранты взобрался младший сын часовщика и починил их. Все получилось без помощи отца – маятник стал мерно раскачиваться. Однако у городских часов как будто украли голос: звон похоже, теперь уже навсегда перестал разливаться над крышами домов.

Местный седобородый муфтий, поняв, видно, все, сжалился над семьей часовщика и объяснил отсутствие звона колокольчиков... «волей Божьей и достаточностью призывов к молитве». «Негоже правоверным иметь два времени! Пусть будет одно – главное. А часы на крепости пусть напоминают о нашем славном прошлом и тешат самолюбие».

...Куранты совсем остановились еще четверть века спустя, в зимнюю ночь под невиданно лютый мороз.

Шла забиравшая все новые и новые силы война, младенцев пугало карканье ворон, а взрослые вздрагивали при каждом звуке распоясавшейся гильотины; закрывались мечети; по вечерам раздавался страшный хохот дьявола; в городке буйствовали воры и убийцы; невиданная корысть обуяла людей. У остановившихся курантов сидели рядом те, кто еще совестливо лелеял городскую реликвию, и те, кто разберет потом позолоченный циферблат часов на части...

...В своем пристанище старости, в той самой каморке, обнявшись, лежали калачиком два бездыханных тела – часовщик и его верная супруга.

Все-таки счастье – величайший часовщик, ибо безошибочно определяет срок курантам: поторопить ли время, дать ли часам зажить новой жизнью? Определяет торжественно и повелительно, еще раз подчинив дом своему порядку.

*Посвящается просуществовавшим до 1920-х годов городским часам Бухары на древней цитадели Арк, находящейся ныне под защитой ЮНЕСКО.

Русские сезоны. - Москва, 2022. - С.67-68.