Странная женщина хочет в Париж

       В зоне фуд-корта сетевого супермаркета на высоком стуле возле столь же высокого стола  сидела женщина. Перед ней стоял кофе в закрытом пластиковой крышкой стакане и открытая треугольная коробка с куском пиццы. В этой картине не было ничего необычного, но как-то цепляло то, что женщина в возрасте, а ей на вид  около семидесяти, была одна. Обычно такие дамочки, если и хотят перекусить в заведении быстрого питания, то появляются в сопровождении подруг или родственников. А здесь женщина одна и, по расслабленной позе,  расстёгнутому пальто,  убранной в сумку шапочке, было понятно, что она никуда не спешит.
 
      Женщину звали Лидия Михайловна. Несколько раз в неделю она  утром приходила в магазин, но не ради ранних скидок для пенсионеров, а чтобы получить удовольствие от стакана капучино или латте с куском сырной пиццы или маффином.
И даже не столько от этого, а… Здесь, сидя на возвышении стула,  она смотрела в зал, на снующих людей, и представляла себя в Париже. В парижском кафе, расположенном в центре города, а может и на окраине, но обязательно с открытой верандой, чтобы сидеть на улице и наблюдать за прохожими. В любое время года она представляла именно открытую веранду кафе, даже зимой, вот как сейчас.
   
   Лидия Михайловна всегда хотела в Париж, вот, сколько себя помнила. Наверно, лет с пяти. Нет, попозже, а в пять лет она первый раз попала в сказку.

Это случилось в Крыму, где она отдыхала с родителями.
 Отец Лидочки, номенклатурный работник, имел возможность доставать путевки в самые престижные курортные места. Тогда это была  Ялта. Лидочка помнила, как однажды, сидя на плечах отца, она увидела  необыкновенно красивый корабль. У него были алые паруса! Он сначала двигался вдоль берега, а потом бросил якорь прямо напротив них. Через какое-то время от корабля отошла шлюпка с четырьмя матросами на вёслах и высоким мужчиной в центре. Он стоял во весь рост, держа в руках букет цветов.
    Принц! Настоящий принц из сказки!
Каково же было удивление Лидочки, когда этот сказочный принц, сойдя на берег, обнял красивую, но совершенно обыкновенную женщину. Не принцессу, а их соседку по дому отдыха!
  Позже, повзрослев, Лидочка, конечно, узнала, что тогда в Коктебеле  снимали фильм «Алые паруса» и в Ялту красавец-корабль попал случайно. Тогда молодой  артист, исполнявший роль Грея, упросил капитана корабля зайти в Ялту, чтобы удивить отдыхавшую там любимую жену. Подарить ей сказку. Подарил. И не только ей, но и маленькой девочке Лидочке, которая теперь точно знала, что принцы есть и они не только для принцесс.
   
    Время шло, Лидочке было лет двенадцать, когда они в очередной раз поехали в Крым. В санатории, в котором они проживали, поселили участников какого-то международного симпозиума или конференции. Некоторые из них были с детьми.  И вот однажды мама Лидочки, дама весьма общительная, познакомилась с немцем из ГДР, приехавшим с сыном. Сыну было четырнадцать, и звали его Хельмут. Хельмут изучал в школе русский, Лида – немецкий. В общем, дети нашли общий язык и подружились. Именно от Хельмута Лида узнала, что она очень красивая и что ей надо жить в Париже. Ведь именно там проживают такие стройные, длинноногие девушки. Он, Хельмут, это точно знает, ведь у него в Париже бабушка.
   Потом они разъехались по домам. В прощальный вечер Хельмут пообещал, что когда вырастет, обязательно приедет за ней и увезёт  в Париж. А ещё он её поцеловал. Быстро, смущённо, но в губы. Это был первый Лидочкин поцелуй.

