Истории Евсея. Часть 2. Глава 1

       Лука был крепким русоволосым юношей высокого роста. Карие глаза, выразительный прямой нос, крупные губы, высокий лоб. Сильные руки.
       Его отца уже не было в живых. Мама принадлежала к нашей общине. Лука смело вызвался быть моим спутником в непредсказуемой дороге. Он был подмастерьем в нашей кузне и ещё при Деде попросил меня стать его наставником в жизни – отцом, старшим братом. Я не возражал. Мы дружили, я знал его с детства, как и Ани.
       Мы жили в римской провинции Азия, в области Кария. Нам предстоял путь на восток, вдоль главной римской дороги, вдоль побережья территории, которая позднее стала называться Малой Азией. Изумрудно-синяя даль Внутреннего моря иногда просматривалась в нашем гористом пути, это добавляло сил и поднимало настроение.
       В те времена на дорогах империи, особенно в восточной её части, не так уж редко встречались проповедники, вестники, пророки грядущих перемен, вещающие об откровениях, которые были явлены им свыше. Встречались и апостолы – посланники с определённым поручением, миссией. Мне подходили все перечисленные названия: пророк обычно является и проповедником, и вестником, а в апостолы меня определил Иоанн. Я был его апостолом – посланным им вестником о Рабби, имел прямое благословение последнего и любимого, как называли Деда в восточных общинах, ученика Христа.
       Как я выглядел… Попробую обрисовать. Мне исполнилось двадцать девять лет. Ани была моложе меня на одиннадцать лет. Они с Лукой, кажется, были ровесниками. Мой рост был немногим выше среднего, тело крепкое, как того требовала кузня, но гибкое, так что бежать мог быстро. Чуть вытянутое лицо, удлинённое ещё и чёрной густой бородой, которую я иногда ровнял ножом. Волосы – средней длины, одного с бородой цвета.
       Обычно мы с Дедом стригли друг друга. Процесс стрижки был прост: одной рукой собираешь волосы в пучок, другой – обрезаешь их ножом. Так же стриглась и борода, и чёлка, когда она уже явно закрывала глаза. Мы с Лукой были кузнецами, поэтому наш инструмент был изготовлен из стойкой стали и чаще обычного затачивался. Укоротить волосы можно и самому, но друг сделает это лучше…
       К портрету. Глаза – серо-голубые, Ани называла этот оттенок «цветом неба». Уточню: цвета дневного летнего жаркого неба – оно больше серое, чем голубое. Нос был немаленьким и широким. Губы – обычные, среднего размера, нижняя губа побольше верхней. Они естественным образом плотно сжимались в сложных ситуациях, но чаще улыбались. В общем, обычные губы… Необычными они были у Ани. Конечно, я думал о ней часто, чувствовал рядом (наверное, она тоже часто думала обо мне), вечерами образ её возникал первым в молитве.
       Шли с Лукой от селения к селению налегке. Начиналось лето – конец апреля там был уже летом. Редко задерживались в одном селении больше трёх дней. Обычно двух дней хватало, чтобы несколько грамотных жителей могли (желательно без ошибок) переписать те тексты, которые мы имели с собой. Но давать ли тексты для переписывания, я решал после встречи с жителями селения. На таких встречах я рассказывал о Рабби, Слове Отца, явленном нам Господом, о заповедях Любви, принесённых Учителем, о Судном Времени и его признаках, о Новом Пришествии Учителя. Рассказывал и о чудесах, исцелениях, изгнании бесов. А если среди слушающих оказывался одержимый, то его неизбежное освобождение от беса почти всегда приводило к принятию рассказанного нами. В доме, где мы останавливались, я обычно подлечивал хозяев, а главное, детей, молитвой с наложением рук. Второй день был посвящён лечению от недугов детей селения: молитвой, добрым словом, благословлённой водой, простым объяснением причин болей и травм. Некоторые взрослые принимали водное крещение и определялись верующими, ступившими на путь Спасения.
       Третий день, если он виделся нужным, был посвящён решению самых острых конфликтных вопросов. Такое происходило, если возникало доверие к рассказанному мною в первый день. А Лука тем временем торопился проверить качество работы переписчиков, но не всегда успевал это сделать. Утром нового дня мы уходили дальше на восток, забрав с собой те оригинальные евангелия и послания, с которыми вошли в селение. Весть Иоанна я не оставлял нигде для переписывания, в отдельных случаях, видя взволнованное Истиной сердце, давал для прочтения на то время, пока мы находились в селении. Так мы поступали в тех местах, где не было общин.
