Облом

Трагикомическая буффонада

Действующие и бездействующие лица:

Клавдия Петровна, мама, она же тёща, она же труп – вечно молодая дама неопределённых лет.
Веста, Бельчонок, доца – молодая женщина с претензией на интеллект и красоту, дочь Клавдии Петровны.
Игорёк, Пузя, пенёк, дебил – муж Весты, человек без претензий.
Паша-Даша – двойнята, не поддающиеся дрессировке шестилетние внуки Клавдии Петровны.
Бабуин – первый воришка.
Вантуз – второй воришка.
Раскрывалов –  важный старший следователь по особо важным делам, капитан юстиции.
Губернатор (бывший кадровый офицер).
Замы губернатора и другие чиновники администрации региона, руководители ведомств.
Медик, спасатели, отдыхающие на пляже и в автокемпинге, рыбаки в моторной лодке, железнодорожники, работники бюро похоронных услуг «Ритуал».

                Картина первая

Знойный сезон на Чёрном море. Душное утро в автокемпинге. Душераздирающий крик на всю территорию, заставленную машинами и домиками на колёсах.

Нечёсаная рыжая голова обеспокоенной дамы из окна трейлера (расположен посреди зрительного зала). Знакомый голос…
Игорёк (выходит в семейных трусах, потягиваясь и зевая, на крылечко одного из немногих стационарных деревянных домиков). И кого это дерут в такую рань?!

Клавдия Петровна (с грохотом сваливается с кровати и по уклону пола подкатывается в розовой ночнушке к ногам Игорька). Режут! Убивают!

Игорёк. О! Доброе утро, тёща!
Клавдия Петровна. Какое доброе! Дебил! Дай лучше руку!
Игорёк. Может, вам ещё и сердце предложить?
Клавдия Петровна. Говорила я доце, что выходит не за Игорька, а за пенька… Помоги подняться!
Игорёк хватает тёщу за протянутую руку и резко тянет на себя.
Клавдия Петровна (потирая плечо). Дебил! Чуть руку не вырвал!
Игорёк. Это я вчера от вашей заварной кашки чуть не вырвал.
Клавдия Петровна. А что за дебильная манера всё запивать пивом?!
Нечёсаная рыжая голова истерящей в трейлере дамы. Где Мими? Куда девался мой Пупсик? Да вставайте же! Никто не видел?
Клавдия Петровна. Ну что стоишь пеньком?! Пенёк и есть. Скорей буди Весточку! Ты же знаешь, она не может спать, когда вокруг такой кипеж.

Игорёк нехотя возвращается в домик и подходит к постели жены, чья блондинистая голова безмятежно прижимает казённую тонюсенькую подушку.

Игорёк. Бельчонок… Вставай, пора грызть орешки!
Голова поворачивается в противоположную сторону. Со двора кемпинга продолжает раздаваться нечеловеческий крик.
Игорёк (трогая Весту за плечо). Распродажа!

Веста вскакивает с закрытыми глазами с кровати, на ощупь находит на спинке стула платье и натягивает его поверх ночной рубашки.

Дама с рыжей головой (ходит вокруг своего трейлера). Кис-кис-кис! Мими! Кис-кис-кис!

Кошачий рёв усиливается.

Игорёк (поворачиваясь к двухъярусной детской кроватке в углу комнаты). Паша-Даша, ну скажите маме…

Видит, что их на месте нет.

Игорёк (в ужасе). Дети!
Веста (распахнув глаза и услышав, наконец, истошный крик во дворе кемпинга). А-а-а-а-а!
Клавдия Петровна (врывается с крыльца в комнату). Доца, что случилось?! Опять этот дебил?
Игорёк и Веста (разом). Дети!

Все трое выбегают из домика и кричат по сторонам: «Паша-Даша!». Рыжеволосая  дама кружится вокруг трейлера: «Пупсик! Кис-кис! Мими!». Паша-Даша робко выглядывают из-за крыла задрипанной иномарки с чёрным багажным боксом на крыше. Именно из него доносится кошачий вой. Клавдия Петровна, Игорёк и Веста подбегают к своей машине. К ним присоединяется рыжеволосая дама, взбежавшая из зрительного зала на сцену. Игорёк осторожно приоткрывает бокс, заглядывает в него, запускает туда руку и вытаскивает за шкирку кошку. У бедного животного на морде медицинская маска (только ушки торчат), с завязанными резиновыми тесёмками на задних лапах.

