За два года до госкорпорации

Это путевые заметки о командировке в Благовещенск 11-12 апреля 2013 года для участия в совещании по проблемам космической отрасли, которое провел Президент России Владимир Путин. Обсуждение вариантов структурной реформы отрасли было в самом разгаре, и можно было выбрать иной путь развития. 

11 апреля 2013   года, вечер

Вылетели самолетом Ту-214 президентского авиаотряда. Машина сопоставима с западными среднемагистральными самолетами, но до ума не доведена. Это ясно ощущаешь, посетив туалет. В Благовещенске нас поселили в гостинице, построенной китайцами. «Мы» - это президент НП ГЛОНАСС Александр Гурко, директор ИКИ академик Лев Зелёный, первый заместитель руководителя Росатома Иван Каменских, директор Центра Келдыша академик Анатолий Коротеев, президент РКК «Энергия» член-корреспондент РАН Виталий Лопота, гендиректор ВНИИЭМ Леонид Макриденко, гендиректор ЦНИИМАШ Геннадий Райкунов, гендиректор ГКНПЦ имени Хруничева Александр Селиверстов, гендиректор ИСС имени Решетнева член-корреспондент РАН Николай Тестоедов, директор Института астрономии РАН академик Борис Шустов и я, исполнительный директор космического кластера Сколково. У гостиницы нас встречал гендиректор ЦЭНКИ Александр Фадеев.

Над городом светило солнце (шесть часов перелета плюс шесть разницы во времени). В вертолетную поездку на космодром «Восточный» нас не пригласили. Было предложено пару часов отдохнуть перед совещанием.

12 апреля, 15 часов

Прибыли в здание администрации Амурской области. Нас провели в комнату ожидания, где стоял стол, уставленный снедью. Здесь уже находились министры Андрей Белоусов (Минэкономразвития России), Дмитрий Ливанов (Минобрнауки России), Николай Никифоров (Минкомсвязи России), заместитель министра финансов Андрей Иванов, помощник Президента Андрей Фурсенко. Ожидание затянулось, мы успели подкрепиться пирожками и бутербродами.

К 16-ти часам позвали в зал заседаний. Было много представителей прессы. Табличка с моим именем красовалась на стратегически удобном месте, почти напротив кресла Президента. Слева от меня сидели Андрей Иванов, министр обороны Сергей Шойгу и руководитель Федерального космического агентства Владимир Поповкин, справа – Каменских и Коротеев, прямо напротив Белоусов, а по правую руку от него, рядом с президентским местом –  помощник Президента Эльвира Набиуллина.
Появились полпред Президента в Дальневосточном федеральном округе Виктор Ишаев, министр промышленности и торговли Денис Мантуров, вице-премьер Дмитрий Рогозин. Я вручил распечатанную сколковскую презентацию нескольким знакомым мне официальным лицам – Набиуллиной, Поповкину, Ливанову, Иванову, Каменских, некоторым директорам.

Все расселись и негромко разговаривали. Неожиданно, без помпы вошел Владимир Путин. Его приветствовали вставанием. Пресса оживилась, камеры  «застрекотали».
Речь Путина опубликована. После Президента четко и коротко выступил вице-премьер Дмитрий Рогозин. Он доложил о готовности «Основ политики Российской Федерации в области космической деятельности…» и попросил Президента утвердить документ. Затем перечислил три варианта реструктуризации отрасли: 1) Сохранение Роскосмоса с приданными ему научными центрами, инфраструктурой и производством оборонного назначения, а промышленность поэтапно объединяется в несколько холдингов; 2) То же, но промышленность объединяется в единую корпорацию под условным названием «Космопром»; 3) Создание Госкорпорации с ликвидацией Роскосмоса. Правительство, сказал Рогозин, выбрало первый вариант.

Путин молча выслушал, кивнул и предоставил слово руководителю Федерального космического агентства. Владимир Поповкину докладывал дольше отведенных ему 10-ти минут. Он ничего не сказал о госкорпорации (за которую боролся!), а вместо этого предложил сформировать холдинги по продуктовому признаку: а) ракетостроительный с вхождением в него двигателестроительных предприятий, б) спутникостроительный под руководством ИСС, в) приборостроительный. Выглядел Поповкин уставшим, даже истощенным, особенно на фоне оживленного и свежего Рогозина. Президент слушал его не перебивая и доброжелательно.

Дождавшись конца выступления, Путин прокомментировал стройку Восточного, сказав, что «по деньгам космодром сопоставим с Олимпиадой, но по степени важности для страны – гораздо важнее». И, обращаясь к губернатору Амурской области Олегу Кожемяко, предложил назвать город именем Циолковского. 
Анатолия Коротеева, рассказавшего о проекте космической ядерной энергоустановки, Президент перебил и спросил, не упадет ли реактор на головы землян. Ответ академика, что с высоты в 800-1000 км мегаваттник будет падать несколько десятков лет и успеет высветиться, его не удовлетворил. 

- Сколько лет [будет падать]?
- От 54 до 130, в зависимости от орбиты.
- Значит, не будет представлять опасности?
- Не будет. И это надо рассказать общественности.
- Анатолий Сазонович, вы специалист в своей сфере, я доверяю вашему опыту, но послушайте, что говорит мой опыт. Как бы мы ни убеждали общественность, всё равно будут кричать, что Путин и Коротеев главные враги человечества...