       В любом случае, продолжая путь, мы брали с собой только еду, обычно хлеб и солёный сыр, воду и тёмное вино, которое разбавляли водой – и для утоления жажды, и для хорошего хода в жаркий день. Монеты мы не брали, как бы нам их ни предлагали. Таково было правило Деда со времён Рабби. В такие правила не закрадывались исключения. А моё любопытство само нашло ответ: серебро притягивает соответствующие испытания, опасности…
       Из писаний взял в дорогу немногое. Кроме Вести Деда, о чём уже упомянул, в моём дорожном мешке были евангелия от Марка и Матфея, письмо Иакова. Здесь потребуется небольшое пояснение – постараюсь, чтобы оно было небольшим.
       В то время по христианским общинам ходил немалый объём текстов писаний Нового договора. Я взял с собой только названные тексты по той причине, что написанное там было близко мне и соответствовало, на наш с Иоанном взгляд, Духу Рабби, Духу Слова, тому, что Он говорил когда-то.
       Первые евангелия, арамейское и от Марка, появились спустя тридцать – тридцать пять лет после ухода Святого. Арамейское не сохранилось ко времени, из которого пишу сейчас. Оно было базовым для евангелия от Матфея на греческом языке.
       Евангелие от Марка, как говорил Иоанн, скорее всего представляет собой рассказ Петра, записанный кем-то из его учеников, может быть, и Марком. Уж кому, как не Иоанну, знать, как нёс весть его близкий друг, в каком стиле он это делал?
       Я привожу известные всем названия евангелий – они относятся к текстам, канонизированным вселенской церковью в IV веке. Но канонизированные тексты, которые я имею перед собой в настоящем времени (из которого пишу), отличаются от текстов с теми же названиями, с которыми мы с Лукой шли на восток. И если тогда нас отделяло от ухода Рабби почти семьдесят лет, то из настоящего времени – почти две тысячи.
       Те, кто научились чувствовать Дух Слова, найдут сами все эти вставки и искажения. Здесь не стану приводить анализ и сопоставления, это займёт много времени. Желающий может сделать это сам. Но некоторые вещи упомяну в помощь повествованию.
       В том варианте евангелия от Матфея, которое я имел тогда с собой в заплечном мешке, Иосиф ещё оставался отцом Иешуа, а Пётр не имел ключей от рая и ещё не был той «скалой» или «камнем», на котором Христос возведёт свою церковь…
       А в евангелии от Марка не было и ещё лет сто не будет стихов с девятого по двадцатый в шестнадцатой главе: о том, как Мария Магдалина сообщила плачущим ученикам о воскрешении Учителя; как Он, воскресший, явился вкушающим за столом одиннадцати ученикам и упрекнул их за неверие и слепоту сердец, поскольку они не поверили тем, кто видел Его воскресшим; о том, что Он призвал учеников разнести Благую Весть по всему свету и сказал, что те, кто не поверят и не примут крещения, будут осуждены, а знаком, по которому узнают поверивших, будут сопровождающие их (поверивших) чудеса и говорение на новых языках. Написано в этих стихах и о том, что, сказав это, Господь Иисус вознёсся на небо и воссел по правую руку Бога…
       И ещё небольшой пример для любящих Дух Святой, чтобы самим определять присутствие Слова Отца.
       В настоящее время стих 45 в десятой главе евангелия Марка звучит так: «Ведь и Сын человеческий не для того пришёл, чтобы Ему служили, а чтобы служить и отдать Свою жизнь как выкуп за множество жизней». Думаю, здесь несложно увидеть позднюю вставку «…и отдать Свою жизнь как выкуп за множество жизней».
       Из писем учеников мы имели с собой только письмо Иакова. По той причине, что в этом письме встречается Слово Рабби, а это большая редкость для писем учеников, как реальных, так и вымышленных. В своё время мы с Дедом и соседом-иудеем перевели это письмо с арамейского на греческий.
       Канонизированный вариант этого письма тоже отличается от оригинала, в первую очередь, завершающей главой, которая не существовала в таком виде в пору нашей дороги на восток.
       Письма и послания Павла мы с собой не взяли, хотя они были самыми читаемыми в христианских общинах, возможно потому, что другие ученики писем и посланий не писали, кроме одного-двух спорных. И письма Павла продолжали приходить в общины со стороны римской церкви, хотя Павла уже давно не было в живых.
