Глава 6

Обуреваемый своей скорбью Уильям Вебстер перенес весь свой незаслуженный гнев на новорожденную крошку, считая ее причиной смерти своей оплакиваемой супруги. Его потеря была столь велика, что он не в состоянии был призвать на помощь свое врожденное чувство справедливости, и ни разу со дня смерти леди Эстер не видел это крохотное существо, лишившееся матери в столь нежном возрасте. Хотя гнев его, в конце концов, утих, но равнодушие, которое он испытывал к несчастному ребенку, мешало ему подняться к ней в детскую, невзирая на попреки старой няньки.
А между тем малышка, которую нарекли Амелией, розовела и хорошела с каждым днем, все больше завоевывая сердце старой няни Джонни, которая уже полностью переселилась в ее детскую, почти совсем выпустив из внимания своего любимца, что, впрочем, было ему только в радость. Лишившись, наконец, постоянного контроля своих воспитателей, довольный Джон носился целыми днями по имению без всяких препятствий, вдоволь общаясь со своими любимыми слугами в саду и на конюшне. Старые слуги жалели его раннее сиротство и обращались с ним терпеливо и ласково. Будучи еще слишком маленьким, чтобы оценить свое несчастье, и услышав от своей старой няни, что его мама теперь живет на небесах, что ей там очень хорошо, и что она постоянно наблюдает за ним сверху и радуется за него, мальчик, поплакав поначалу, успокоился и наслаждался теперь всеми радостями своего детства на полную катушку.
Няня, получившая, наконец, неограниченную власть над воспитанием девочки с радостью вступила в свои права и полностью отдалась исконным народным предрассудкам в отношении малышки. В страхе, что душу маленькой Амелии может похитить какая-нибудь злая фея, она без устали впрыскивала в глазки и носик малышки крестильную воду, которой заведомо запаслась в большом количестве, отгоняя, таким образом, злоумышленную злодейку от ее кроватки.
Еще более она поразила священника в церкви, требуя, чтобы маленькую Амелию крестили вперед ожидающего крещения младенца-мальчика. Няня горячо убеждала священника, утверждая, что в противном случае у мальчика не вырастет борода, но зато она непременно вырастет у Амелии.
К ручке погремушки ребенка она привязала коралл, выпрошенный ею у рыбаков, так как по ее приметам только это могло уберечь ребенка от сглаза.
Но больше всего она опасалась подменышей. Старые народные сказания хранили много историй о том, как новорожденного похищают местные ведьмы или лесные феи и учат его продолжать свое темное ремесло. Особенно охотно нечисти похищали голубоглазых и золотоволосых младенцев, чтобы улучшить свою темную породу. Увидев впервые золотые кудряшки и небесно-голубые глазки малышки, бедная няня ни на минуту не могла забыть об этой страшной опасности.
Она без устали пеленала Амелию в голубые пеленки и одеяльца Джонни вместо розовых, положенных для девочки, чтобы сбить таким образом с толку злонамеренных фей. С этой же целью она прикалывала к распашонке девочки серебряную брошку и мешочек с солью до тех пор, пока миссис Слайд не убедила ее в том, что для безопасности ребенка достаточно вдобавок к крестику надеть на малышку медальон с портретом и локоном ее матери, что и было немедленно сделано. Однако няня не переставала принимать и других неотложных мер по спасению Амелии. Она выкатывала кроватку малышки на середину комнаты и несколько раз в день обмахивала ее Библией. Если же ей случалось отлучиться из комнаты, то над кроваткой бывала привязана кочерга от камина с целью отпугнуть злых фей. Каждый раз, входя в детскую Амелии, няня немедленно кидалась к кроватке малышки, чтобы убедиться, что она на месте, и что вместо нее в кроватке не лежит полено, которое феи имели привычку оставлять взамен украденного ребенка.
Впрочем, басни о подменышах сидели не только в головах темных деревенских жителей. Этим страшным событием объясняли и в богатых семьях то, если ребенок рос с какими-нибудь странностями. Считалось, что злая фея все-таки сумела незаметно подменить младенца на своего собственного ребенка. Учитывая нравы и предрассудки викторианской эпохи, несчастной судьбе такого ребенка можно было только посочувствовать. Как правило, суеверные родители старались избавиться от него, а в местах, куда он попадал, к нему относились с крайней жестокостью.
