Ты моя нежность. Глава 24

Усталый Бьерн открыл ворота и завел машину, полностью покрытую грязью, во двор. На улице уже сгустились сумерки, но даже сквозь них Стелла умудрилась разглядеть маленький сруб и достаточно большой двор за капитальным деревянным частоколом. Причем это был не просто частокол, это было какое-то гротескное сооружение, сколоченное из цельных древесных стволов выше человеческого роста, с заостренными торчащими ровно в небо кольями. 

— Это что за форт? — выдохнула девушка и он ухмыльнулся. 

— Моя дача. 

— В лесу, почти в непроходимой чаще, заброшенная деревня и тут твоя дача. Оригинально. 

— Малыш, ты что не понимаешь, я полгода потратил на то, чтоб переделать тут все так, как мне удобно. 

— Блин, что я тут забыла? — Стелла выдохнула облачко пара и зябко поежилась. 

— Ну, это было твое собственное, абсолютно добровольное решение. Могла бы отсидеться в бункере с генералом и ребятами. Чего со мной в самую гущу поперлась? 

— Не очень хочется, чтоб меня случайно поимели несколько человек, пока нахожусь там. Они все, включая генерала твоего смотрели на меня так, что, я думала, у них жир с глаз закапает. Так что я из двух зол меньшее выбрала. Лучше тебя терпеть буду. 

— Да уж, если считаешь меня меньшим злом, что очень круто ошибаешься. Ты за эти пару дней мне так душу вытрепала, что уже никакого терпения нет. Делаю одну поблажку на твои эти самые вредные дни, когда половина из вас превращается из милых пушистых заек в бешеных собак, склонных к истерикам и неконтролируемому поеданию сладостей. 

— А ты-то откуда знаешь, что у меня это время? — девушка встала на пороге, сложив руки на груди. 

Мужчина вытащил из машины несколько довольно вместительных пакетов. Глянул на нее с явным вопросом. 

— Может поможешь, не ты одна еще не очень хорошо себя чувствуешь. 

— У меня нога болит. И тут грязи по уши! Я в ботинках. 

— А у меня все болит, еще и дверью приложило на старые дрожжи. И я молчу. А тут одних продуктов килограмм двадцать. 

Девушка фыркнула, спустилась и забрала у него пару не самых больших пакетиков. 

Норвежец оставил остальные пакеты на пороге, вытащил ее рюкзак из машины и неспеша открыл тяжелый навесной замок на двери в избу. Толкнул. Та со скрипом отворилась и двое вошли в темное, пахнущее травами, дымом и старостью помещение. Щелкнул выключатель и стало неожиданно светло. Скорее всего — это были сени, маленький коридорчик, был сколочен из бревен, очень и очень плотно соединенных друг с другом. На стенах висели пучки трав, кастрюли, какая-то другая утварь. Из этого маленького помещения вели две двери, одну из которых и открыл мужчина и пригласил ее войти. 

Стелла удивленно оглянулась, оказавшись в маленькой жилой комнатке. Точно деревенский домик с русской печкой в углу, длинным столом и чем-то очень отдаленно напоминающем топчан, застеленный непонятным старым тряпьем. 

— Можешь располагаться пока тут, я давно не заезжал в свой схрон. Утром приберу тут. Можешь ложиться на кровати. 

— А ты куда собираешься? 

— Да в баню, у меня там в предбаннике топчан очень даже комфортно можно поспать. 

— Хорошо, — Стелла села на край странной кровати и тяжело потянулась. — Бьерн! 

— Да? — мужчина замер в дверях и ожидал ее слов так же стоя к ней спиной и повернув в бок голову. Его раздражение в секунду прошло, сменившись интересом. 

— Я забыла сказать тебе в свете всех этих событий. Спасибо, что спас мне жизнь. 

— Пожалуйста! — тихо буркнул он и быстро вышел из комнатки, оставив ее в полном одиночестве. 

Девушка разулась и легла на жесткий дощатый топчан. Очень хотелось спать, поэтому она не стала противиться этому чувству, и, укрывшись чем-то теплым и тяжелым, быстро провалилась в тяжелый, полный темных сновидений сон. 

Перед тем, как уехать из города, сослуживцы завезли парочку в какой-то безлюдный район и там какой-то паренек отдал ему ключи от машины. Старенького потрепанного жизнью, но еще крепко стоящего на колесах УАЗика. Там же были полные пакеты продуктов и предметов первой необходимости. А еще здоровенный походный рюкзак. 

Утро разбудило ее шумом в сенях. Стелла поежилась, встала с жесткого топчана и тихонько подошла к двери. Приоткрыла ее. Медведь стоял, склонившись над зажженным таганком и неторопливо помешивал что-то в чугунной сковороде. 

— Встала, — пробурчал он неторопливо, — в бане есть нагретая вода и полотенце, можешь умыться. Я пока на стол накрою. 

— И снова спрошу, откуда знаешь, когда у меня те самые дни? Считаешь? — девушка стояла в дверях насупленная, даже суровая.   

