Правда об индустриализации СССР

 
Яков Гугель выступает на митинге в Магнитогорске
Фото из газеты «Магнитогорский металл»

В этом году (2022) отмечают 100-летие образования СССР. В 1922 году закончилась гражданская война и родился Советский Союз. Миру усиленно навязывают представления о «кошмарном сталинском СССР», где «полстраны сидело, а другая половина стерегла сидельцев». Дескать, ещё вопрос, кто из них хуже – гитлеровский рейх или сталинский Советский Союз. Политика СССР якобы привела в 1939 году к началу Второй мировой войны, победу в которой завоевали, конечно же, американцы, а русские поработили пол-Европы и теперь агрессивно пытаются восстановить свою власть над Украиной, Польшей, Прибалтикой и другими демократическими европейскими странами.

Две мировые войны – какие они, по большому счёту, были для России? Это годы огромных потрясений, дважды разрушавших страну. Из 18 мирных лет между двумя мировыми войнами 6 – это годы восстановления разрушенной страны и 12 (с мая 1929 по июнь 1941) – годы индустриализации, годы небывалого подъёма советского народа, без которых страна не смогла бы выдержать фашистского нашествия. И годы борьбы за власть, проявлением которой были массовые репрессии.

Среди моих близких родственников были двое активнейших участников революции, гражданской войны и индустриализации. Аркадий Тарханов (1894–1946) – муж  старшей сестры моей мамы, воспитывавший маму после смерти  в 1920 г. её отца, главврача противотифозного госпиталя в Таганроге; он же торгпред СССР в Берлине, Париже и Осло, обеспечивавший индустриализацию западными технологиями и специалистами. И его двоюродный брат, ровесник и друг Яков Гугель (1895-1937) – строитель и директор металлургических предприятий, в том числе таких гигантов, как Магнитогорский комбинат и «Азовсталь» в Мариуполе. Эпизоды их биографий – яркий рассказ о характере того времени.

Геройство Тарханова стало причиной недуга, который покалечил всю его последующую жизнь и безвременно свёл его в могилу. Зима 1919 года. Тарханов – Чрезвычайный Уполномоченный Совета Обороны по снабжению Первой Конной армии Будённого («Чусоснабарм»). Под натиском белых конармейцы отступили, их командир убит. Тогда бывший при этом Чусоснабарм широким жестом сбросил с себя на снег шинель, вскочил на пень и произнёс короткую зажигательную речь. Дальше: «За мной!» и вперёд, в атаку, со знаменем в руках. Шинель осталась на снегу. Боевая задача была выполнена. Но Тарханов схватил жестокую простуду, которая перешла в воспаление лёгких, а на его почве развился туберкулёз.

Весной 1923-го его болезнь критически обострилась. И советская власть дала ему возможность поехать в Германию, в курортный городок Тодтмоос, где знаменитый хирург Зауэрбрух спас ему жизнь. Он сделал Тарханову операцию (пневмоторакс , торакопластика), которую тогда делали только безнадёжным, поскольку процент выживания пациентов после неё был устрашающе низок. Зауэрбрух произвёл эту операцию по впервые разработанной им методике, впоследствии его прославившей.
Уезжая, Тарханов спросил Зауэрбруха:
– Скажите мне честно, профессор, на что я могу ещё рассчитывать? У меня ведь семья – жена и маленькая дочка.
– Если Вы поселитесь в вашем прекрасном Крыму и не будете работать, то наверняка проживете 5, а, может, и 10 лет. У Вас ведь на редкость крепкий организм, – гласил ответ.

Всю свою жизнь Тарханов работал, как вол. О жизни в Крыму, разумеется, не праздной, он только мечтал. Во время войны у него в Москве забрали служебную машину, и он почти всю зарплату тратил на такси: без многочисленных поездок выполнять свои обязанности он уже не мог. Долги пришлось отдавать его дочери. После Тодтмооса он прожил больше 20 лет.

Якова Гугеля называли командармом советской индустриализации и металлургом №1 СССР. Один из главных создателей тяжёлой промышленности СССР. Неоднократно избирался в состав руководящих партийных органов, был делегатом XVI и XVII съездов партии. На VI и VII съездах Советов избран членом ЦИК СССР. В 1935 году награждён орденом Ленина, а в 1937-м расстрелян как «враг народа».

Из очерка «Гугель» (Москва: библиотека «Огонёк». 1932,  № 53.) писателя Ефима Зозули, погибшего на фронте в 1941-м:

«Прошёл год со времени приезда Якова Семёновича на Магнитку. В такой же вьюжный и морозный день домна № 1 будущего Магнитогорского металлургического комбината была поставлена на сушку. Однако Хейвен, представитель американской фирмы «Мак-Ми», которая проектировала первую очередь Магнитки, категорически запрещал пуск домны в зимнее время. Он подчёркивал неопытность русских, предсказывал неминуемую неудачу, заявил, что если для пуска домны не будут вызваны инженеры из Америки, то всю ответственность за последствия будет нести «мистер Гугель», а не он, Хейвен.

