Хитринки любви или тонкости перевода с английского

   Коля  Махов был студентом четвёртого курса университета,  когда эта история произошла.  Учился он на факультете, который готовил специалистов для работы в одной из передовых отраслей с продвинутыми системами и технологиями. Поэтому изучению английского языка здесь придавали большое значение. В отличие от других факультетов английский здесь изучали первые  четыре года с большим числом занятий в неделю, а на четвёртом курсе даже сдавались госэкзамены. На четвёртом курсе в его группе английский преподавала молодая хорошенькая девушка, работающая первый год после окончания пединститута. Несмотря на практически один возраст с ней, студенты относились к ней с пиететом, как и к другим преподавателям, и обращались к ней конечно по имени-отчеству.

    Николай  тоже, как положено, называл её Верой Григорьевной, хотя, судя по всему, он был немного старше её, так как поступил в университет по некоторым обстоятельствам только на третий год после школы.
 
   А перед государственным экзаменом нужно было получить зачёт или,  как говорили студенты, «сдать тысячи», то есть подготовить перевод английского текста объёмом порядка двадцати пять тысяч слов. При зачёте студент должен был вслух прочесть указанные преподавателем любые куски текста и здесь же перевести, не заглядывая в русский текст, если даже он у него был подготовлен.

 Николай предельно затянул с этой сдачей  и пришёл «сдавать тысячи» только за недёлю до экзамена, и не только из-за безалаберности, хотя и это было, но больше -  из-за критической нехватки времени. Подрабатывал он несколько часов в день в другом ВУЗе на кафедре английского языка лаборантом в лаборатории устной разговорной речи, а по-простому – в лингафонном  кабинете. Функцией лаборантов было включение на наушники приходивших поодиночке или группами студентам для прослушивания учебных или оригинальных английских текстов и, в случае  необходимости -  ремонт сети и аппаратуры.

   Преподаватели кафедры приветливо относились к лаборантам, особенно, Нина Петровна, добрейшей души человек, доцент и заведующая кафедрой. Особенно, во всяком случае, так казалось Николаю, она была приветлива к нему. Наверное, думалось Николаю, у неё нет своих детей. Он даже хотел спросить её об этом, но постеснялся.

   Когда Николай  пришёл вечером в согласованное с Верой Григорьевной время сдавать зачёт, она встретила его с возмущением, но и с какой-то ноткой радости:
   
   - Что же Вы Махов так затянули? Я уже давно Вас жду.

   - Простите, Вера Григорьевна. Никак не мог раньше.

   Николай  был уверен в качестве своего перевода и спокойно прочёл и перевёл все указанные Верой Григорьевной куски текста. Она, прослушав, заявила:

   - Плохо, Махов, плохо: и произношение, и ошибки перевода. Нужно ещё поработать. Сделаем так: Вы хорошо поработайте над первыми пятью тысячами текста и приходите завтра. А потом будем двигаться дальше, - с едва скрываемой улыбкой заявила Вера Григорьевна.

   Коля был возмущён, но, ничего не сказав, забрал зачётку и вышел.
Вот стерва, - возмущался он по пути в общежитие, - с виду такая миленькая, а внутри… - но он, перебрав несколько слов, так и не нашёл из них то, которое определяло бы что у неё внутри.
 
   На следующий день, когда в часы его работы в лингафонном кабинете зашла Нина Петровна и задала формальный и ни к чему не обязывающий вопрос: «Как дела студентик», он не удержался и поделился с ней своей проблемой.
- А ты, Коля, уверен в качестве своего перевода? – спросила Нина Петровна.
- Конечно, Нина Петровна. Я ведь и здесь, когда никого нет, прослушиваю учебные тексты и шлифую своё произношение. И перевожу я сейчас не часто обращаясь к словарю.

   - А как её зовут? Я  ведь многих преподавателей английского у вас знаю, в том числе и заведующую кафедрой.

   - А её Вы вряд ли знаете, Нина Петровна. Она первый год работает после института.

