От нуля до плюс бесконечности или Племя Людей

Рецензия на роман-утопию Владимира Савченко "За перевалом". (Выше – картина советского художника-космиста Геннадия Голобокова "Тост капитанов"). 
  __________________________________________________

  Исторический путь человечества мыслился и как лестница в затхлый подвал, и как ступени в заоблачный райский садик. Некоторым умам историческая траектория представлялась цикличной: у одних – отдельные общества, у других – всё человечество, наливаются силами, расцветают, зреют, постепенно увядают, а затем либо снова накапливают силы и крепнут, либо гибнут, замещаясь новыми обществами, а то и новым человечеством. Вечный круговорот!

  Один из вариантов такой цикличной историософской модели просматривается в идеях народовольца Николая Морозова-«шлиссельбуржца»: ими и сегодня вдохновляются некоторые лжеисторики, и, вооружившись ими же, один из трёх главных героев этой книги решил обтяпать одно дельце. Ни много ни мало, дельце это заключалось в том, чтобы обдурачить саму мадемуазель Клио!

  Умник этот, по-началу чем-то симпатичный (профессор-биолог, антимилитарист), решил погрузиться в анабиоз, а пробудившись спустя 18 000 лет, стать у недавно сформировавшегося очередного человечества, то ли наимудрейшим правителем, то ли мессией. Закопавшись в специальной камере глубоко в гобийский песок, профессор Берн, как какая-нибудь лягушка, ждёт своего часа, но из-за непредвиденного сбоя попадает всего лишь в середину XXII века, где человечество – всё то же, что и в его время. А только то же ли?

  Преодолев ряд кризисов, люди Земли объединились в одну семью, и всё у них теперь так разумно и замечательно устроено, что только ради детально прописанной жизни их и быта, их взаимоотношений и мировосприятия стоило прочесть эту книгу.

  Это и экологическая утопия (любопытно, что автор ещё до Славоя Жижека продемонстрировал, как при нашем с вами социальном порядке, экологические проблемы легко конвертируются в прибыли). Земля будущего превращена в один гигантский цветуще-благоухающий музеон-сад-дендрарий: нестерпимо хочется наполнять лёгкие хвоисто-фруктовым озоном этого мира, разбегаться и «бомбочкой» прыгать в прозрачную воду его озёр, засыпать прямо под этими звёздами, и быть частицей такой планеты и такой звёздной системы! Люди этого мира не покоряют и не завоёвывают природу, а выстраивают с ней гармоничные отношения, что-то вроде разумного симбиоза.

  Но это и технико-технологическая, космическая утопия. Люди будущего хоть и смахивают сильно на "детей цветов" с Гоа, занимаются серьёзными проектами: оперируют материками, атмосферами и биосферами других миров, околосветовыми скоростями, и чудовищной, по нашим меркам, энергией. Грандиозные эти проекты решаются усилиями больших коллективов людей и порождают "боковые" подпроекты, перетекающие во что-то ещё более масштабное. В этой бурлящей деятельности каждый черпает смысл своей жизни. В этом мире можно снова гордиться, что ты – монтажник-высотник! Монтировать заводы на орбите Сатурна – почётно, как почётно распутывать тайны человеческой памяти, как почётен любой вклад, увеличивающий мощь человечества. Что, безусловно, удалось автору – это живая иллюстрация принципа "от каждого по способностям, каждому по потребностям". Личность сполна получает всё, что ей требуется и сполна отдаёт всё, на что способна, и трудно упрекнуть автора в наивности: есть в этом мире и иждивенцы, живущие "в кредит". Похоже, что базисом нового общества автору видится космическое производство, освоение Солнечной системы и экспансия за её пределы.

  И это уже экономическая утопия. Любопытна попытка вторгнуться в область, которую фантасты обычно боязливо огибают. Выдумать безденежную экономику вряд ли можно, её можно попытаться спрогнозировать, и попытка предпринятая здесь, очень удачна. Элемент экономики будущего – система точно учитывающая персональный вклад человека в расширение возможностей всего человечества: "странно, чтобы в мире, где считали тонны, ватты, парсеки, штуки, гектары, не измеряли бы количество труда и творчества и не имели бы для этого единиц". Потреблять же, как потребляют они, уже сегодня начинают и многие из нас: не владение и распоряжение вещами играет главную роль, а только лишь пользование. Нужно – пользуешься, не нужно – отдаёшь тому, кому нужно.