Рыжеволосая дама (падая в обморок на руки Игорьку). Ах!
Игорёк, удерживая даму за талию одной рукой, в другой держит трепыхающуюся орущую кошку.
Веста. Пузя, чего вцепился? Отпусти!
Игорёк. Бельчонок, она же убежит и будет вопить весь день!
Веста. Перестань обниматься с рыжей! Отпусти!
Дама (придя в себя и выпрямляясь). Я, может, и рыжая, но не хожу такой лахудрой, как некоторые!
 
После очередного судорожного подёргивания кошка освобождается от маски и подаётся всем дрожащим тельцем к хозяйке.

Дама. Пупсик мой!
Веста. Да как вы смеете!
Дама. Помолчала бы, модель, я своей Мими, а не твоему Пузе.
Веста. Да отпусти ты, наконец, эту драную кошку!
Клавдия Петровна. Застыл, как пень!

Игорёк разжимает пальцы, и несчастное четвероногое со всех ног устремляется к трейлеру. Рыжеволосая дама бежит следом, громко причитая: «Сама ты драная кошка! Мими у меня китайская Ли Хуа!».

Игорёк. Ни лихуа себе!
Веста (выводя Пашу-Дашу за уши из-за машины). Признавайтесь, ваша работа?
Даша (жалостливо). Мы её на карантин посадили…
Паша (кривясь, но с достоинством). В консерватор.
Клавдия Петровна (хватаясь за сердце). Обсерватор…
Веста (прижимая кончиками пальцев ноздри). Фу! Не консервами теперь из нашего багажника несёт после этой китаянки.
Дети, воспользовавшись моментом, убегают в домик.
Игорёк (то ли про кошку, то ли про своих отпрысков). Дрессируй не дрессируй – всё равно получишь…

                Картина вторая

Отдыхающих на пляже – яблоку упасть некуда. У самой кромки воды на цветастом покрывале загорают спинами вверх Игорёк и Веста. Клавдия Петровна, сидя на надувном матрасе, наблюдает за внуками, собирающими мокрые голыши.

Паша (Даше). А давай в блинчики!
Даша. Давай!
Бросают камешки по воде.
Клавдия Петровна. Осторожно – люди кругом.
Паша. У меня четыре!
Даша. А у меня шесть!
Паша. Каких шесть?! Ты считать не умеешь. Три!
Даша. Нет шесть!
Паша. Пусть бабушка сосчитает, у кого больше получится.
Поворачиваются к своим, вместе: «Бабушка!».
Паша. Я же на минуту раньше родился?
Клавдия Петровна. Ну, да.
Паша (торжествующе). Тогда я первый бросаю!
Даша (обиженно). Всегда ты первый…
Клавдия Петровна. Глупенькие! Бросайте одновременно, а я посчитаю раздельно.

Удовлетворённые Паша-Даша, выбрав каждый из своей кучки подходящую гальку, запускают камешки в море. На громкий счёт Клавдии Петровны «Три!» голыш Паши запрыгивает в декольте купальника женщины бальзаковского возраста. Дашин сбивает с носа атлетически сложенного пловца тёмные очки «Прада», и те уходят на дно. Женщина истерично бьёт руками по воде и кричит «Караул!». Атлет смачно матерится, ныряет, шарит руками по дну, но ничего не находит. Дети спрятались за бабушкину мощную спину.

Клавдия Петровна (хлопая ладонью по обгоревшей спине Игорька). Разлёгся, пенёк… Ну, сделай что-нибудь!
Игорёк (стоная, переворачивается и садится). Не трогайте мои мощи! Уж пни точно не лежат… Что на сей раз?
Паша-Даша (из-за спины бабушки). Мы не нарочно… В блинчики играли.
Игорёк. Вот блин!

Уяснив и оценив обстановку, с разбега ныряет в море, выныривает и становится возле женщины с застрявшим в декольте камешком. Сказав «Щас!», запускает руку в декольте с намерением достать голыш.

