Доброго пути тебе, егоза

     Камышлов маленький уральский городок, утопал в зелени. Он чем-то напоминал Ирбит, только кирпичных домов было намного меньше. Впрочем, все небольшие старинные города Урала в чём-то схожи. Ирбит купеческий город весь в старинных зданиях, украшенных кирпичными узорами, а этот городок попроще и поскромнее, но тоже уютный.

     Соня быстро нашла здание училища и встала в очередь на сдачу документов для поступления. Она тут же перезнакомилась с девочками только потому, что парень там был один-единственный, да и тот совершенно не достойный её внимания.
С таким не только в разведку, вообще никуда не пойдёшь! – так категорично определила она для себя и решила, – Не вижу его в упор. Мямля!

     Общежитие, в которое поселили абитуриентов, было в плачевном состоянии: кое-где, на пустых окнах без штор, не доставало стёкол,  ни на входной двери, ни на дверях комнат не было запоров, не было также и никого из взрослых. Кроме того так называемое общежитие находилось в лесу. Ночью местные мальчишки-хулиганы окружили общежитие, кричали что-то неприличное, свистели и бросали камни. Даже когда хулиганы ушли, девчонки не могли успокоиться, не спали всю ночь, а Сонька злилась от бессилия: Дебилы! Вот дебилы! – сквозь зубы шипела она. А наутро, собрав девчат, объявила:
     – Хватит! С меня хватит одной ночи! Иду к директору училища. Кто со мной?
Пошли почти все, так как пережить вторую такую ночь никому не хотелось.

     Толпа девочек, во главе с Сонькой ввалилась в кабинет директора.
     –  В чём дело? Эттто что ещё за делегация? – возмутился он.
     – В объявлении написано, – начала храбро Соня, –  что на время вступительных экзаменов предоставляется общежитие…
     – Так оно вам и предоставлено, – прервал её директор, поглядывая из-под очков на делегатов.
     – Какое же это общежитие?! – возмутилась Сонька, – стёкол нет, запоров нет, дежурных взрослых нет, парни какие-то шляются, спать всю ночь не дают!
     – А ну-ка, очистите помещение! Это что ещё за буза! Мне милицию вызвать?! – поднялся резко директор с кресла.
Девчонки попятились к выходу и выскочили за дверь, но Сонька не собиралась так легко сдаваться и усилила натиск.
     – Не надо врать! Не надо обманывать! Нельзя называть общежитием какую-то развалюху в лесу! – не отступала она не на шаг. 
Тогда директор просто взял её за плечо, применив силу, выставил из кабинета и захлопнул дверь.
     – Дежурных тогда хоть поставьте! – громко кричала, раскалившись добела, Сонька на весь коридор, и её возмущению не было предела.  Девчата, стоявшие вблизи кучкой,  поглядывали боязливо и восхищенно, так как никто из них не был способен на такое:
     –  Ладно, Соня, чего с ним спорить, пошли квартиру, что ли искать, завтра экзамены уже начнутся – сказал кто-то.
     – Вруны!  Да какие они учителя!?   Ещё толкается! – не успокаиваясь, бушевала Сонька.
     –  Пошли, пошли! Как бы хуже не было.
     –  Да куда хуже то!
     –  Не допустят до экзаменов и всё.
     – На фига мы вообще сюда приехали – доносились до директора голоса девчонок.

    Они долго ходили по незнакомым улицам, но безрезультатно, да и где сразу найдешь квартиру в чужом городе. В итоге решили вернуться в общежитие. Купили крючок, молоток и гвозди.  Крючок «пришпандорим» и все дела – сказала Сонька.
     Однако настроение у всех было на нуле, но когда они подошли к общежитию, услышали легкий стук. Это мастер стеклил окна, а на пороге их встретила доброжелательная пожилая женщина:
     –  Вы абитуриентки? Проходите, девочки!
     – Уррраааа! Наша взяла! – закричала Сонька, обняла новых подружек и запела во всю ширь своего голоса: 
«Из далека долга течёт река Волга. Течёт река Волга, конца и края нет…» Тембр голоса у неё был низкий, бархатный а голос мощный. Петь она любила всегда, и одно время даже ходила в хор при Доме пионеров. Сонька готовилась на экзамене по музыке исполнить эту песню Людмилы Зыкиной и спела, за что получила пятёрку.
 