Миссис Слайд, обычно строгая и чопорная, теперь тоже стала мягче и снисходительнее относиться к Джонни, как бы не замечая его мелких шалостей. Вопреки своему обычаю она не раз поднималась в детскую к новорожденной крошке и подолгу простаивала вместе с няней над ее кроваткой.
В душе миссис Слайд гнездились сомнения по поводу будущего малышки. Со свойственным ей благоразумием она понимала, что увязнувшая в своих деревенских предрассудках старая няня уже не годится для воспитания маленькой Амелии. Вспоминая устремления покойной леди Эстер, миссис Слайд осознавала, что рядом с крошкой должна быть особа, очень похожая по характеру и взглядам на саму леди Эстер. Однако понимала она также и то, что найти такую особу представляется миссией едва ли выполнимой.
Мысленно миссис Слайд приняла решение приспособить к этой задаче личную горничную леди Эстер, которая по своим человеческим качествам была наиболее близка к намеченному идеалу и, к тому же, испытывая искреннюю привязанность к почившей госпоже, могла окружить соответствующей любовью и ее новорожденную дочь. К тому же, личную горничную госпожи мисс Тейлор все равно ожидало теперь скорое увольнение, если ей не найдется соответствующей работы в доме. Правда, мисс Тейлор не была настолько начитана и умна, как ее безвременно покинувшая этот мир госпожа, но все же этот вариант представлялся миссис Слайд наиболее приемлемым. Оставалось только поговорить с хозяином, и миссис Слайд наметила провести этот разговор с мистером Уильямом в самое ближайшее время. Однако случилось непредвиденное.
Не успела миссис Слайд дать все необходимые указания прислуге, как встретивший ее в холле Флэтчер передал ей указание хозяина немедленно явиться к нему в кабинет. В кабинете миссис Слайд нашла хозяина, читающим некое письмо.
Письмо было от мистера Джентри, управляющего Регистрационным офисом по найму прислуги в Лондоне. Он писал о том, что к нему обратилась некая миссис Роджерс, вдова очень дальнего родственника Вебстеров по материнской линии, которая, полностью разорившись, вынуждена была искать работу. Мистер Джентри спрашивал, не найдется ли ей место в доме Уильяма Вебстера в качестве горничной или гувернантки. На предложение мистера Джентри о том, чтобы, она напрямую обратилась к мистеру Вебстеру, что возможно, мистер Вебстер захочет назначить ей некоторое разумное содержание, нежели принять свою родственницу в качестве прислуги, миссис Роджерс решительно возражала и сообщила, что хотела бы жить только на заработанное собственным трудом жалованье.
Изложив суть дела, мистер Вебстер обратился к домоправительнице с указанием принять данную особу и найти ей работу в имении. Недовольно поджав и без того узкие губы, уязвленная миссис Слайд попыталась было возразить.
- Но, мистер Вебстер, в традициях этого дома не вмешиваться в мои действия по найму прислуги. Разве я имела несчастье в чем-либо провиниться перед вами, из-за чего вам угодно отказать мне в доверии? – сухо переспросила старая дева.
И без того раздосадованный попыткой посторонних лиц внести неразбериху в размеренную жизнь его дома и вынужденный решать вопросы, к которым он абсолютно не привык, Уильям Вебстер вскинул на миссис Слайд недовольный взгляд.
- Я полагал, миссис Слайд, что могу рассчитывать на беспрекословное подчинение своих слуг, - жестко отвечал ей Уильям Вебстер, - полагаю, что печальный уход моей супруги не заставит меня усомниться в рациональности действий женской прислуги, и мне не придется пересматривать заведенный леди Эстер порядок. Надеюсь, что вы найдете возможность пристроить миссис Роджерс к соответствующим обязанностям, которые придутся ей по силам и по душе.
- Конечно, сэр. Можете во всем на меня положиться, - только и буркнула недовольная миссис Слайд и покинула кабинет хозяина.