Женщина бальзаковского возраста (с чувством). Маньяк!

Бьёт наотмашь Игорька по щеке.

Игорёк (потирая мокрой ладонью щеку). Размечталась, дура!

Отплывает и приближается к матерящемуся качку, который продолжает исследовать вокруг себя морское дно.

Игорёк. Щас найдём!
Пловец. Да ты хоть знаешь, сколько «Прада» стоят? Тебя с потрохами можно купить!
Игорёк. Пузя не продаётся!

Ныряет. Через несколько секунд из воды показывается его рука с зажатым в кулак круглым металлическим предметом с разрывом посередине. Находка тут же начинает сверкать на щедром южном солнце.

Игорёк. Нашёл!
Пловец. А ну-ка, покажи…
Пробует браслет на зуб.
Пловец. Женский. Но чистое золото!
Игорёк. Так значит в расчёте?
Пловец. В расчёте!
 
Ударяют по рукам. Игорёк довольный возвращается на берег. Клавдия Петровна, Веста и Паша-Даша сидят на покрывале. Всё это время они наблюдали за мужем, папой и зятем.

Игорёк (отряхиваясь как пёс). Фр-р-р!
Подсаживается к жене. Получает от неё оплеуху.
Веста. Я всё видела! Кобель!
Клавдия Петровна. Нет, ты посмотри на него! Вышла за дебила – теперь радуйся. Уплыла твоя цацка!
Паша-Даша. Пап, поныряй, найди ещё что-нибудь!
Клавдия Петровна. Всё! Не могу! Я пошла плавать.

Берёт надувной матрас подмышку и заходит в море.

Медпункт и вышка спасательной станции – посреди зрительного зала. С вышки спасатель кричит в рупор: «Женщина, не заплывайте за буйки!».

Игорёк. А это не буйки. То бюст моей тёщи!

Дружный хохот отдыхающих вокруг. Веста, улыбаясь, даёт мужу лёгкий подзатыльник. Тем временем Клавдия Петровна, разморенная солнцем, засыпает на матрасе, и её уносит в открытое море. Спасатель на вышке пристально смотрит в бинокль. Затем поспешно спускается. Из помещения станции выбегает второй спасатель. Прыгают в лодку. Один энергично налегает на вёсла, другой кричит в рупор: «Женщина, немедленно вернитесь!».

Игорёк. Кому это он орёт в матюгальник?

Клавдия Петровна ничего не слышит. Её хватил солнечный удар. Лёгкая волна, и женщина скатывается с матраса в море. В отдалении два рыбака в лодке. По разным бортам забрасывают спиннинги.

Первый рыбак. Говорил тебе: ничего здесь не будет,
Второй рыбак (улыбаясь). Хоть бы русалка клюнула!
Первый рыбак. Ты чё! В море русалки не водятся, только в реках и озёрах.

Леска спиннинга второго рыбака натягивается. «Клюнуло!» - кричит он, вскидывает удилище и с энтузиазмом крутит катушку. Вскоре подтягивает к борту Клавдию Петровну, за бретельку закрытого болотно-зелёного купальника которой зацепился крючок.

Второй рыбак. Опа! А ты говорил, в море русалки не водятся.
Первый рыбак (наклонясь к улову). Ни хрена себе!

Вдвоём приподнимают Клавдию Петровну и тут же бросают её обратно в море.

Оба рыбака. Утопленница!

Со стороны противоположного борта приближается лодка спасателей. Из рупора доносится: «Женщину на матрасе не видели?».

Оба рыбака (повернув головы в сторону спасателей). Нет-нет, не видели!
Первый рыбак (зловещим шёпотом). Ты её сдёрнул с матраса и утопил.
Второй рыбак. А я видел?! Солнце, волны… Что теперь будет?
Первый рыбак. Что, что… Срок!
Второй рыбак (просительно). Не хочу…
Первый рыбак. Думаешь, мне охота? Давай!

Подтягивают на леске Клавдию Петровну, по очереди судорожно пытаясь отцепить крючок. Наконец вырывают его вместе с куском бретельки. Второй рыбак одним отчаянным  рывком шнура стартера заводит мотор, и лодка на полной скорости скрывается за морским горизонтом.