     Экзамены она сдала успешно, и вот наступил день объявления результатов и зачисления в училище.  Девчонки сильно волновались, особенно те, у которых были троечки и с долей зависти говорили:
     – Уж ты, Родионова, точно поступишь, у тебя фамилия нахальная, рычащая.
     – Что значит – нахальная?! Обычная фамилия, как у всех, просто звучная и совсем не рычащая, – парировала она.
 
     Приглашали в первую очередь тех, кто сдал экзамены на «хорошо» и «отлично». Одной из первых вызвали и Соньку. Уверенная в том, что  её приняли, Соня смело зашла в кабинет директора. За большим столом разместился практически весь преподавательский состав.
     – Тааак, – сказал директор, мельком глянув в экзаменационный лист – это у нас Родионова. Софья Родионова. Одна четвёрка за диктант, по остальным предметам «отлично». Только вот какое дело, товарищи: перед экзаменами эта храбрячка привела ко мне делегацию, устроила, понимаете ли, тут целую демонстрацию! Чуть не пришлось милицию вызывать, чтобы призвать её к порядку. Лично я сомневаюсь, что нам нужна такая учащаяся…
Учителя стали строго и внимательно разглядывать «храбрячку», только учительница по педагогике и психологии – молодая и красивая женщина, сидевшая с краю стола, смотрела весело и ласково.

     Земля ушла из-под ног. Слёзы просто брызнули из глаз. Вот оно – не было бы хуже – пронеслось в голове:
     –  Так несправедливо! Я все экзамены сдала хорошо! За что?  Не общежитие было, а хламенюга какой-то… в объявлении написано было предоставляется… – бессвязно,  говорила Сонька.  Из-за крайнего возмущения и обиды она никак не могла собрать воедино и выразить свои мысли, – это несправедливо…
     – Теперь вы видите, что от неё можно ожидать! – обратился к коллегам директор, – Нет, вы посмотрите! – указал он на окно, которое облепили девчонки, – Опять демонстрация! – а сам старательно прятал улыбку в густых усах. 
     Только Соня этого не замечала, а продолжала бестолково доказывать, что с ней поступают несправедливо. Исчерпав все доводы, девочка замолчала, слёзы лились по щекам нескончаемым потоком, она их даже не утирала, но голову держала высоко, так как полностью была уверенная в своей правоте. Члены приемной комиссии, еле сдерживая улыбки, какое-то время хранили «суровое» молчание. Первой не выдержала учительница по психологии, она вскочила с места, и обняла искательницу справедливости:
     – Не плачь, Сонечка! Успокойся! Ты принята!!! – и проводила до двери. Теперь уже расхохоталась вся комиссия во главе с директором.

     Вернувшись домой, Соня в первую очередь побежала в школу, потому что эмоции захлёстывали, ведь столько всего нужно было рассказать Татьяне Васильевне об экзаменах, девчонках, общежитии, директоре, зачислении  – всё-всё-всё!  Она встретила учительницу в коридоре, налетела вихрем и чуть не сшибла с ног:
     – Я поступила! Поступила! Поступила! – вопила Сонька на всю школу.
Проходящая мимо географичка остановилась:
     –  Ну и куда же ты, Родионова, поступила?
     –  В педагогическое!
     –  Не ври! Не ври мне!
     –  Вот ещё! Была бы нужда! – огрызнулась грубиянка.
     –  Татьяна Васильевна, это правда что ли?
     –  Правда. Уж как я её только не отговаривала…
     – Вот! Вот, Родионова! – хищно прищурила глаза географичка, – Станешь учителем – отольются тебе мои слёзоньки! Отольются!
     – Зачем Вы так?! – заступилась Татьяна Васильевна, а Сонька подхватила свою любимую учительницу под руку и потащила по коридору, что-то бурно рассказывая и размахивая руками.

     Учительница по географии явно представила себе, как эта упрямая и всегда непокорная девчонка стоит перед классом у доски и плачет от бессилия, а ученики «ходят на головах»…
И тут, совершенно неожиданно, душу педагога охватило большое и горячее чувство жалости и любви, и она, уже  по-хорошему, тихо добавила им вослед: «Доброго пути тебе, егоза!».