Весь день она провела в раздумьях. Странные предчувствия будоражили ее воображение. Что-то чуждое и враждебное чудилось ей в обстоятельствах странного и неожиданного появления неизвестной родственницы. Однако она понимала, что, нечаянно накликав на себя неудовольствие хозяина, лишила себя возможности подробно и рассудительно обсудить с ним все обстоятельства нового назначения горничной леди Эстер. Несомненно, если бы она провела с ним этот разговор, сама выбрав для него удобное время, ей удалось бы как обычно решить дело полностью в соответствии со своими намерениями, как это всегда бывало. Теперь же, когда мистер Вебстер проявил свое неудовольствие, нечего было и думать о том, чтобы вернуться к этому разговору. Уильям Вебстер полностью перенял крутой нрав своего отца, и только леди Эстер удавалось держать его в узде. Теперь же, когда ее не стало, спорить с хозяином было небезопасно.
На следующей неделе в имение прибыла особа, приезда которой настороженно ожидала вся прислуга. Вертикаль власти в доме в течение многих лет устоялась настолько, что давно уже существовала сама по себе. Что ожидает ее теперь? Положение миссис Роджерс, являющейся, с одной стороны, прислугой, а с другой, – родственницей хозяина, вносила много вопросов и сомнений в души верхней прислуги и в особенности миссис Слайд. Ни о каком радушии и доверии к незваной гостье не могло быть и речи. Вся женская прислуга будто бы замерла в ожидании вероятных перемен. Однако миссис Роджерс этого, похоже, абсолютно не замечала. С самых первых дней между ней и миссис Слайд пролегла глубокая пропасть тайной и непримиримой вражды.
Все началось с того, что эта наглая особа напрямую заявила домоправительнице, что сама выберет себе работу по своему вкусу. Твердая и непреклонная миссис Слайд вынуждена была отступить перед ее напором. Миссис Роджерс была тепло принята хозяином, который пожелал, чтобы она принимала пищу вместе с ним в столовой и заняла любую из свободных комнат наверху, что сделало ее положение еще более неопределенным. Как надлежало с ней обращаться? Миссис Слайд терялась в сомнениях и, в конце концов, приняла решение относиться к новой жилице дома с показным уважением, но и твердым достоинством. Впервые со времени многолетней работы в имении Вебстеров, она стала всерьез задумываться о возможном увольнении и тихом дожитии на свои сбережения где-нибудь в спокойном месте. Однако миссис Слайд была не из тех, кто способен легко сдаться неприятелю. Она решила зорко наблюдать за миссис Роджерс и ожидать удобного случая, чтобы разоблачить ее. В том, что в неожиданном приезде непрошенной гостьи таится нечто, что следует разоблачить, она уже ничуть не сомневалась. Слишком долго жила на свете миссис Слайд, слишком умна она была и слишком хорошо разбиралась в людях, чтобы не раскусить сразу же ее двойственную натуру, сущности которой она пока не понимала, но ничуть не сомневалась в ее природных склонностях и пороках.
А между тем появившаяся  родственница Уильяма Вебстера осваивалась на новом месте и потихоньку прибирала к рукам нити управления имением, которые прежде были сосредоточены в цепких сухих ручках миссис Слайд.
Миссис Роджерс была довольно молодой особой, похоже, ей не было еще и тридцати. Впрочем, зоркая миссис Слайд, которую не обманывали женские ухищрения скрывать свой настоящий возраст, усматривала в ней более солидное количество лет. Она была даже хороша собой, если бы не живые, но слишком беспокойные глаза и внезапный цепкий и острый взгляд, который изредка можно было поймать, и который она тщательно скрывала. Однако, не родился еще тот хитрец, который сумел бы скрыть что-либо от внимательных глаз миссис Слайд. Она ловко перехватывала этот взгляд миссис Роджерс, который тут же отвечал ей острой и нескрываемой ненавистью. Миссис Слайд нисколько не смущалась этим и продолжала вести неусыпное и бдительное наблюдение за своим врагом, повсюду следуя за ней невидимой тенью. Однако эту битву ей предстояло проиграть. Умная и опытная домоправительница была между тем чистейшим и богобоязненным существом, которому было не выстоять против таких низменных ухищрений, на какие были способны иные падшие души.
Однажды за ужином между миссис Роджерс и Уильямом Вебстером произошел следующий разговор.