Тем не менее, начальник Магнитостроя решил домну задуть. Это был не рискованный ход азартного игрока, а трезвое решение знатока и специалиста. О своём решении он телеграфировал Орджоникидзе. Но в глухую полночь, когда ожидался ответ наркома, от свирепого мороза лопнул водопровод. Вода хлестала неудержимо, вскоре образовалось целое озеро. Подача воды на домну прекратилась.

Вот свидетельство очевидца и участника той памятной январской ночи 1931 года: «По Магнитке молниеносно разнеслась весть об аварии. К месту происшествия бросились инженеры, техники, землекопы, слесари, пожарные, толпа рабочих разных профессий. В 45-градусный мороз, по пояс в ледяной воде люди долбили промёрзшую землю, добрались до труб, заложенных в земле на глубине без малого два метра. Фонтан воды бил в лицо работавших, сбивал с ног, схваченная морозом одежда стояла колом. Обледеневших немедленно сменяли другие, а те, отогревшись, снова бежали на прорыв».
 
Мистер Хейвен и его коллеги торжествовали. Гугель оставался невозмутимым. Его распоряжения лаконичны и по-военному чётки. Он ни разу не повысил голоса. Аварию ликвидировали, но беда в одиночку не ходит: мороз прихватил охладительную систему домны, началось наружное обледенение обвязки. Это пострашней, чем прорыв водопровода. Гугель: факелами сгонять наледь с обвязки. Через шланги продувать прихваченные трубы горячим паром. Оттаивать и чистить фильтры. Домну отстояли.
Между тем пришла телеграмма от наркома. Орджоникидзе полностью доверяет Гугелю и с его действиями согласен. Энергичный протест Хейвена поднимается до истерических ноток. В 11 часов 15 минут 31 января 1932 года Яков Семёнович Гугель отдал исторический приказ задуть первую домну Магнитогорска. В 9 часов 30 минут 1 февраля из пробитой летки хлынул долгожданный чугун. Расчёт оказался точным, домна и в последующие годы работала в пределах нормы».

Яков Гугель вспоминал о том времени:

«Как на военном фронте воля к победе решает успех боя, так и на строительном фронте Магнитки энтузиазм, трудовой порыв стали решающей силой. И, как в бою, штурм рождал героев. Башкирский парень Нурзулла Шайхутдинов – первый краснознаменец Магнитки. Бригада землекопов, преодолевая суровую стихию уральской зимы, проявляла под его руководством исключительную самоотверженность. В один из морозных дней он долбил на ветру мёрзлый грунт. И вдруг лом выскользнул из его окоченевших рук, полетел в воду. Бежать за другим ломом далеко, а бетонщики ждать не могут – бетон застынет. Замешкался Нурзулла, потом кинулся с краю плотины и прыгнул в ледяную воду. Вытащили его из воды, как огромную сосульку. А в руках у парня – лом... Соревнование на подвиг – так можно назвать социалистическое соперничество между землекопами, бетонщиками, арматурщиками, сборщиками, клепальщиками, электриками и наладчиками. Это соперничество гигантскими скачками поднимало производительность труда.

…На субботниках – весь «журналистский корпус» Магнитки: корреспондент РОСТА Александр Смолян, спецкоры «Комсомольской правды» Семён Нариньяни, «Уральского рабочего» – Юрий Чаплыгин, специальные корреспонденты газет «Правда», «Известия», «Труд», «Рабочей газеты», «За индустриализацию», журнала «Крокодил». Журналисты, поэты, писатели, музыканты, артисты... Прекрасные боевые парни – Евгений Воробьёв, Исидор Шток, молодой пианист Матвей Блантер, композитор Мариан Коваль, культорганизатор – боевой, неунывающий Михаил Поляков. Гремит оркестр — три трубы и барабан с тарелками. Кто-то запевает: «Ты, моряк, красивый сам собою...». Вот такая атмосфера царила на субботниках.

… Хочу вспомнить приезд деятелей зарубежной литературы и среди них писателя коммуниста Луи Арагона. Пять дней они провели на площадке, выступали на рабочих собраниях, на вечерах. Вспоминаю наши тёплые, продолжительные беседы с Луи Арагоном, венгром Александром Бартом, голландцем Исфом Ластом, американцем Айзиком Платнером. Осталась в памяти элегантная, славная Эльза Триоле, которая была нашей переводчицей...».

Из книги В.И. Машковцева «История Магнитки», 1999:

«Как летописец, в своих предельно сжатых мемуарах, Яков Семёнович Гугель намного выше многих историков Магнитостроя. Его диапазон удивительно широк, объективность – непостижима. Он на одной эмоциональной волне, с волнующей теплотой говорит о неграмотном башкирском парне Нурзулле Шайхутдинове и об Эльзе Триоле. Не зря, наверное, он стал в наше время прототипом для одного из героев романа «Дети Арбата», написанного Анатолием Рыбаковым».