  Немного коробит вот что: чем больше творчества и новаторства в твоей работе, тем ты интереснее другим людям, тем в более серьёзные проекты ты вовлекаешься, и тем наполненнее и ярче твоя жизнь. Это прекрасно, но, видимо, писатель-фантаст Владимир Савченко не считал художественное творчество чем-то, что расширяет возможности человечества. В книге мы видим только техническое и научное творчество. Только раз смутно мелькают скульпторы-любители, а художественную литературу, похоже, читают только детишки. Пусть у разумных амёб из системы Альтаира нет искусства – им это прощается, они же нас крепко обогнали в психическом развитии, но я не верю, что люди Земли смогли так осуществиться без искусства...

  И это трансгуманистическая утопия, предлагающая подумать над таким вопросом: если человеку станет доступно периодическое полное обновление своего организма, и этим доступна возможность самому отмерять себе век, то как он себя поведёт?

  И, конечно, это утопия психолого-педагогическая: люди, которых с младенчества одновременно учат ходить, плавать и летать, и которые смутно могут представить себе голод или намеренное причинение человеком физического вреда другому человеку, конечно же, будут отличаться от нас своим мировидением, как сегодняшние МЫ отличаемся от австралопитеков.

  Устойчивый, бесконечно добрый, разумно-деятельный мир (но совсем не стерильный, как в "Возвращении со звёзд" Станислава Лема и, кстати, ни разу не названный коммунизмом) населён красивыми и весёлыми людьми, всё ещё пьющими по праздникам вино. Сдержанность и деликатность стали их внутренним императивом, это прекрасно сочетается и с их тотальной публичностью. Общий вектор их психологии, подобно ефремовским и лемовским людям – устремлённость к горизонтам новых миров, вечно неутолённая жажда неизведанного. Они универсальны в своих занятиях, овладевая общими, базовыми навыками, необходимыми в любой работе, а не профессиями в нашем понимании.

  Трудно принять в книге полную оторванность детей от биологических родителей (конечно, с их точки зрения – это просто атавизм мышления). Прекрасен принцип "чужих детей не бывает", им глубоко проникнуто новое общество. Прекрасна и система профессионального отбора в Учителя, заслужить звание которого посложнее, чем возглавить звёздную экспедицию. Мы и сегодня понимаем: настоящими Учителями были  Сухомлинский, Корчак, Ильенков, а большинству тех, кого сейчас называют учителями, может быть, и шампиньоны разводить нельзя доверить. Педагогика нового общества – тончайший и сверхсложный производственный процесс: процесс производства человеческой личности, но в нём, наверное, обязательно нужно оставить место и родителям, пусть даже твой папаша – иждивенец и гедонист, который в свои 150, выглядит на 25.

  И ещё трудно поверить, что в их языке, впитавшем лучшее из языков мира, нет слова для обозначения лжи. Как они там хотя бы историческую науку-то тогда изучают?
 
  Сначала кажется, что Берн, типичный профессор-буржуа, в новых условиях изменится и станет достойным прекрасных потомков, но вскоре понимаешь, что ещё там – в Гоби середины ХХ в. – он собственноручно себя похоронил. Существование его в новом мире подобно существованию хамелеона в передвижном цирке: рептилия, конечно, может думать, что она ничем не отличается от дрессировщиков и акробатов, но они вряд ли позовут её для обсуждения дальнейшего маршрута и репертуара цирка, хотя и не забудут покормить. Берн – пресмыкающееся, не сумевшее воспользоваться шансом стать прекрасным лебедем. Так что не историю вы обдурачили, господин Берн, а себя–с!
 
  А разве мало и в нас этого отвратительно-земноводного? Разве не любим мы пребывать в наркотическом анабиозе массовой культурки и мифологии? Разве не уютно нам в болоте мелкопобрякушечного потребительства и тотальной скуки, чередующейся с глупыми развлечениями? И как же чудовищно всё это затормаживает развитие человечества! Есть у японцев хорошая поговорка: колодезные лягушки не знают об океане. А мы ведь даже и знаем, но нам хорошо в колодце с загнившей водой... 

