The chunk 224 The message -986-

Август 2021
На другой встрече другая поэтесса, которая слышала меня впервые, сказала, что не увидела авторской позиции. А потом началось нечто. Одна из поэтесс вела себя очень агрессивно. Она задала вопрос, почему я выбрала местом действий Японию и Алжир, и героем – Ахмеда, а не Россию и русского мужчину. Я даже не знала, что ответить. Когда я рассказала, что мой спутник в течение 21 года был азербайджанец, им что-то стало ясно. Интересно, что? Ох уж эти стереотипы! Когда я объяснила что никогда не была в Японии, а только подолгу гуляла в Гугл-картах, изучая страну, и читала статьи, она объявила меня плагиатором – я где-то все списала.  На следующей встрече или позже, эта же поэтесса пришла на литкружок с собственной прозой – назидательным рассказом о беспризорнике, которого нашла и приютила какая-то пенсионерка. Все вынужденно слушали до благостного конца. Сейчас помню только одну строчку из ее рассказа: “Шторы канареечного цвета источали уют.” Фраза не предполагалась звучать иронично или иносказательно. Она не понимала слова “источали”, а канареечный цвет в ее представлении – цвет умиротворяющего комфорта. Другие поэты и поэтессы выразили ей свои мнения по этому и прочим сомнительным местам ее поучительной истории. Для себя я поняла так. Видимо, моя проза так ужасна для их ушей, что они решили отвадить меня от их компании как безнадежную тугую бездарность. Я не стала спорить и больше не появилась там.
Единственной причиной, по которой я отважилась прийти в их кружок – а я не рассчитывала что нужно будет читать что-то свое – было мое желание преодолеть коммуникативную дыру, в которой я и по сей день живу.
Единственный мой собеседник – интернет. Я часто рассказываю что-то дочери, но у нас не происходит обмена идеями. Она рассказывает о своем, я о своем, и мы терпеливо слушаем друг друга, но нет взаимообмена и глубины.
Мне нужны были эти встречи чтобы чувствовать что я реальна, я так думаю. Потому что без общения с людьми во плоти – когда пахнешь, звучишь, говоришь, видишь, слышишь – я не чувствую собственного тела. Я становлюсь бесплотной, чистым духом. Я забываю про еду, про гигиену, я растворяюсь в окружающем и даже на улице чувствую себя человеком-невидимкой. Я хочу этого, ибо мне комфортно, и не хочу, ибо чувствую, что это опасно.
Мне нравились встречи с поэтами, они, безусловно, талантливые люди и их вирши я часто, не всегда, слушала с удовольствием. Всем тем людям было от 60 до 80 лет. Многие печатают свои стихи в локальных газетах, а организатор кружка состоит в Союзе писателей России и преподает в университете. Он был молчалив и просто со стороны наблюдал за всем, иногда задавая беседам направление, очень нейтрально, что мне нравилось. Еще один их упрек был – почему я все время молчу и не участвую в обсуждениях. Их анекдотическое опасение “сидит, молчит, всякую х*** о нас думает…” мне понятно. Мой ответ – потому что я не публичный человек и не привыкла к ним, это же просто!! Ах, все, что ни делается – делается к лучшему, да, мама!?
Whoop de do!