В портретной галерее

Все сказки врут, не верьте им, не верьте!
Не сторожит принцессу в башне злой дракон.
Нет рыцарей, как и чудес, на свете,
Век человеческий давно уж предрешён.

Взгляни по сторонам - везде одно и то же:
Любой старик - эссенция из стариков.
Юнцы, деды, все сказочно похожи
На дедов и юнцов прошедших всех веков.

Я убедился в том, увидев в галерее
Портрет старухи пятивековой.
Смотрела на меня - немного только злее -
Моя прабабушка; дразнил её "Совой".

Нос крючковатый, над губой повисший,
И светлые глаза в кольце набрякших век.
Ушёл, испуганный. На миг ожившей
Мне показалась та старуха. Человек,

Которого, идя, толкнул я ненароком,
Послал мне злобный, оскорблённый взгляд.
Едва заметил: был уж я заворожён пророком,
Взирающим с картины "Райский сад".

То миловидный юноша, кудрявый, узколицый,
С смешинкою в глазах и на губах.
Пронзило: остановленный полицией, -
Я пил на Чистых пиво на Прудах, -

Я видел этого мальчишку: в форме, при погонах...
Мне ноги отказали. Я присел
И оглянулся. Тысячи знакомых
На окружающих портретах разглядел.

Вот Люба, первая любовь, в корсете, шали,
Вот однокурсник Слава на лихом коне,
А вот и мать; хоть спрятана в вуали,
Я разобрать черты родные смог вполне.

И все они вокруг: соседка Светка,
И дворник Алексей, и продавец Ахмет...
Как будто время - не прямая ветка:
Единый, бесконечный пируэт.

Мне стало дурно, кровь пошла из носа.
Помчался прочь, прижав платок к лицу,
Но замер - мне навстречу выплыл лик курносый,
Как фотография альбомная отцу.

Нет, не отцу - мне, мне для альбома!
Смотрел с картины на меня я сам.
Мельчайшая в нём чёрточка знакома,
Все - от гусиной шеи к редким волосам.

Я кое-как из галереи выполз. Сел у входа.
Вертелись лица и картины в голове моей.
Прямая жизни вмиг змеёй сплелась голодной,
Желающей всех проглотить живых людей.

А сказки - что ж, не верьте им, не верьте.
Драконов нет, лишь зло, обида, боль.
А если и бывает волшебство на свете -
Достигнем, лишь сыграем свою роль.