Вкусивший Луну. 6 Глава

Мне снился сон.

Я видел зеленый утес, а за ним – то ли океан, то ли море. Сначала я видел только это. Но затем я увидел свадебный алтарь, людей, букеты. Я начал понимать, что это выездная свадьба. Тучи в небе начали чернеть и сгущаться. Подул прохладный ветер. Я еще было подумал, видимо середина осени, раз чувствую прохладу, будучи в плотном черном костюме. Я начал понимать, что это моя свадьба. Но все еще я находился в стороне от остальных. Словно никто не видел моего присутствия. И только я подумал о Марлизе, мол, а где же моя невеста, она явилась передо мной в белом платье, но волосы ее были другими. Вместо роскошной длины медово-карамельных волос, я увидел под фатой недостающие плеч черные волосы, обстриженные грубо и рвано. Глаза на мокром месте, взгляд растерянный. Вот-вот разревется.

Я подошел к ней, спросил, что случилось. Она начала сильно плакать. Я потянул к ней свои руки, тронул за плечи, пытаясь успокоить. Она стала говорить мне о том, что ничего не выйдет, и все не так, и что она мне говорила, что ничего не получится. Я сказал ей, что все хорошо, что все под контролем, все получится. Но я увидел, что она не верит мне, и объятия принимает так холодно, будто я ей не родной человек. Настолько расстроена, что у меня стало возникать такое чувство, будто никогда я ее такой не видел за все время, что знаю ее. И мне становится не по себе и даже больно от этого. Но всем своим видом я не показал своих чувств.

Я вытер ее слезы и предложил ей пойти к алтарю. Взял ее за руку, но чувствую, как идти становится трудно. Что занимаюсь самообманом. Уже не будет хорошо. И ничего не выйдет. Мы с ней оба не можем тронуться с места, пока не поздно что-либо понять. Ноги настолько тяжелеют, что разум мой затуманивается, картинка темнеет, и я теряю Марлизу в этой темноте, больше не чувствуя ее руки в своей.

В темноте я услышал злобный собачий рык. Затем я увидел две пары красных глаз. Сердце мое быстро застучало от волнения. Возникло желание бежать. Но ноги по-прежнему были тяжелыми. Я начал пересиливать себя, заставлять ноги двигаться, понимаю, что наконец-то бегу, но эта тварь догоняет меня. Я не смог придумать ничего лучше, как резко повернуться, дав этому двуглавому псу отпор. Видимо, он не ожидал такого поворота, и вместо того, чтобы порвать меня на куски, дезориентированный, он лишь боязливо прихватывал меня за пальцы рук, которые я выставил перед ним, отгораживаясь и отмахиваясь. Я начал чувствовать превосходство. Начал думать о том, что тьме я не по силам. И если захочу – полечу куда подальше, что и сделал. Подумал о том, что, оказывается, так можно было. Ободряющее чувство.

И вот, я уже летел, рассекая тьму собственной грации. Я начал видеть дома под собой. Резко наступил день. Я видел проходящих внизу людей. Видел автомобили. Начал узнавать улицы Гнойштадта. И как только я понял это, я заметил, что пролетаю над родным домом. Возникло неудержимое желание побывать в нем. И как только я подумал о том, чтобы приземлиться на крышу родного дома, я почувствовал, как мои левитационные способности стали терять силу. Я начал резко падать. Ужасное чувство. Сердце ушло в пятки, дыхание замерло, и внутри все сковало и скрутило от мысли, что вот-вот разобьюсь. Настолько всеохватывающе, что я подпрыгнул на кровати, проснувшись в холодном поту. Почувствовал судорогу в ноге и неприятное щемящее чувство в груди. Словно и правда чуть не разбился, настолько реалистичным был сон.

Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Я посмотрел на телефон. Пять сорок утра. Еще немного, и пора вставать. Пытаться заснуть уже нет смысла, как подумал я, будто бы я смог. Но все же положил голову на подушку с мыслью о том, чтобы переварить увиденный сон, и полежать еще немного, в принципе, понимая корень проблемы и его смысл. Я пообещал себе никогда не возвращаться к нему, но, как видите, я не смог его забыть.