Лодка спасателей подплывает к берегу. У кромки воды мечутся Веста, Игорёк, Паша-Даша.

Веста. Мама!
Игорёк. Клавдия Петровна!
Паша-Даша. Бабушка!

Спасатели вытаскивают на гальку нос лодки, бережно вынимают из неё Клавдию Петровну, проносят сквозь расступающуюся толпу и опускают на цветастое покрывало убитой горем семейки.

Женский голос из толпы. Искусственное дыхание!
Мужской голос из толпы. Рот в рот!
Первый спасатель. Делали в лодке.
Второй спасатель. Бесполезно!
Женский голос из толпы. Опоздали, как всегда…
Мужской голос из толпы. ДОктора! ДОктора! Приведите врача!

Спасатели со всех ног бегут в медпункт. Веста, Игорёк, Паша-Даша на коленях склоняются над не подающей признаки жизни Клавдией Петровной, утирая потоки слёз.

Женский голос из толпы (приказным тоном). Расступитесь! ДОктора ведут.
Мужской голос из толпы (с изумлением). Не ведут, а несут.

Спасатели – один за руки, другой за ноги – вносят в круг к покрывалу тщедушное тело в белом халате и антивирусной маске на лице. На шее болтается сам по себе стетоскоп. Тело сопротивляется и бормочет: «Ковид не спит! Хотя, с медицинской точки зрения…». Спасатели присаживают медика к изголовью утопленницы, рядом с неутешной Вестой.

Веста. Доктор, послушайте сердце!
Медик. Я не доктор, только учусь. В мме… В мме…
Первый спасатель. Студент мединститута на каникулах. Подрабатывает.
Мужской голос из толпы. Ага! Поддаёт!

Медику, наконец, удаётся сосредоточить взор на минимальной верхней части купальника Весты.

Медик (облизнувшись). Сердце? С удовольствием!
Втыкает наконечники звукопроводных гибких шлангов в уши и наставляет головку стетоскопа на декольте Весты.
Медик. Дышите глубже!
Веста (перестав плакать, выставляет грудь вперёд). Что вы себе позволяете!
Игорёк (подносит кулак к маске медика). Ты, козёл!

Второй спасатель берёт медика за плечи и разворачивает к голове Клавдии Петровны. Не вполне трезвый эскулап-недоучка, увидев перед собой женщину неопределённого возраста с дырой в широкой бретельке закрытого купальника, морщится (что видно даже за медицинской маской) и наставляет головку стетоскопа под её безразмерную левую грудь.

Медик (толпе). Тихо!

Поправляет наконечники шлангов в ушах и прислушивается. Все в напряжённом ожидании.

Медик (вынимая наконечники из ушей). Ну, с медицинской точки зрения…
Вся толпа. Что?!
Медик (важно, поднимая указательный палец к знойному небу). Скорее… труп.

Веста падает на мать  в обморок. Игорёк садится на гальку, чеша затылок. Паша-Даша ревут. Толпа дружно выдыхает: «Ох!».

Женский голос из толпы (сочувственно). Уже рыбы начали есть. Вон какой кусок купальника выгрызли.

                Картина третья

Клавдия Петровна лежит в домике на полу. Вокруг неё Паша-Даша, имитируя рёв моторов, водят игрушечные машинки.

Игорёк (расхаживая по комнате). Ну, спасибо, тёща! Отдых насмарку!
Веста (сидит на своей кровати, всхлипывает). Пузя, как ты можешь…
Игорёк (возмущённо). Нет, ну ты только подумай, на какие бабки мы попали!
Веста (отрывает от уха мобильник и швыряет его на постель). Да они сговорились!
Игорёк (брызжа слюной). Все перевозчики – хапуги! Что наши, что здешние… За доставку одного трупа – такое бабло!
Веста (хныча). ЦенЫ не сложат…
Игорёк. Я же вёл сюда машину, знаю, сколько бензина уходит.
Игорёк и Веста, умолкнув, пристально смотрят друг на друга.
Игорёк. Бельчонок, ты подумала о том же, что и я?
Веста. А как?
Игорёк. Багажный бокс Ли Хуа уже обжила. А чем тёща хуже? Тем более он чёрненький, даже на гробик похож… На крыше ветерок будет обдувать. Ночью выедем, к следующему вечеру приедем. Надо только в «Ритуал» позвонить, договориться, чтобы к утру следующего дня всё было готово.
Веста (плача). Бедная мамочка! А поместится?

