В далекой стране

Осенью, прозрачным вечером под голой лампочкой, тихо собирающей вокруг себя мотыльков и безымянную крылатую мелюзгу,стоял деревянный стол,почерневший то-ли от грусти, то-ли от мокрых дождей, сбитый неровно досками, оставшимися от построенных сараев напротив трехэтажного дома.
Все стареет и прячется под землю до времени словно клад, потом его опять находят и приносят в полусне зацелованным, но наш герой об этом совсем не думал в тот вечерний день. Нравились ему разные посиделки ребятни, особенно их крикливые  голоса, иногда плачущие так горько, что ему хотелось утешить скорей этот крик, чем терпеть в себе детские вопли и боль.
Один случай перевернул его до самого дна деревянной души, когда он встретил, как ему показалось, маму. А произошло это прошлой зимой. Кто-то из взрослых будто преднамеренно, или по недомыслию решил напомнить ему о семье,так бывает иногда у людей. После новогодних каникул, уже тогда во дворе стали появлятся выброшенные елки с яркими серебрянными остатками украшений из тонких полос фольги, одну из таких уже засохших бросили на стол. День был морозный с утра, а к обеду  потекло, солнце стояло высоко и нежно поглаживало своими теплыми руками по промерзшим, еще не проснувшимся от сна доскам, потом растаял лед. Запах древесной смолы и леса часто  приходил в его сны, но тут он почувствовал нечто больше и граница, которая его отделяла от мира реальности стала тонкой, живо запела.
 Он вспомнил себя, хвойный лес, и ту, которая ему показалось сейчас обнимала и радовалась встрече со своим взрослым сыном. Картина была странная,что общего можно увидеть между двумя такими разными,терпеливо состарившимися созданиями, мокрым, неподвижным вырубком и молчаливой королевой вчерашнего праздника,догорающей здесь в живом свете серебристой хвои.
-Не плачь ,- сказал стол, скрипнув от боли рассыхающихся досок,
-не надо, все уже будет хорошо, ты ведь нашла меня, утешал он ее, сам же щекой прикасался, чуть содрагаясь, к ее пахнущей хвоей руке. Но она почему-то не отвечала, закинув вверх свои усохшие,неподвижно застывие мохнатые ветви, лежала без движения холодная, как обыкновенная новогодняя елка, вышедшая из употребления.
С той стороны двора, где обычно подъезжала машина с целомудренно вывороченным задом ,убитым всяким житейским мусором, уже бежали люди в человечьей одежде и собирали брошенные на улицу колючие скелеты деревьев.
- Давай ту что на столе ,есть еще место-,крикнул один из свежих помойщиков и лихо вскочил на железную ступеньку грузовика.
Все.