Несмотря на то, что рабочий день у меня был насыщенным пациентами и прошел он довольно быстро и увлекательно, к вечеру я почувствовал себя отвратительно одиноко. Как никогда, наверное. За годы, проведенные в Большом Городе, я привык к собственному одиночеству, зачастую наслаждаясь им даже больше, чем нужно. Я сознательно принимал его, и ни разу за это время не думал о серьезных отношениях, в основном имея мимолетные интрижки для того, как я это называю, чтобы просто сбросить напряжение. Ведь не иметь половых контактов на протяжении долгого времени – дело далеко неполезное для мужской физиологии. Впрочем, как и женщине – долгое время не иметь мужчину в постели.

К слову, что удивительно, самые достойные люди – одиноки. Сколько живу, столько и замечаю это. И когда я говорю об этом, я не имею в виду человека, пребывающего в одиночестве определенное количество лет. Я имею в виду одиночек по жизни. И сейчас я говорю не о себе. Скорее, говорю об этом лишь в качестве дефиниции моих мыслей по данному вопросу, раз упомянул.

Не знаю, может быть, я устал от чего-то в своей жизни. Но размышляя об этом, я подумал, в первую очередь, о Саманте.

Я ни разу не ответил ей. Так нельзя. Почему я игнорировал ее, я знал. Я не хотел заводить отношений, и пора было сказать ей об этом прямо. Сказать ей, что у нас с ней ничего не получится. Хотя, откуда мне знать? Я настолько привык заведомо критично относиться к началу любых отношений, что попросту не давал шансов себе и другим. Мне не хотелось обманывать себя, но я чувствовал, что на самом деле меня тянуло к ней. Да, я не втрескался в нее по уши, как это бывает, особенно в юности. Она просто нравилась мне, как девушка интересная и привлекательная – типично взрослый мужской подход. То, что я смогу быть с ней, но не любить ее, я думаю, она понимала, и не станет заниматься самообманом со своей стороны, пытаясь влюблять меня в себя, если мы попытаемся.

Саманта не глупая девушка, которая проделала колоссальную работу над собой за то время, что мы с ней не виделись. И я горжусь ее психологическим прогрессом и личностным ростом. Да, эти маниакальные проявления в ее сообщениях не обнадеживают. Но некоторому типу женщин свойственна такая открытая линия поведения, когда им кто-то сильно нравится. И я не винил ее за это. Скорее себя, за то, что принял закрытую позицию и тактику безучастия, не решаясь проявить инициативу ради своего «хочу». А то, что я ее хотел, я все же признал.

К слову, за все время моей практики, у меня было немало пациенток с разными проблемами, влюбляющихся в меня без памяти. Порой это читается в общении, и приходится работать еще и над этим во время приемов. Порой они говорят об этом прямо, и так же прямо приходится объяснять им их «влюбленность» с точки зрения психологии.

Это называется переносом. Эротический перенос на терапевта свойственен определенному проценту пациентов, особенно если терапевт противоположного пола. Главное, со стороны профессионала не допускать соответствующего контрпереноса, с чем я, собственно, справлялся без проблем – всегда.

Саманта же была моей пациенткой довольно давно. Я мог предположить, что понравился ей еще тогда. Но лишь предположить, знать я этого не мог. Что я мог, так это наконец-то дать слабину, и попробовать повстречаться с ней, забыв о том, что когда-то она была моей пациенткой. Ведь, на самом деле, все упиралось именно в это. В мой принцип, который она знала. На секунду мне стало отвратительно от самого себя и от того, насколько я привык размышлять обо всем с точки зрения гребаной психологии, нежели того, что могу чувствовать, как самый настоящий человек.

Я понял одно: мне ничего не мешает взять в руки теле-фон и позвонить Саманте для того, чтобы пригласить ее на встречу. Ведь это было именно тем, что я хотел сделать на самом деле. И я сделал.