  В мире практического гуманизма, Берн не сумел доказать своё право на жизнь, став всего-навсего строительным материалом, биологической оболочкой для возрождающейся действительно ценной личности – погибшего у звёзд астролётчика Дана. (Эх, не даёт читанный и разобранный в школе Достоевский, спокойно проскочить мимо этого момента в книге. И уж актуализировав в мозгу пласт школьного литературоведения, назову образы звездолётчиков Дана и Ило антиподами профессора-неудачника). По таким персонажам, как эти звездолётчики, мы всегда тоскуем, потому что всегда тоскуем по сверх-себе: когда хотя бы два мужика, из которых хотя бы один служил в армии, встречаются для хмельной беседы, часто её содержание – это рассказ о десяти–двадцати–тридцатилетней давности службе. Это тоска по самому себе, как сверхсуществу: молодому и здоровому, слышащему и видящему на сотни и тысячи километров вокруг, покоряющему океаны или прыгающему ночью из стратосферы "на горящий лес, стоящий в воде"!

  Всё есть в этой книге, за что в юности я ценил научную фантастику: человеческие чувства и отношения в декорациях дальнего космоса, среди чужих звёзд, романтические космические легенды (одна только история Неизвестного Космонавта чего стоит!), глобальные социальные прогнозы и проблемы жизни и разума во Вселенной. Когда читаешь, как вопреки инструкциям и наставлениям, командир звездолёта отправляет к неизвестной планете пару молодых исследователей, которые любят друг друга, размышляешь о том, останется ли Человек Ответственный человеком? По нашим меркам, командир поступает вполне по-человечески, однако ведь путь к их миру, к новому миру – обретение всё большей ответственности.

  Ещё больше вопросов породила заключительная часть, повествующая о Контакте. Сумеем ли мы установить контакт с представителями разумной жизни, которые будут нам неприятны эстетически? Возможен ли вообще Контакт? Может ли существовать планета, не подвергавшаяся в своём развитии никаким катаклизмам? Насколько универсальны законы нашей истории? Будет ли им подчинятся цивилизация изначально изменявшая только себя, а не среду?

  Мыслящий океан-студень, после лемовского "Соляриса", не выглядит так уж оригинально, но, подозреваю, автора могли больше вдохновить Высшие Простейшие из КПСС...

  Траектории же истории лучше всего уподобить траекториям кораблей – атмосферных (самолётов и вертолётов) и космических. Мы, человечество – экипаж, Земля – наш корабль. Не лететь мы не можем. Значит единственно верное решение – уважать лётные законы (они же законы истории). Вести осмотрительность и не допускать ошибок в навигации и пилотировании. Действовать по инструкциям, но умело парировать непредвиденные опасные факторы. Не входить в опасные явления погоды, правильно взаимодействовать в экипаже, быть готовыми к особым случаям в полёте и знать запасные аэродромы.

  Мы становимся на крыло и рано или поздно освоим другие типы кораблей, а экипаж наш разделится. Грядущее – опасно, захватывающе и прекрасно! Уже рассчитан маршрут к нему. Уже можно расслышать его позывные в эфире и сигналы его радиомаяков. Не медли, Человек: Ноги с тормозов! Экипаж, взлетаем!

__________________________________________________________

P. S. – Дедушка, что это за знак на киле моего дисколёта?
– Это, малышка, знак бесконечность.
– А зачем он?
– Давно-давно, ещё в предисторические времена, изобрели предлюди первые летательные аппараты, и стали на них рисовать опознавательные знаки, чтобы показать какому народу, какому племени принадлежит этот аппарат.
– А разве был не один народ?! Не одно племя?!
– Люди, малышка, долго не понимали, что они – один народ. Было много племён и у каждого свой знак, чтобы своих отличить от чужих.
– Чужих?... Это как Белая и Алая Роза? Или как индейцы и ковбои?
– Примерно так. Вот мы и рисуем на наших кораблях знак нашего племени – племени Людей. Он означает, что путь наш бесконечен...


(Впервые опубликовано 12 апреля 2017 г. на сайте литературного клуба "Букмикс")