Директор ЦНИИМАШ Геннадий Райкунов бодро рассказал о достижениях космонавтики, повторив тезисы Поповкина и поведав об опыте базовых кафедр Физтеха. Академик Лев Зелёный продолжил говорить о достижениях, упомянув об удаче  «Радиоастрона» и о нейтронном детекторе доктора наук Митрофанова из ИКИ, надёжно отработавшем и давшем науке новые данные во время перелёта марсохода «Кьюриосити»  к Красной планете.

Дождавшись окончания перечисленных выступлений, Путин спросил мнения министров. Мантуров сказал что-то, не отложившееся в моём сознании. Ливанов ответил, что «всё, за исключением одного пункта в выступлении Геннадия Геннадьевича [Райкунова], то есть, базовых кафедр, мы в министерстве делаем». Комментируя выступления своих министров, Президент вдруг сказал: «У нас большинство министерств занимается, можно сказать, методической работой, а у Роскосмоса есть промышленность. Не создать ли нам министерство по космосу? Дмитрий Олегович, проработайте вопрос».

Плановые выступления закончились. «Кто хотел бы высказаться?» Подняли руки я и губернатор Кожемяко. Путин дал слово мне.

Я построил реплику на трех пунктах. Во-первых, о стимулах и механизмах инноваций (Президент назвал отсутствие этого как одну из проблем отрасли). Коротко доложил о космической деятельности Сколково. Путин начал слушать внимательно, но как только я чуть затянул, его лицо приняло отсутствующее выражение. Я тут же сменил тему, сказав, что ребята в стартапах чувствуют драйв, они нам поверили, у них горят глаза, а вообще наше дело – бороться с утечкой мозгов через расширение возможностей для молодежи реализоваться в России. Он снова включился. В конце первой части я предложил подумать над преобразованием кластера в ARPA-Space, что-то вроде ФПИ в гражданском космосе. Рогозин с веселой улыбкой кивал.

Второе. О реструктуризации. Сказав, что мы активно участвовали в группе Рогозина и всегда поддерживали первый вариант реформы, я сделал уточнение – нужны вертикально интегрированные компании, лучше диверсифицированные (авиация, вооружения…), продавать надо не ракету, а услугу. Привел в пример Боинг, Орбитал, две китайские корпорации.  Но делать интеграцию постепенно. Здесь Путин слушал внимательно, кивал. Потом я попросил его подумать над возможностью объявить национальную космическую политику обществу, убрав из нее секретную составляющую. Путин быстро переглянулся с Поповкиным и кивнул. 

В третьей части я заговорил о космонавтах и о мечте (Рогозин еще больше оживился; надо сказать, что он и Набиуллина – та в меньшей степени – поддерживали мою речь одобрительными кивками). Сказав, что приходится с трудом по всей стране наскребать кандидатов в космонавты, я предложил снять хороший художественный фильм о космонавтах («не только чтобы Брюс Уиллис посещал небритого мужика в ушанке с кувалдой»). Путин улыбнулся. И сам, продолжил я, готов испытать старт на Восточном (Путин заскучал)…

После Кожемяко, который быстро сказал о социальных вопросах в области, связанных со строительством и работой космодрома, слово взял Андрей Белоусов и поразил меня виртуозным владением цифрами. Его основное замечание касалось космодрома, который строится без проектно-сметной документации, что втрое увеличивает стоимость строительства.

Сергей Шойгу коротко прокомментировал невыполнение гособоронзаказа и попросил после совещания собраться узким кругом, чтобы обсудить военные вопросы.

Полпред Виктор Ишаев сказал о том, что трудно набирать кадры на развитие территории вокруг космодрома и поднял финансовый вопрос.

Путин стал подводить итоги совещания. Заговорив о реструктуризации, он сказал, что надо еще подумать позже, в Москве. 

Потом, глянув в мою сторону, произнес: «Кажется, Сергей Александрович говорил про две корпорации у китайцев. Может быть, две, а может, одна… Росатом не лишен недостатков, а все же работает…». Сказав несколько слов о персональной ответственности за результаты работы на своем участке, он отметил, что сегодня профессиональный праздник, и поздравил собравшихся с Днем космонавтики. После чего удалился, пригласив с собой «узкий круг», куда не попали не только директора космических предприятий, но и большинство молодых министров.

Итак, Президент не выразил предпочтения по отношению к какому-либо варианту структурной реформы. Министерство? Агентство? Госкорпорация? – он перечислил все эти названия и оставил присутствующих в неведении относительно своих намерений.
После мероприятия перебросились словами директором ЦЭНКИ Александром Фадеевым. Александр Сергеевич опасался, как бы не заменили «умного Поповкина» на мало знакомого с отраслью гражданского специалиста. Про Восточный он сказал, что там земляной цикл старта закончен, идут бетонные работы. «

Какого старта?

- Сою-юза, - произнес он укоризненно, сетуя на мою неосведомленность. - До «Ангары» здесь как до Луны.