Предстоящие выходные были хэллоуинскими. Последний раз я отмечал Хэллоуин… конечно же в Гнойштадте. Я соскучился по антуражу этого праздника и был рад услышать от Саманты, что в «Полуночнице» затевается тусовка по этому поводу. Я спросил, нет ли у нее планов на выходные. Она сказала, что уже нет. Договорились встретиться там в субботу.

Прождал у входа я недолго. Несмотря на собачий холод, Саманта надела, наверное, самое легкое пальто, которое у нее было. Видимо, нарочно оставив расстегнутым, чтобы я сразу по-новому увидел ее хрупкую точеную фигуру в облегающем черном платье, которое чертовски ей шло, дополняя ее грацию. Броский макияж, но в меру. Все та же скромная, но отчасти хитрая улыбка, словно чего-то ждала от меня в тот момент. А может быть, уже получила это в виде моего взгляда на нее. Впрочем, я как можно сдержаннее обнял ее, поприветствовав, коснувшись ее щеки своей. Заметил, как ее лицо стало в этот раз намного ближе. Это от того, что обувь была на высоком толстом каблуке.

Мы вошли. Я спросил:

- Кстати, а почему ты не крутишь сегодня?

Саманта пожала плечами, сказав:

- Хост не предлагал. А я не спрашивала.

Мы сняли верхнюю одежду и зашли в толпу клабберов, нацепивших на себя костюмы, и разукрасивших лица гуашью. Поначалу показалось даже, что мы в этом клубе как белые вороны – просто не заморочились. И действительно, таких было немного.

- Не хочешь? Здесь есть девчонки, которые сделают из тебя скелета, или еще кого-нибудь, - сказала Саманта, показав на гримерный уголок, в котором наносили грим всем же-лающим.
- Нет. А ты?
- А пить через трубочку?

Меня рассмешил ответ Саманты. Долго не раздумывая, мы пошли к барной стойке. Заказали выпить. Первый коктейль мы присушили быстро, после чего Саманта предложила потанцевать. Заиграл довольно глубокий, но ритмичный дарк-хаус. Я согласился, хоть и нехотя.

- Я давно нормально не танцевал, - сказал ей я.
- Брось! Еще скажи, что ты не ходишь в клубы!
- Это не значит, что я хожу танцевать.
- Ничего страшного, - взяв меня за руку покрепче, сказала Саманта. – Я тоже.

Понятное дело, Саманта умела танцевать, несмотря на то, что все свое время в клубе проводила за вертушкой. Как задвигала бедрами, как заизвивалась, войдя в музыку с первой же четверки, не отпуская меня, вовлекая сию секунду. Я не смог сдержать улыбки, настолько мне понравилось то, насколько быстро она втянула меня в танец. Внизу я почувствовал бедрами контакт, вверху – я положил руки ей на талию. Сливаясь в танце с Самантой, я понял, что ноги мои и тело начали вспоминать. То, что было в прошлый раз – трудно назвать танцем. Несколько песен подряд мы не могли остановиться, пока в одной из них не возникла долгая яма. На ней мы остановились и приняли решение выпить еще по коктейлю. Пока было время отдышаться, мы перекинулись парочкой словечек. Саманта спросила меня:

- Посмотрим конкурс костюмов?
- Конечно, мы же еще не уходим, - сказал я, правда, чувствуя, будто вечер только начинается.

Мы потанцевали еще. Затем снова выпили. Если мне не изменяет память, как минимум после четвертого коктейля я начал чувствовать, что наконец-то раскрепощаюсь должным образом. Мне хотелось оторваться, нагуляться так же безответственно, как я это делал, пожалуй, в студенческие годы последний раз. Как же хотелось простой наивной беззаботности хотя бы на одну ночь. Благодаря Саманте, у меня это получалось.

Мы посмотрели конкурс костюмов. Я так и не понял, как звали персонажа победителя, но в моей памяти он остался, как чувак с плеткой. Чувак действительно постарался над костюмом. А я решил предложить Саманте один спор.