       Я не видел в письмах Павла, в его учении, Духа Рабби (возможно, ошибочно) и воспринимал взгляды Павла как отдельную школу (секту) внутри иудаизма, как попытку привести язычников к Богу Израиля собственным путём Павла. А я, Евсей, будучи язычником, хотел прийти к отцу Любви дорогой, принесённой Рабби, и видел Его Путь к Любви единственно верным. И мы шли с Вестью о Слове Божьем, а не об учении Павла. И за то, что говорил ближним, отвечал только я сам, с благословения Иоанна…
       Спустя почти луну нашего пути, когда после ухода Иоанна из тела прошло около сорока дней, он явился мне утром. И это был не сон.
       Дед как будто обнимал меня и, возможно, прощался: «Сынок, любимый. Береги в себе Дух Святый, Дух Рабби. Не забудь, родной, это твой труд, твои усилия. Это не чудо с Неба, от которого становишься Свят, и не разноязыкое говорение. Это твои усилия на пути исполнения Слова Господа!»
       …В летней дороге вдоль берегов Внутреннего моря мы дважды останавливались в селениях, где существовали христианские общины, которые основал Иоанн вместе с Прохором. Эти общины сохраняли принципы взаимодействия, подобные иерусалимской общине прямых учеников Христа: общий стол, общее имущество, общие трапезы с причастием, собрания с раскрытием друг перед другом своих грехов и ошибок и прощением друг друга. Всех объединяла единая молитва, оставленная для учеников Словом. Молитва творилась трижды в день как обязательное для верующего таинство.
       Вот некоторые из основных принципов жизни такой общины:
       «Разделяй всё с братьями и сёстрами своими; не говори: «Вот это моя собственность», ибо если имеете общение в бессмертном, не большее ли это, чем смертные вещи?»
       «Если кто возьмёт у тебя что-то твоё, не требуй назад, ибо ты не можешь так поступать».
       «Просящему у тебя давай, но не требуй назад – Отец хочет, чтобы всем было раздаваемо от даров каждого».
       «Блажен дающий, ибо он неповинен».
       «Если берущий имеет нужду в том, что берёт, он неповинен; если берёт, не имея нужды, он повинен».
       «Не будь протягивающим руки, чтобы получить, и убирающим их, когда нужно дать».
       «Не причиняй раскола, а примиряй спорящих».
       «Если ты оказался в тяжёлых обстоятельствах, принимай их как благие, ибо без Бога ничего не бывает».
       «Не отнимай руки от своих детей, с детства научай их Слову Божьему».
       «Исповедуй грехи пред ближними и не приступай к молитве с нечистой совестью».
       «Не оставляй заповедей Господних, а береги то, что получил, ничего не прибавляя и не отнимая».
        Один из основных принципов верующего христианской общины:
       «Возлюби ближнего, как самого себя, и не делай другому ничего, что не желал бы для себя».
       Конечно, все эти принципы Иоанн услышал от Рабби, как и другие прямые ученики, знавшие живого Учителя, во плоти и крови. Возможно, в этих принципах-заповедях есть словесные неточности, но в них есть Дух Учителя.
       За хозяйственные вопросы отвечал избираемый совет диаконов или один диакон. Диакон – это слуга, служитель. В общине побольше мог избираться в совете диаконов старший, присматривающий за хозяйством – епископ. В такой совет избирались общим решением собрания общины достойные Господа мужи – несребролюбивые, правдивые, кроткие и испытанные.
       По правилам общин мы с Лукой не могли задерживаться в них больше двух дней. Я считался и воспринимался апостолом, пророком-проповедником. А такому человеку нельзя было задерживаться в одном поселении дольше, чем на два дня, он должен был идти дальше, иначе он – лжепророк. Но братья и сестры хотели более долгого общения с нами. Поэтому с третьего дня пребывания в общине мы с Лукой становились кузнецами и трудились во благо общего стола. А вечерами продолжали свой рассказ о Слове Божьем.
       Верующим не должно было испытывать пророка: действительно ли он пророк или апостол. Но при этом не всякий говорящий в духе считался пророком, а только тот, кто имел нрав Господень, только по нраву своему пророк признавался настоящим. Пророк, обучающий истине, но сам не исполняющий её, воспринимался лжепророком, и такая информация отправлялась почтой-путником в ближайшую общину и далее по цепочке.
       Если пророк просил для себя денег на дорогу или чего-нибудь ещё, то не следовало ему это давать, даже если он настоящий пророк. Если он просил для неимущих, то надо было дать, если такая возможность имелась.
       Конечно, мы с Лукой строго придерживались этих правил и всегда имели в дороге еду и питьё. И нас ждали на обратном пути…