The chunk 221 The message -981-

Единственным человеком, которому Ольга рассказала о своем поступке, был Ибрагим – ее давний друг египтянин. Он прочитал скриншоты с затертой фамилией Ахмеда и сказал что Ахмед обозвал ее, намеренно, проституткой. Ольга не поверила Ибрагиму. Она сомневалась в такой трактовке их беседы. К тому же у Ибрагима был свой интерес: он все время звал ее замуж, несмотря на то что она миллион раз обозначила что он ей не нравится как мужчина и они просто друзья.
Ольга продолжала читать чанки на встречах в литературном кружке пенсионеров раз в две недели.
Также, теперь почти ежедневно, она выкладывала lifestream-видео, где читала свои чанки для аудитории Сейфбук: так она надеялась улучшить произношение и запомнить слова. Друзей в SB добавилось более 600. Со многими она переписывалась и рассказывала свою историю с Ахмедом. Они удивлялись и просили чтобы она написала 1000 сообщений для них, хотели быть ее героями. Ольга не отказывалась, шутя, но отвечала, что сначала выполнит обещание об 1000 сообщений, данное Ахмеду.
С Синдзи они больше не переписывались, но он часто оставлял лайки, пока ее посты были неагрессивными и лояльными Ахмеду. Синдзи сразу понял, кто такой Ахмед, как только она упомянула Айкидо и обучение Ахмеда в Японии в Нагойе.
Перед встречей с поэтами Ольга зашла в кафе “СССР”. Антураж заведения соответствовал названию. Ольга выложила онлайн-видео. “Синдзи должно понравиться…” – подумала она.

The message 924
Если книгу некому прочесть, это просто физический объект, не книга.
В те дни, я помню, была одна из встреч с поэтами в литературном кружке, где, чтобы присутствовать, я должна была читать мои чанки. Я предупредила их что я пишу записки, а не книгу. Я объяснила что хочу от них только помощи в том чтобы замечать и корректировать стилистические и логические ошибки в текстах. Я не просила мнения о содержании. Меня интересовало, как звучит моя писанина. На первых встречах они были лояльны ко мне и моим коротким текстам. Я читала по три или четыре чанка по-русски каждую встречу. Встречи были раз в две недели. Я так и не дошла до моих писем к Ахмеду.
Где-то на третьей встрече они сказали что язык живой, легкий и им интересно… сначала, а потом… описания… описания. Одна приятная поэтесса резюмировала: “Слушала, ждала, ждала какого-то развития… а потом заскучала..” она сделала грустное лицо, а все остальные поэты смотрели на меня, согласно кивая.
Литературные посиделки несколько Ольгу расстроили, а Синдзи оставил-таки лайк под видео кафе СССР.
Ольга зашла в список прочтения своих произведений. Сегодня они не остались без внимания, в основном читают и — самое удивительное — перечитывают чанки 1-27 и 42-57. Почти одни и те же люди посещали ее страницы. Что же их так интересует, этих Михаилов Харитоновых 2, Викторов Левашовых, Татьян Герасимовых 3, Борисов Гатауллиных и Александров Онищенко? Ольга не понимала. Она открыла чанк 42: “What languages ;;can you speak to me?”... почитала… пролистнула ниже: “The message 51 Hello, Ahmed. Imagine a Big Bang, Ahmed! Each person is a small big bang. There was nothing and then…”
“Звучит как начало религиозного эпоса” — подумала Ольга.
Она увидела над монитором две пушинки, семена неведомого растения, всегда и часто встречающиеся в воздухе офиса летними жаркими днями. Два ядра, полные жизни, распустили лучики как пушистые ехиднаэдры, сцепились вместе, и, как влюбленная парочка, медленно поворачиваясь в воздухе, кружились в хаотическом экстазе случайного слияния.
Ольга поймала себя на этой мысли: “Все-таки люди неисправимые болваны и фантазеры. Что будет, если эти два семени попадут во влагу и негу почвы? Они будут друг с другом совсем рядом и станут конкурировать за питательные вещества. Они станут продуцировать яды против друг друга или обвивать корни и выросшие тела друг друга чтобы выжить самому… а я тут о любви думаю. Настоящий болван.”
Она проследила как парочка торжественно-медленно и красиво удалилась к подоконнику и сгинула там среди другого такого забытого мусора и пыли как в дебрях геенны огненной.
За окном жил город: технологический характер шума преобладал: звуки машин, светофора, детских колясок, велосипедов одушевлялись голосами и выкриками людей и животных, трением их тел и душ.