Я сказал ей, мол, вечер в разгаре, пора бы порезвиться посерьезнее. А следовательно, я предложил ей следующее. Она должна была выпить серию из шести самых ядреных шотов за десять секунд. Если она этого не делает, я загадываю ей свое желание, но при условии, если я сам осиливаю свое задание.

- А если я выпиваю? – спросила она с ноткой азарта в голосе.
- Тогда независимо от того, выпиваю я или нет, ты загадываешь мне свое желание.
- А если ни ты и ни я?
- Мировая ничья. Придумываем новый конкурс.
- Идет.

Бармен выставил в ряд шесть шотов. Он спросил меня, готовить ли сразу мне. Я ответил:

- Не спеши, у нее есть шансы.
- Смешно, - сказала Саманта.
- Ты сама согласилась. Тем более, мне все равно придется пить.
- Это потому, что я действительно готова исполнить любое твое желание.
- Каким бы оно ни было?
- Разумеется. Вопрос в том, готов ли ты исполнить мое.

Я взял в руку смартфон, выставил секундомер, готовый нажать на старт.

- Готова?

Саманта кивнула.

Я начал обратный отсчет и нажал на старт, сигнализировав о начале. Саманта быстро проглотила первый и второй. Еще два осушила почти так же быстро. В итоге, четыре шота – шесть секунд. На долю секунды я подумал, мол, как можно так быстро пить, с такими темпами я проиграю. Но как только эта мысль пронеслась в моей голове, Саманта запнулась на пятом, будто не пошел, или же оказался весьма крепким. Пересилив себя, она проглотила его, потратив на него не меньше трех секунд. Прикончив шестой, она поставила пустую рюмку на стойку так быстро, как смогла, и я остановил время. Мы увидели на секундомере время 00:10.55.

- Серьезно? Полсекунды? – выпалила Саманта, но не с досадой, и уж точно не расстроенно; скорее от сопротивляющегося внутри спортивного интереса с полученным результатом.

- Ты не сможешь, - позже заключила она.

Причем настолько уверенно, что меня это даже умилило.

Бармен выставил в ряд шесть точно таких шотов в точно такой же последовательности. Я передал Саманте свой смартфон. Она обнулила время, вопросительно посмотрев на меня. Я кивнул. Обратный отсчет. Начали.

Первые четыре действительно шли легко, я почувствовал это на себе. Пятый весьма жесткий, пожалуй, соглашусь с реакцией Саманты на него. Шестой крепкий, но чуть слаще. Поэтому зашел быстрее, после чего я быстро опустил последнюю рюмку, громко стукнув о стойку.

Саманта остановила время. Мы с барменом с особым интересом посмотрели на экран. Время на секундомере по-казало 00:09.35. Бармен похлопал в ладоши, а Саманта сдержанно улыбнулась, вопрос свой долго не тая:

- И что же это будет за желание?

Я приблизился губами к ее уху так, чтобы бармен не подслушал. Это было только наше с ней дело. Прикоснулся кончиком носа к ее волосам, приятно пахнущих пряным ароматом, уловив в нем легкий, но при этом дико возбуждающий меня, словно животное, эфир. Я чуть не поцеловал ее за ушком, но сдержался.

- Учти, мое желание может показаться тебе странным, - сказал я.
- Я же сказала, любое, - уверенно сказала Саманта, что, к тому же, прозвучало весьма соблазнительно.
- Я хочу тебя покусать.
- Всего лишь?
- А этого мало?

Саманта рассмеялась, впервые искренне. Я заметил, ка-кой, на самом деле, у нее приятный смех.

- Я думала, будет что-то более угрожающее моей жизни.
- Ах, так? – теперь рассмеялся я, - Ты извини, что вспомню, но однажды у меня была девушка, которая ушла от меня из-за того, что я слишком больно кусал ее во время наших с ней соитий.
- Смотря, за какие места кусал, - игриво сказала Саманта, после чего лизнула мне мочку уха.