   - Ну и ничего. Я могу поговорить с другими, а они поговорят с ней.
- Спасибо, Нина Петровна. Буду благодарен.
Буквально часа через полтора Нина Петровна вновь появилась в лингафонном кабинете и, загадочно улыбаясь, сообщила:

   - Ну, поговорила я. И уже с ней поговорили.

   - И что?  Поставит она мне сегодня зачёт?

   - Не знаю я, Коля, - продолжая улыбаться, ответила Нина Петровна. – Вот придёшь вечером и узнаешь. А мне ещё сказали, что это милая, красивая девушка.

   - Ну да, красивая. А мне то что?... Мне зачёт нужен.

   - Ну, ну, - с хитринкой в глазах  молвила Нина Петровна. – А ты ведь тоже красивый мальчик.

   - Ой, Нина Петровна, я уже совсем не мальчик.

   - Ну, тем более, - опять улыбнулась добрейшая Нина Петровна и ласково потрепала его волосы будто у своего несмышлёныша сына.

   - Когда вечером Николай вновь предстал пред очами Веры Григорьевны, она улыбаясь встретила его то-ли вопросом, то-ли утверждением:

   - А Вы работаете в политехе на кафедре английского?

   - Да работаю, - ответил Коля. – А что это меняет?

   - Наверное, ничего, - немного подумав, ответила Вера Григорьевна. – Ну, приступим к переводу.
 
   Потом Коля прочёл и перевёл указанные ею кусочки текста, как отметил про себя Коля, в пределах первых пяти тысяч и похвалила:

   - Ну вот, совсем другое дело. Хорошо поработали и вот результат.

   А я и не думал дополнительно поработать, - про себя отметил Коля и, ободрённый похвалой, протянул Вере Григорьевне зачётку.

   - Нет, нет, - как-то испуганно отодвинула  её Вера Георгиевна, – мы ведь договорились каждый вечер встречаться.

   - Но, Вера Григорьевна, мне ведь нужно готовиться к экзамену.

   - А заниматься переводом разве ни есть подготовка к экзамену? Мы можем ещё дополнительно позаниматься.

   Ну, точно стерва, - думал Коля. – Даже коллеги не смогли её вразумить. Он забрал зачётку и ушёл.

   На второй встрече Николай увидел Веру Григорьевну не в одном из женских костюмчиков, в которых она почти всегда приходила на занятия со студентами, а в короткой юбочке и красивой кофточке, которая хорошо гармонировала с её причёской, и выглядела весьма мило и привлекательно.

   Всё равно - стервочка, - размышлял Николай, подсаживаясь рядом с ней, - правда, миленькая стервочка, - добавил он, ещё раз взглянув на её обнажённые коленочки.

   Ну что, Махов, давайте работать. – И она ткнула пальчиком в несколько отрезков текста, которые Коля прочёл и перевёл.

   Вера Григорьевна не похвалила его, как вчера, а вовлекла в разговор, вспомнив и весело рассказав забавный эпизод, тоже связанный со «сдачей тысяч», но из её прежней студенческой жизни.

   Коля тоже поддержал её смешным рассказом уже из своей студенческой жизни.
Так завязался разговор о том-о сём, далёкий от английского языка.  Вера Григорьевна повеселела, чувствовалось, что ей хорошо, и она никуда не хотела уходить. А Николаю тоже было приятно сидеть рядом с красивой девушкой, тем более, когда она, случайно иль нет, она примкнула свои коленочки к его собственным и уже не отводила.

   Так просидели они в аудитории до позднего вечера, когда Вера Григорьевна, сославшись на то, что она большая трусиха, попросила его проводить её до дома. Николай, конечно, с удовольствием согласился.
 
   Вернулся Николай в общежитие уже поздней ночью. А вечером на «сдаче тысяч» он уже называл её Верочкой, а Верочка между поцелуями рассказывала ему о тонкостях перевода с английского.