Экономист

Этот пациент был с Нижнего Новгорода. Дважды отлежав в психиатрической больнице по месту жительства в состоянии острого психоза, он так и не захотел считать себя больным. Ярлык ненормального страшил и угнетал его как ничто другое. Но масла в огонь подлила его собственная мать, которая на основании того, что сына уже выписали из больницы каждый раз считала, что он наконец-то выздоровел и теперь уже ничто и никогда ему не грозит. И это несмотря на то, что ей был врачами в обоих случаях сообщен правильный диагноз "шизофрения" и объяснено, что данное заболевание, в отличие от большинства заболеваний внутренних органов, нуждается, даже при самом хорошем самочувствии, в поддерживающем лечении. Но ее сын должен был быть особенным и поэтому все правила и законы медицины и психиатрии на него не распространялись - так хотелось матери.
Желание, если смотреть на него с чисто человеческой точки зрения, не такое уже и плохое, но ведь уже давно известно, что "в чужой монастырь со своим уставом не ходят". Но для определенной категории людей, что называется, "закон не писан". И поэтому они живут по каким-то своим правилам, не особенно обращая внимание на то, насколько эти правила адекватны реальной прозе жизни, ее вечным и универсальным законам. А проблемы и недоразумения, неприятности и неудачи такие люди успешно списывают на недостатки и пороки других людей, несправедливость жизни и прочие чисто внешние моменты, но, никак не желая видеть хотя бы косвенную причину всего выше перечисленного в самих себе. К величайшему сожалению, не только житейские, но даже общемедицинские правила и традиции, законы и стереотипы в психиатрии не просто не совсем приемлемы - они совершенно неприменимы в силу значительной специфики данной области медицины. Настолько значительной, что большинство даже невропатологов со стажем 20-40 лет работы оказываются в большинстве случаев совершенно несостоятельными, несмотря на максимальную добросовестность и напряжение интеллекта (которые еще не так часто встречаются вместе в любой специальности).
Пребывание в больнице и, тем более, в психиатрической, еще никому не было в радость. А если учесть определенные особенности организации отечественного здравоохранения, когда в одной палате может быть от 12 до 24 человек с самым различным уровнем интеллекта (от нуля до максимума: олигофрены и профессора вместе), а так же степенью психического нарушения, когда одни полностью отдают себе отчет в своих действиях, а другие - временно или постоянно не в состоянии критически оценивать ни себя, ни свои мысли и чувства, действия и поступки. Одним словом, как рассказывали мне многие мои пациенты, даже если на момент встречи со мной они лишь однажды побывали в "психушке", то этого они уже никогда в своей жизни не забудут. 
Предельно неблагоприятная психологическая и интеллектуальная, эстетическая и моральная, антуражная и материальная обстановка настолько сильно давит на всех больных, что уже с самых первых дней своего пребывания в больнице практически все они начинают упрашивать доктора выписать их домой. Обращаясь с аналогичной просьбой и к своим родственникам. С этой целью буквально через месяц они начинают диссимулировать (скрывать) свое состояние, чтобы доктор подумал, что они уже полностью выздоровели и выписал их из отделения. Когда у доктора 36 больных, а половину рабочего дня он тратит на бумажные дела (оформление историй болезни, выписок и т.д.), то при обходе в отделении он имеет возможность поговорить с каждым больным не более 2-3 минут. Естественно, что такая ситуация не способствует повышению чувства психологического комфорта у любого больного. Он чувствует себя совершенно заброшенным и никому не нужным. Временами даже возникает мысль о том, что его сюда поместили навсегда (сейчас такое уже невозможно, так это стоит очень дорого: аппетиты у всех очень высокие, а платить нужно сразу нескольким начальникам и регулярно, да и для этого имеются специальные учреждения - интернаты).
Подобную симуляцию здоровья проявил и Максим, благодаря чему дважды был выписан в полусыром состоянии, когда только часть симптоматики несколько уменьшилась, а главный фундамент болезни остался прежним. Размазанное психотическое состояние являлось причиной того, что он не мог удержаться ни на одной работе дольше нескольких дней, сменив их более десятка. Тогда мать Максима через интернет нашла мои координаты и привезла его на консультацию ко мне.
Не без определенного труда было точно установлено состояние Максима и назначено адекватное ему лечение. И тут выявилось, что мать больного категорически против применения лекарств, в связи с чем он и не принимал никакого поддерживающего лечения, полностью доверяя матери. Пришлось проводить воспитательную работу еще и с матерью. Что учитывая ее задиристый и нахрапистый характер, с минимально развитым чувством тактичности и деликатности, дипломатичности и самокритичности, наряду с предельно хорошо развитым упрямством и своенравностью, сумасбродством и истероидностью, примитивным рационализмом и эгоизмом, властностью и жестокостью было сделать даже в небольшом объеме предельно непросто.
За три месяца я поставил его на ноги, стабилизировал его состояние. И это позволило ему устроиться в фирму на зарплату в 600 долларов. Через полгода он перестал принимать лекарства, состояние ухудшилось и его уволили с работы. Пару месяцев потребовалось, чтобы восстановить прежний статус. Потом он устроился на работу на 800 долларов. С работой справлялся, принимал поддерживающее лечение, приходя на прием два раза в месяц. Надо сказать, что препараты были подобраны столь удачным образом, что даже его капризная и привередливая жена была почти полностью довольна его сексуальной активностью.
Другой вопрос, что на мои советы чисто психологического характера Максим никак не реагировал и старался максимально их игнорировать. В итоге он вел себя с женой по своему усмотрению, а не в соответствии с рекомендациями доктора. Я предупреждал его о том, что она уйдет от него, если он  не будет себя правильно вести. Но он остался глух к моему мнению. В результате она, еще живя с ним, завела себе любовника, а потом и вообще ушла к нему. Любовник, конечно, не собирался с ней связывать свою жизнь основательно и серьезно и поэтому спустя некоторое время он расстался с ней, не желая удовлетворять ее все более и более возрастающие требования к нему.
Расставание больно ударило по самолюбию Максима и чуть не привело к тяжелейшему обострению. Пришлось мне напрячь свои мозги и такие изощренные фармакологические виражи закладывать, чтобы он не теряя работы, восстановился в психическом плане. И если за предыдущие два года он ни одного месяца не чувствовал себя хорошо, то за два года наблюдения под моим руководством он не лежал ни одного раза в больнице, хотя прежде в год два раза попадал в это лечебное учреждение.
Отдельно стоит сказать о полном отсутствии чувства благодарности (не только материального, но и морального) к доктору с его стороны и со стороны его матери за достаточно четкие и однозначные достижения в лечении и наблюдении Максима. Но этот вопрос пусть останется на их совести, ибо сама Жизнь за подобные небрежности наказывает предельно строго. Появление хорошего доктора на жизненном пути человека с нервно-психическими нарушениями - это не случайность, а воля Высших Сил. Поэтому пренебрежение к доктору - это пренебрежение к воли Высших Сил, за что все и всегда расплачивались очень дорого.
Мои кровные и некровные родственники, в том числе и медики считают для себя неблагодарность одним из самых больших человеческих пороков, поэтому живут по принципу "рука дающая - не оскудеет". Получая в итоге своевременную и качественную медицинскую помощь.