Высокое ночное звёздное южное небо. Полная луна. Заливисто поют цикады. На крыше задрипанной иномарки открытый грузовой бокс, на чёрных глянцевых боках которого призрачно отражается лунный свет. От домика отделяется процессия: Игорёк держит Клавдию Петровну (по-прежнему в купальнике) подмышки, Веста – за ноги. Несут к машине. Они уже почти у цели, но тут Игорёк наступает на подвернувшуюся китайскую кошку из соседнего трейлера. Ли Хуа истошно вопит. Игорёк выпускает тёщу из рук, и та грохается ему на ноги.

Игорёк (закрывая обеими ладонями рот, шипит). Блин! Головастая у меня тёща. Была…

Веста продолжает держать маму за ноги.

Нечёсаная рыжая голова дамы из окна трейлера. Мими, Пупсик, домой! Кис-кис! Не хватало ещё, чтобы эти ненасытные южные коты-бродяги подпортили нам породу.

Игорёк снова берёт Клавдию Петровну подмышки, поднимает. Несут дальше. Подойдя к машине, закидывают труп на крышу.

Игорёк (шёпотом). Дальше я сам.
 
Перекатывает тёщу, пытаясь уложить её в бокс.

Игорёк (поворачиваясь к Весте). Кажется, получилось.
Клавдия Петровна скатывается Игорьку под ноги.
Игорёк (прикрывая руками рот). Ну, блин, настырная.

Вдвоём с Вестой снова поднимают труп на крышу. Игорёк закатывает тёщу в бокс, пытается его закрыть, но не получается. Перекантовывает Клавдию Петровну набок, сгибает её ноги в коленях, прижимает руку к телу. Крышка, наконец, закрывается.

Полвторого ночи. По территории кемпинга крадучись пробираются Бабуин и Вантуз. Разговаривают шёпотом.

Вантуз. Зря мы сюда припёрлись. На всех авто сигнализация. В трейлер и домик без кипежа не заберёшься.
Бабуин. Не всё ж пляжные сумочки шерстить. А здесь, чую, есть чем поживиться по-взрослому.
Вантуз. Чем? Разве что барахлишком из багажника на крыше.
Бабуин (радостно). Между прочим, идея! Ну, ты, Вантуз, хоть и тормоз, а порой выдаёшь!

Подбираются к автомобилю Игорька.

Бабуин. Машинка, конечно, глубоко бэушная, но ты посмотри на крышу – багажник новесенький, даже при луне блестит.
Вантуз. И кто из иас тормоз? Начнём откупоривать – сразу сирена завоет.
Бабуин. Кто-кто… Само собой ты!
Вантуз. Это почему?
Бабуин. Потому что имеешь дело с виртуозом. Смотри!
Достаёт из кармана перчатки, надевает.
Бабуин. Система дураков. Гаечки что вентили в ванной.
Откручивает пластиковые гайки, вынимает металлические крепёжные скобы.
Бабуин. Дело мастера боится. Готово! Теперь аккуратно снимаем. Э-э! Надень перчатки, тормоз!

Встают на цыпочки, берут в перчатках багажник с двух концов, приподнимают и, чуть не уронив, опускают на землю.

Вантуз. Они что, кирпичей туда наложили?
Бабуин. Золотых слитков. Понесли!
Вантуз. Куда такой тяжеленный?!
Бабуин. Ну ты тормоз! Не здесь же нам бокс потрошить. Отнесем к железке, там под насыпью спокойно вскроем.

Железнодорожная насыпь, разделяющая пляж и курортную зону. По двум путям время от времени в город, из него на малой (в целях спокойствия и безопасности отдыхающих) скорости ползут поезда. Бабуин и Вантуз, бросив багажный бокс наземь, измождённые валятся на склон насыпи.

Вантуз (тяжело дыша). Своя ноша не тянет, своя ноша не тянет… Я чуть дуба не врезал!
Бабуин (сплёвывая).  Будем делить добычу, я тебе долю полегче дам.
Вантуз. Ты чё! Вместе несли!
Бабуин. Тогда не тормози!