   То лето изменило Лидочку – она загорела, подросла и повзрослела. Теперь она на всех своих одноклассников смотрела несколько свысока. И на мальчишек, и на девчонок. Нет, не из-за роста, он был у неё средний, а по состоянию души. Окружающие мальчишки были ещё детьми, а девочки… Они ж ещё ни с кем не целовались, и никому из них не обещали показать Париж. А она… А ей…
    Своим ближайшим подружкам Лидочка, естественно, рассказала о своих приключениях в Крыму. И не один раз. Ей нравилось видеть блестящие от восхищения и зависти глаза подруг,  слышать возгласы:«  Ах, Париж… Ах, Хельмут… Принц! Настоящий!…»                И всё в таком духе.

   Осенью того же года их класс пополнился новым учеником.  Звали его Пётр Лидочкин.  Их классная руководительница, женщина с юмором, решила посадить его рядом Лидочкой. Она сочла, что Лида Петрова и Петр Лидочкин, сидящие за одной партой, это забавно. Действительно, одноклассники манёвр оценили. Все, кроме Лидочки. Её вполне устраивало соседство с Танькой Виноградовой, спокойной скромной девочкой, помогавшей ей на контрольных по физике. А теперь вместо Тани какой-то Пётр. Хотя, надо сказать, Петр тоже потом стал помогать Лидочке. А как иначе, если он с первого дня влюбился в свою соседку по парте. Во всяком случае, так подружки говорили. Да и ребята некоторые. А Лидочка… Нет, она не была влюблена. Петр ей даже не нравился – костистый брюнет с кучерявым чубом. Маринка, подружка её, любила спеть, хитро глядя на Лидочку: «Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый, развевайся чубчик по ветру. Раньше чубчик я тебя любила, а теперь забыть я не могу!»   Лидочка блатных песен не любила, а теперь, словно назло,  глядя на Петра, она постоянно слышала, как внутренний голос поёт – чубчик, чубчик, чубчик кучерявый, - и это убивало минимальные проблески симпатии.

 
 Потом в жизни  Лидочки произошли изменения –  в мир иной ушел отец. Правда, сначала он ушел  к своей сотруднице. Номенклатурный работник к номенклатурной работнице. Эта работница была моложе мамы Лидочки на тринадцать лет. Отец рядом с ней, словно ворон, напившийся молодой крови, расправил крылья, распушил хвост, ходил гоголем.  А прежняя жена, тяжело переживавшая разрыв,  поначалу потеряла всякий интерес к жизни. Если бы не дочь…
   
    Лидочка, ей тогда было пятнадцать, тоже болезненно переносила предательство.  На людях, да и рядом с мамой, старалась держаться бодрячком, а в укромных местах давала волю слезам. Однажды  в раздевалке, где она плакала, спрятавшись за вешалками, заваленными куртками, шубами и пальто с цигейковыми воротниками, её обнаружил Пётр. За прошедшие  годы он повзрослел, поменял причёску, но милее Лидиному сердцу так и не стал. Однако, на его вопрос, а что, собственно говоря, произошло, Лидочка зачем-то начала бормотать о мужском непостоянстве и, пуще прежнего, залилась слезами. Пётр бросился её утешать, обнял, сначала легко - по дружески, а потом всё крепче и крепче… Лидочка не сопротивлялась. Вдруг он начал целовать её заплаканное лицо. Лидочка сначала была слегка ошарашена таким натиском, но потом, почувствовав, что его рука решилась проверить крепость её накаченных на физкультуре ягодиц, с негодованием оттолкнула посягателя от себя. Откуда только силы взялись.  Он грохнулся, сорвав с вешалки чьи-то пожитки. Лидочка с пылающим лицом убежала. Пётр позже не единожды извинялся, ссылаясь на любовь и гормоны, но Лидочка извинений не приняла. Мало того, попросила классного руководителя их рассадить, ссылаясь на то, что соседство с Петром отвлекает её от учёбы.  А успеваемость у Лидочки действительно снизилась.
   Подружкам своим, самым близким, она, естественно, рассказала и про отца, и про Петра и заявила, что после таких поступков у неё вообще отвращение ко всем местным мужикам.  То ли дело Хельмут… - Да где он, твой Хельмут, - насмехались девчонки, - уж и не пишет совсем.
 Они не знали, что никакой Хельмут никогда Лиде писем не писал. Не обменялись они адресами.  Это она сама себе писала письма, вроде как от него. Девчонкам показывала. И  ему писала, на выдуманный адрес. Придёт с подружками на почту, наклеит необходимое количество марок на конверт и бросит в почтовый ящик. Игра у неё была такая. Девчонки верили. Тогда, когда ей было двенадцать.