«Я.С. Гугель понимал также, что соревнование не продержится долго на одном энтузиазме. Из руководителей Магнитостроя он, пожалуй, первым стал внедрять активно формы материальной заинтересованности. Деньги в то время не играли должной роли, купить было нечего. И прямо на участки стройки привозили кожаные куртки, костюмы, сапоги, плащи, отрезы сатина, ватные одеяла — для вручения победителям соревнования. Агитационный язык иногда упрощал соревнование. Выходил прораб перед бригадами и кричал:
– Победившей бригаде будут вручены три кожаные куртки, четыре пары сапог, два одеяла и полмешка крупчатки на оладьи!».

2 февраля 1932 г. М.И. Калинин огласил с трибуны XVII Всесоюзной партийной конференции рапорт начальника строительства Магнитогорского металлургического комбината Я.С. Гугеля: 1 февраля в 9 час. 30 мин. вечера получен первый чугун магнитогорской домны № 1. Первая плавка в 24 тонны чугуна стала огромным событием для всей страны. Я.С. Гугель предложил отлить из первой плавки чугуна памятные плитки с барельефом В.И. Ленина. Эти плитки были вручены знатным строителям с надписью: «В знак Вашего активного участия в строительстве первой очереди Магнитогорского металлургического комбината заводоуправление вручает Вам памятную доску, отлитую из первой плавки домны №1. 1 февраля 1932 г.». Первая такая плитка была вручена И.В. Сталину.

 А.М. Исаев, будущий конструктор ракетных двигателей, писал родителям со строительства Магнитогорского металлургического комбината:

«Если нужно, рабочий работает не 9, а 12-16 часов, а иногда 36 часов подряд — только бы не пострадало производство! По всему строительству ежедневно совершаются тысячи случаев подлинного героизма. Это факт. Газеты ничего не выдумывают. Я сам такие случаи наблюдаю всё время....Я счастлив, что живу в Советской России и принимаю участие в стройке гиганта».

Г.К. Орджоникидзе понимал, что магнитогорскому металлургическому гиганту требуется и руководитель-гигант. Из всех руководителей Магнитки таким стал лишь один Яков Гугель. Но Магнитка была ещё и школой кадров, и Гугеля вернули на другой, не менее ответственный объект – в «Азовсталь». Яков Гугель пригласил главу Компартии Украины Станислава Косиора в Мариуполе: в ночь с 11-го на 12-е августа 1933 года намечалась первая плавка чугуна. Косиор, ранее работавший на металлургическом заводе в Алчевске, всю ночь пробыл возле домны, где царило большое напряжение. Когда всё было закончено, Косиор с улыбкой сказал Гугелю: "Ну, давай, чудотворец, начинай азовстальский металл!".

3 мая 1938 года С.В. Косиор был арестован и 26 февраля 1939 года Военной Коллегией приговорен к расстрелу. Среди обвинений: в 1934 году создал и возглавил «контрреволюционный заговорщический террористический центр на Украине». Приговор приведён в исполнение в тот же день. Реабилитирован 14 марта 1956 года.

19 августа 1937 года облпрокурор г. Сталино (ныне Донецк) Руденко санкционировал арест Якова Семёновича Гугеля как члена контрреволюционной троцкистской террористической организации. Тот самый Роман Андреевич Руденко  (1907-1981), который затем поднимется до должности Генерального прокурора СССР и войдёт в историю как главный государственный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе 1946 года над нацистскими преступниками. Тот самый Руденко, член комиссии по изучению материалов о политических репрессиях в стране в период 1935-1940 годов, труды которой легли в основу знаменитого доклада Н.С. Хрущёва о культе личности Сталина. Р.А. Руденко удостоен звания «Герой Социалистического Труда», в 2015 г. его портрет запечатлён на почтовой марке России. 20 января 2022 г. в Новосибирске открыт бронзовый памятник Р.А. Руденко.

Память о Я.С. Гугеле, расстрелянном в Киеве в 1937 г. и реабилитированном в 1956-м, публично сохранена лишь в Мариуполе, где его именем в 1998 г. названа улица и на ней установлена мемориальная доска. Гуглино – так изначально народом назван весь посёлок, и лишь годы спустя это имя признано официально. До сих пор никто не обеспокоился памятью Гугеля на территории России. Мой призыв в «Таганрогской правде» 03.02.2021 увековечить память Я.С. Гугеля в Таганроге, где он начинал свой путь командарма советской индустриализации, пока не услышан.

Подробно о А.С. Тарханове и Я.С. Гугеле читайте в книгах:
В.Я. Файн. По следам таганрогских родичей. М.: издательство Триумф, 2015 – с. 193-270.
Софья Тарханова. Воспоминания о воспоминаниях: М.: издательство Триумф, 2016 – с. 74-118.