Я посмотрел на нее, приблизив свои губы к ее губам на расстояние поцелуя, и прошептал:

- Смотря на тебя, я понимаю, что хочу искусать твою задницу, как нежный персик. Вкусить сильно и несдержанно.
- А если выдержу?

Я почувствовал ее горячее учащенное дыхание на своих губах, чуть ли не касающихся ее губ.

- Так я тебе и сказал.
- Ну. Так нечестно.
- Зато интересно.
- Еще как. Предлагаю выпить еще, после чего можем довести твою интригу до конца. У меня дома.

Я нарочно не поцеловал ее, заказав еще по серии шотов. Выпили мы быстро. Конечно, не за десять секунд. Но, откровенно говоря, вышли из клуба мы довольно спешно, минуя ночь, чтобы я покусал ее задницу.

Поднялись на четвертый этаж ее дома. Вошли в скромную, но довольно обжитую, как для съемной, квартиру. Больше я заметить в ту ночь ничего не успел, поскольку мы с Самантой тут же набросились друг на друга, еле успев сбросить обувь. Этот порыв накопился в нас, и более он не принимал сдерживающей силы.

Я положил руки на талию Саманты, но ненадолго, опустив их, и вцепившись пальцами в ее подтянутую, упругую задницу. Целуясь, мы пошли куда-то. Наверное, в сторону постели, остановившись в одном из дверных проемов.

Я почувствовал дикое желание к ней, испытывая не-преодолимое возбуждение. Так и хотелось содрать с нее одежду в тот же момент. А она, словно чувствуя мои реакции, прикусила мою нижнюю губу. Я даже отдернулся немного. Сказала, вызывающе поставив голос:

- Ты будешь кусать меня или нет?

Если бы не тон вопроса, я бы назвал ее голос командным в тот момент. Я ни на секунду не засомневался в том, что она действительно этого хочет.

Задрал платье, думая спустить колготы. Но прикоснувшись к линии ее трусиков внизу впавшего живота, я понял, что у нее чулки, которые не стал трогать. Подумал, мол, и это без колгот у нее такая упругая задница!

Я заметил, что стоим мы около софы. Легонько подтолкнул Саманту передом, чтобы она мягко приземлилась на нее, а я залез на нее сзади. Того света, что остался в коридоре, как раз хватало для нежной полутемной атмосферы в комнате, и того, чтобы разглядеть милую родинку на ее левой ягодице.

Я взялся за резинку ее кружевных трусиков, пахнущих лавандой, а она приподняла бедра, чтобы я смог их с нее стянуть. Одним движением я сделал это, после чего немедля поцеловал место возле родинки.

Прикоснувшись зубами к ее ягодице, я почувствовал, как Саманта дрогнула от ожидания. Но кусать я пока не стал. Я подумал, пусть ожидание ее еще чуть накалится. Медленно и нежно поцеловал ее ягодицы по несколько раз каждую. Пока делал это, расстегнул и снял с себя рубашку, перейдя к поцелуям поясницы. Услышал, как Саманта стала дышать чаще и глубже. Эти поцелуи ей понравились. Она чуть задрожала. Я задержался на них, повторяя еще и еще, после чего все же спустился, проведя языком по ее пылающему телу, повернув направо, таким образом, спустившись к ягодице. Проведя языком чуть ниже серединки, я остановился, вкусив ее ягодицу жадно и резко, как волк кусает овечью плоть. Саманта забила ногами подо мной, но не издала и звука.

Как только я разомкнул свои челюсти, она выдохнула, но тут же вдохнула, когда я вцепился зубами во вторую, как в спелую, нежную половинку абрикоса. Она снова забила ногами. А я почувствовал еще более дикое возбуждение.

Насладившись укусом, я отпустил Саманту. Она снова громко выдохнула, будто сама наслаждалась процессом. Удивительно. Я подумал, что укушу ее еще и повторил. А когда кусал, с каждым разом хотел ее все больше, целиком и полностью, и во всех смыслах.