- Дорогой кузен, если вы позволите, я осмелилась бы указать вам на некоторые досадные происшествия, которые происходят в вашем доме на моих глазах, - неуверенно начала миссис Роджерс.
Находящийся в таком редком в последнее время довольном расположении духа Уильям взглядом подбодрил миссис Роджерс к продолжению.
- По моим наблюдениям очень уважаемая и высоко чтимая мною домоправительница миссис Слайд несколько злоупотребляет вашим дорогим доверием, - произнесла миссис Роджерс и как бы запнулась.
- Миссис Слайд? А что с ней не так? – спросил мистер Вебстер, с неудовольствием припоминая свой последний резкий разговор с домоправительницей в своем кабинете.
- Я очень боюсь ошибиться. Миссис Слайд поистине добропорядочная и преданная домоправительница, какую еще поискать, но знаете, так иногда бывает. После потери хозяйки старые слуги могут несколько утратить ориентиры и превысить свои полномочия. Право, я не знаю, наверное, я совершенно зря начала этот разговор. Вы в таком превосходном настроении, а я с неприятностями, - замямлила миссис Роджерс.
- Нет, уж продолжайте, моя дорогая. Так что миссис Слайд? В чем она, по-вашему, превысила свои полномочия? – заинтересовался мистер Вебстер.
- Видите ли, в ее руках, как абсолютно справедливо распорядилась леди Эстер, сосредоточена вся власть и все деньги. У нее ключи от всех комнат и хозяйственных помещений. Над ней нет в настоящее время никакого контроля. Конечно, когда жива была дорогая кузина Эстер, которая успешно управляла всем этим огромным хозяйством, то это было вполне безобидно. Однако сейчас, когда леди Эстер нет с нами, миссис Слайд, видимо, почувствовав отсутствие контроля… Ой, право, дорогой кузен, не просите меня продолжать…мне так дорого ваше спокойствие, что лучше наверное оставить все так, как оно идет… - с расстроенным видом пролепетала миссис Роджерс.
- Нет, нет, не беспокойтесь об этом. Я хочу знать все, что происходит в моем доме, - решительно воскликнул мистер Вебстер.
- Мне кажется, что миссис Слайд не совсем чиста на руку, - с горьким видом заключила миссис Роджерс.
- Хм, раньше за ней такого не замечалось. Она уже много лет служит в нашем доме, и я не помню, чтобы леди Эстер когда-нибудь была недовольна ею, - раздумчиво протянул Уильям.
- Ну, ее, конечно, можно понять. Близится ее старость, и она, вероятно, хочет позаботиться о ней, - сочувственно проговорила миссис Роджерс.
- Ну, хорошо, - заключил, наконец, мистер Вебстер и нахмурился, - я поговорю с ней.
- Ох, дорогой кузен, предоставьте эту тяжелую обязанность мне. Я понимаю, как тяжело и неприятно вам порицать старую заслуженную служанку, немного сбившуюся с пути. Поверьте, у меня был большой опыт в управлении прислугой в доме моего покойного мужа. Я сумею деликатно объяснить ей, что в ее обязанностях более не нуждаются. Сама же я с огромным удовольствием приму на себя все хлопоты по хозяйству, - с готовностью сообщила миссис Роджерс.
- Сделайте одолжение, дорогая кузина, действительно никогда не имел дел с прислугой. Со всем этим прекрасно управлялась моя покойная  жена. Вы очень обяжете меня, если возьмете на себя эти хлопоты, а о вашем гонораре мы поговорим после, - заключил мистер Вебстер к обоюдному удовольствию.
Так миссис Слайд указано было на дверь самым несправедливым и унизительным для нее образом. Старой служанке, лишенной даже возможности получить последнее напутственное слово от хозяина, дому которого она самоотверженно служила столько лет, пожаловаться на несправедливость или получить какое-либо объяснение, пришлось молча и, глотая слезы, собрать свой небольшой скарб и, наскоро простившись с Флэтчером, няней и кухаркой, покинуть дом, которому она отдала свои лучшие годы жизни.

P.S. "Проклятие дома Вебстеров" роман закончен и опубликован на сайте Литрес под псевдонимом Каролина Фелицы