Достаёт из внутреннего кармана олимпийки связку отмычек и начинает подбирать под замок бокса подходящую. Не получается. Дрожащими пальцами перебирает отмычки и снова пробует.

Вантуз. Чего возишься, виртуоз?
Бабуин. Не трынди под руку!
Запоры багажника щёлкают, и он приоткрывается.
Бабуин. Дело мастера боится! Походу, добра сюда немало напихали.
Открывает крышку бокса, заглядывает, и замирает в этой позе.
Вантуз. Ну, что там? Чего застыл, молчишь? Ошалел от богатой добычи?
Толкает подельника слегка в спину. Тот отмирает, медленно разворачивается и садится на землю. Вантуз заглядывает в багажник и с возгласом «Японский городовой!» захлопывает крышку бокса.
Бабуин (жалобно). Вантуз, ты увидел то же, что и я?
Вантуз. Слышь, Бабуин? Я на мокрое дело не подписывался!
Бабуин (рассуждая). Это ж сколько сейчас за мокруху дают?
Вантуз. Не докажем, что мы здесь не при делах.
Бабуин. Остынь, тормоз, на гробике наших пальчиков нету.
Вантуз. А следы от кемпинга до железки? Надо бы концы в воду.
Бабуин. Через насыпь к морю? Тащи сам!
Вантуз. Тогда придумай что-нибудь, виртуоз!

Со стороны города приближается железнодорожный состав. Среди вагонов грузового поезда несколько пустых открытых платформ. Изловчившись, Бабуин и Вантуз забрасывают багажный бокс на одну из них.

Росное раннее утро на восходе солнца. В автокемпинге ещё все спят. Только Игорёк с пакетами, Веста и Паша-Даша, которых она ведёт за руки, с рюкзачками за спинами спешат к машине.

Паша-Даша. Спать хотим!
Веста. В машине поспите.
 
У автомобиля Игорёк останавливается как вкопанный.

Игорёк (бросает пакеты на землю). Ни лихуа себе!
Веста (поражена). Маму украли!
Паша-Даша. Спать хотим!
Ли Хуа (на окне трейлера, задумчиво). Мяу-у-у…


                Картина четвёртая


Просторный кабинет главы администрации региона. За длинным столом, приставленным к губернаторскому, заместители, другие чиновники, руководители региональных ведомств. Все в антивирусных масках. Атмосфера накалена.

Губернатор. Вам здесь не тут, как там! Вы власть или где?!
Все за большим столом переглядываются.
Губернатор. Позор на всю страну! Вы любите Родину или почему?! Гости из столицы приехали к нам культурно отдыхать, а вместо этого у них пионерят маму.
Начальник ГУ МВД (извиняющимся тоном). Труп мамы.
Губернатор. Тем хреновее!
Прокурор (уверенно). Гастролёры.
Губернатор. Хрен редьки не горше! Преступление совершено на нашей территории. И московские гости требуют от нас найти маму.
Начальник ГУ МВД. Труп.
Губернатор. Какая разница!
Министр здравоохранения (робко). Вообще-то разница есть…
Первый зам губернатора (деловито). А между трупами?
Министр здравоохранения. Небольшая.
Первый зам. Так, может, того?
Министр здравоохранения. В принципе, можно поискать подходящий. У нас моргов много.
Губернатор (вне себя от бешенства). Вы клятву Гуппикрата давали или когда? Министр здравоохренения! Первому заму: У вас голова или на чём?
Первый зам. Как-то не подумал…
Губернатор. Вот из-за таких первых и первая беда в России. Надо как-то думать! Так, все свободны. Остальным остаться!
За приставным столом никто не пошелохнулся.
Губернатор. Я же ясно сказал: силовиков прошу задержаться, остальные – по рабочим местам.

Руководители силовых ведомств остаются. Чиновники чинно удаляются из кабинета.

Губернатор. Надо поручить это дело лучшему следователю, особенно важному.
Начальник Следственного управления (бодро). Есть у нас такой!
Губернатор. И кто?
Начальник Следственного управления. Старший следователь по особо важным делам Раскрывалов.
Губернатор. И почему он лучший?
Начальник Следственного управления. У капитана юстиции лучший показатель по раскрываемости преступлений.
Губернатор. Что ж, логично. Ему и труп в руки!