    А когда Лидочке было восемнадцать, на телеэкраны страны вышел фильм «Семнадцать мгновений весны». В одной из серий немецкий солдат ценой своей жизни спас от гестапо советскую радистку Кэт с детьми. А звали этого солдата Хельмут.  Лидочка тогда восприняла это как привет из прошлого, как знак… Её Хельмут, благородный, бесстрашный, тоже когда-нибудь появится, может под другим именем, но появится и увезёт её отсюда. В Париж.

    Но с Парижем не складывалось, как и с заграницей вообще. Лидочке без протекции папы, который после двух лет жизни с молодой женой отправился в лучший из миров, в престижный ВУЗ, рисовавший перспективу путешествия по миру, поступить не удалось, а из обычной библиотеки, где Лидочка работала, после окончания самого обычного института, выехать за границу было ой как проблематично. Страна, носившая гордое имя СССР, была достаточно закрытая. Как ведомственная библиотека…В которую н не каждому открыт вход.  Нет, как читальный зал. Лидочка иногда представляла себя книгой в читальном зале. Это когда полистать, почитать можно, а унести к себе домой, в другое пространство, нельзя.
 
   А почитать, то есть, пообщаться с Лидочкой,  желающие были. И читатели, приходившие в поисках нужной литературы, и писатели, интересующиеся популярностью своих вымученных виршей. Но вот беда, никто Лидочке не нравился. Ей постоянно казалось, что они хотели устроить своё счастье за её счёт, и никто не стремиться сделать её счастливой.
    Однажды, когда она стала уже Лидией Михайловной, заведовавшей библиотекой, к ней в кабинет заявился Петр Лидочкин. Маринка подсказала, как её найти, та, что про чубчик пела. Счастье подруги надеялась устроить. Раз пришёл, другой, третий… Да всё с цветами разными, да с предложениями – ресторан, театр, замуж.  Первые два приняла, чтобы душу проверить свою. Третьему предложению душа отказала. И пропал Пётр в волнах перестройки, захлестнувшей страну.
   В той революционной суете мечты о Париже стали совершенно несбыточными. Разве можно мечтать о нём стоя в длинной очереди за хлебом…  Да и фильм тогда вышел депрессивный, что неудивительно для депрессивного времени. «Увидеть Париж и умереть» назывался.  Лидии Михайловне хотелось жить, пусть даже ежедневно стоя в очередях.
   
   И она жила, стараясь никому не надоедать своими проблемами.  Работа, дом,  дом, работа. Общение с подругами, всё больше по телефону. Они, обременённые своими заботами, считали её, якобы витающую в облаках, странной.
Подруги как-то приглашали на вечер встреч одноклассников. Оказывается, прошло пятьдесят лет, как  закончили школу. Не пошла. Что ей там делать, смотреть на сморщенные лица чужих людей, некогда сидевших в одной классной комнате?  Слушать рассказы о прожитой жизни? Вот именно, что о прожитой… А Лидия Михайловна с возрастом совсем не хотела думать о прошлом. Ей было неприятно думать о прошлом.
Уж лучше по телевизору новости смотреть, сериалы разные. Опять же, компьютер.

А ещё она нашла одно интересное место…
 Возле  дома открыли сетевой магазин с  подобием кафе у входа. Зайдя в него однажды, Лидия Михайловна,  неожиданно для себя захотела купить пиццу и съесть её не дома, а прямо здесь. Она взгромоздилась  на  высокий стул и … перед ней открылась картина мира.  Совершенно нового, малознакомого ей мира. Суетливая жизнь нового поколения.  Это была настолько завораживающая картина, что у Лидии Михайловны сначала перехватило дыхание, а потом вдруг разлилась такая лёгкость в груди…
И она  стала приходить в это кафе несколько раз в неделю, завтракать.  Почти как её сверстница в далёком Париже. Она садилась на излюбленное место, пила свой кофе и, наблюдая за суетой, заряжалась энергией жизни.