Заметив довольно глубокие следы от укусов, я решил, что пора дать ей отдохнуть, и просунул ладонь в узкий про-свет между бедрами Саманты. Четыре моих пальца схватились за ее внутреннюю сторону бедра, а большим я нащупал то самое место, к которому стремился. Оно было горячим, влажным и нежным. Так и звало к себе. Я немного поводил по нему пальцем, после чего понял, что больше не хочу тянуть. Убрал руку, спустил с себя штаны, и вошел в нее грубо, неотесанно и резко. Так, что Саманта замерла на секунду, после чего громко и с порывом выдохнула в качестве музыки наслаждения для моих ушей.

Я нащупал молнию на спине, после чего потянул, рас-стегнув платье. Быстро сняв его с Саманты, я продолжил сильнее и быстрее, так, чтобы ей мало не показалось. Через несколько минут я заметил, что Саманта захотела повернуться ко мне лицом. Так и продолжили. Слились в нескончаемых поцелуях. Когда Саманта сильно укусила меня за нижнюю губу, я понял, что она кончила. Да и мышцы ее сократились так, что меня чуть не вытолкнуло из нее. Но я продолжил, кусая ее в ответ.

Я трогал ее подтянутую грудь, после чего спустился к ней, решив покусать и ее немного. Поцеловал шею, и также немного покусал. Перешел к ключицам, которые были бес-подобно красивыми. Обожаю ямки под ключицами. У Саманты они были невероятно красивыми. Я не мог оторваться от них, она успела кончить еще раз.

В ту ночь мы занимались с ней искусством настолько долго, что я помню, как легли с бессилием спать уже под утро. Я даже успел уловить перед сном лучик солнца, точно не помешавший нам заснуть. Но заснув, я не забыл о тюремной группе. Поэтому, держа эту мысль во сне, я нашел в себе силы пробудиться и посмотреть на время. Увидев, что было уже девять утра, я начал будить Саманту поцелуями и говорить, что мне пора.
- Куда? – сквозь сон недовольно спросила она.
- Воскресенье. У меня группа.
- Хорошо. Поспи еще немножко. Я разбужу тебя.

Саманта поднялась с постели. А я прикрыл глаза, успев задремать. Проснулся я минут через пятнадцать или двадцать, когда Саманта села возле меня, и начала гладить мое лицо.

- Вставай! – пробуждая меня. – Доброе утро!

Я открыл глаза, посмотрел на нее в этом коротеньком шелковом пеньюаре пастельного цвета, и ответил:

- Доброе утро!

Смотрела на меня этим влюбленным взглядом утренней заботы…

- Любишь яичницу? – спросила она.

Так и знал, что она захочет привести себя в порядок, а затем приготовить мне завтрак. И с одной стороны меня умиляло это. Смотрел на ее нежное гладкое лицо, смотрел на ее шею с чернющими засосами, и пухлые губы – синие в уголках рта. Смотрел в ее бездонные глаза и понимал, что невольно тонул в них, наверняка вступая в отношения, в которых не нуждался еще вчера. Но, твою же мать, Эрик! Не обманывай себя! Ты же хотел быть с ней в ту ночь, и в то утро. И ты хотел этой заботы…

Я не стал обманывать никого. Я ответил ей:

- Обожаю.

Саманта поцеловала меня, после чего пошла на кухню, а я провел ее взглядом, не отрывая глаз от того места, где заканчивался ее пеньюар – в самом низу ее покусанных ягодиц. Как же мило он подпрыгивал на них, оголяя.

- Апельсиновый сок? – спросила она меня, крикнув из кухни.
- Да. Спасибо, - сказал я в ответ.

Как же мне не хотелось подниматься с постели в то утро, смотря на белый натяжной потолок. Но иногда нам приходится делать то, что нам не нравится. Главное, чтобы это в итоге было ради того, что мы любим.

Яичница была вкусной. Сок тоже.

Морган Роттен © Вкусивший Луну (2020-2021гг.)

Это был ознакомительный фрагмент. Спасибо за прочтение.