Силовики осторожно, но дружно смеются.


                Картина пятая


Одна из грузовых железнодорожных станций Москвы. Гудки локомотивов, перестук колёс вагонов, переговоры по громкой связи. Двое железнодорожников в форме идут вдоль только что прибывшего с Юга состава.

Первый железнодорожник (молодой, начинающий). Степаныч, порожняк он и есть порожняк!
Второй железнодорожник (предпенсионер, опытный). Положено!

Осматривают вагоны дальше. Подходят к открытой платформе, посреди которой поблёскивает чёрными глянцевыми боками багажный бокс.

Второй железнодорожник. Оба-на! А вот и груз! А говоришь, порожняк…

Забираются на платформу. Степаныч легко открывает крышку бокса. Железнодорожники глазам своим не верят! А Клавдия Петровна в болотно-зелёном сплошном купальнике с дыромахой в бретельке поворачивается с боку на спину, садится в боксе, смачно потягивается и открывает глаза. Первый железнодорожник шлёпается в обморок и вытягивается вдоль бокса.

Клавдия Петровна. Что-то я неважно поспала. Все руки-ноги ломит. Наверно, на солнце перегрелась.
Второй железнодорожник (глядя Клавдии Петровне в глаза и разводя руками). Да, разных зайцев видел, нелегалов… Но такое!

Игорёк вставляет ключ в дверь московской квартиры.

Веста. И не спорь, Пузя! В маминой комнате сделаем детскую.
Паша-Даша. Ур-ра! Детскую!
Игорёк. Предлагаю компромисс: я ставлю там свой компьютер и пускаю, иногда, Пашу-Дашу на нём поиграть.
Паша-Даша. Ур-ра! Компьютер!
Игорёк (удивлённо). Так дверь не заперта!

Дверь… открывается изнутри. На пороге в домашнем вишнёвом шёлковом халате Клавдия Петровна.

Клавдия Петровна. Ну, здравствуйте, родственнички!..
 
На лестничную площадку поднимается распорядитель из «Ритуала». Следом за ним по ступенькам двое рабочих тащат чёрный лакированный гроб.

Распорядитель. А, дверь открыта, народ собирается… Рабочим: Сюда!

Тесня рабочих с гробом, на лестничную площадку взлетает по ступенькам Раскрывалов. Ловким движением фокусника раскрывает на ладони служебное удостоверение.

Раскрывалов. Следственный комитет. Всем оставаться на местах!

                Немая сцена

Кабинет главы администрации региона посреди зрительного зала. За своим столом – губернатор, за приставным – начальник Следственного управления. Оба в антивирусных масках.
 
Начальник Следственного управления. Телеграмма от Раскрывалова.
Губернатор. Читай!
Начальник Следственного управления (читает). Преступление раскрыл тчк. Труп и свидетели дают показания тчк. Раскрывалов
Губернатор. Тчк?
Начальник Следственного управления. Нет, просто Раскрывалов.

Губернатор и начальник Следственного управления подхватываются со своих мест, выбегают на сцену и присоединяются к немой сцене на лестничной площадке.
 
                Занавес

Занавес приоткрывает Раскрывалов, выходит на авансцену и обращается к залу: Вы куда?! Всем оставаться на местах для дачи свидетельских показаний!

Занавес раскрывается, актёры выходят на поклон. Бабуин и Вантуз выносят на авансцену сидящую в багажном боксе Клавдию Петровну в болотно-зелёном купальнике с дыркой на бретельке.

Клавдия Петровна. Всё! Не могу! Я хочу плавать!

Спасатели выносят на авансцену за руки-ноги студента-медика в белом халате, со стетоскопом на шее и в антивирусной маске.

Медик. Ковид не спит! Хотя, с медицинской точки зрения… Показывает рукой на Клавдию Петровну: Скорее… жива!

На авансцену выступает губернатор.

Губернатор (подняв указательный палец кверху). Вам здесь не тут, как там! Все свободны. Остальным остаться!

                Конец