От этого вопроса норвежец даже слегка подзавис, но она молча прошагала мимо, обойдя его в этих узеньких сенях так, чтоб не коснулась даже одежда. Только за входными дверями Стелла вздохнула и неспеша поплелась в сторону бани. Вздыхая, и все еще потряхиваясь то ли от холода, то ли от нервов. Она долго обдумывала все сказанные за последние дни слова, действия и поступки. И теперь, сидя в теплой еще бане девушка не знала, стоит ли верить Бьерну, ведь последние события подорвали ее веру и теперь своими доставаниями девушка пыталась вывести его на откровенный разговор. Что он вообще хотел от нее. 

Когда девушка вернулась в сени, первое, что почувствовала — это сногсшибательный аромат жаренной картошки. Желудок внезапно проснулся, напомнил о том, что его не наполняли уже почти сутки, и тут же сжался до размеров наперстка. От неожиданного приступа Стелла поджала живот и сглотнула. В голове на мгновение помутилось и она даже пошатнулась, но очень быстро взяла себя в руки и уже более уверенно шагнула к дверям. 

— Ну чего ты там стоишь? — раздался голос Бьерна из горницы. — Завтрак стынет. 

Мелкими шажками прошла девушка в помещение и присела за край стола. Мужчина разложил румяную, с хрустящей корочкой картошку по глубоким глиняным мискам и теперь неторопливо завтракал, не глядя на нее. Он вообще пытался игнорировать ее колкости и вопросы с подковыркой. Она придвинула миску поближе к себе и недоверчиво наколола на вилку пару кусочков. 

— Ты спрашивала, считаю ли я? — мужчина пережевал очередной кусочек. — Да, подсчеты делал. Не очень точно, но вроде попал. 

— Почти. Зачем тебе это? Я ж не первый день наблюдаю, как ты к животу моему присматриваешься. 

— Ну, — мужчина сцепил пальцы замком, — наш с тобой первый раз был не самый удачный. Я не очень уверен в себе был тогда. Плюс, насколько помню, у тебя было очень горячее время. А сейчас ты немножко поправилась в районе животика. И я все эти дни задаюсь вопросом, неужели я накосячить умудрился? 

— В смысле, накосячить? — у Стеллы кусок картошки встал поперек горла. — Ты что, меня заразил чем-то? От этого я пила антибиотики? 

— Нет, антибиотики ты пила сама знаешь по какой причине. Я за другое переживаю. Что семя в тебя кинул. 

— То есть ребенка мне заделал? — девушка задумалась на секунду и вдруг похолодела. — А ты что, детей не хочешь?! 

— Нет, — честно ответил он, — мне одного опыта хватило, чтобы понять, что я не готов к такому серьезному шагу. 

Девушка отставила еду в сторону и посмотрела на мужчину с некой смесью брезгливости и обиды. 

— И что же было бы если бы я все-таки забеременела? — она поднялась со своего места. 

— Мы бы решили эту проблему. 

— Проблему?! — девушка, казалось, засветилась в темноте, а в следующий момент она с кулаками бросилась на мужчину. — Ты считаешь ребенка проблемой?! Тогда какого хрена ты со мной крутить начал? Нахрена мы спали? 

— Ты была инициатором! — он прикрывался от нее здоровой рукой. 

— Я надеялась создать с тобой семью, ты столько говорил мне о любви, а выходит, тебе я нужна тупо, как живая кукла? 

— Ты вообще нормальная? — он кое-как поднялся и отступил на шаг от ее бешеного напора. — Ты мне нужна, как вторая половина. Что такого в том, что я пока не хочу ребенка? 

— Если ты не хочешь детей от меня, то значит и я тебе нужна постольку-поскольку! 

— Пришибленная. Хватит драться! Ты мне по ранам попадаешь! Мне неприятно! Еще раз повторяю, психованная девка, ты нужна мне, но к детям я не готов в ближайшие годы. И тебе рановато! Нужно еще учебу закончить, для себя пожить. Плюс, представь, что было бы, если бы если ты сейчас забеременела, после первого раза. Еще и антибиотики пила. Пережила сколько, опять на лекарствах. Хочешь родить неведому зверушку и проклинать меня всю жизнь? Не легче ли...   

— Ты что, думаешь, что я позволю тебе убить нерожденного? 

— Так ты че, правда беременная что ли? 

— Радуйся, нет! 

Она отступила на несколько шагов, тяжело дыша и оперлась спиной о стену. И тут Бьерна прорвало: 

— Тогда какого хера ты мне душу с мозгами сношаешь?! — казалось, от его рева в избушке подпрыгнула крыша. — На тебя что, стресс негативно подействовал или наркоз?! Какого ты так себя ведешь?! Пристрелила придурка и совесть мучает?! Так она нас всех мучает, я же на тебя не вызверяюсь! И да, я не хочу детей, хотя я люблю тебя! А ты просто катаешься на моих нервах! Хочешь детей прям не можешь? Пошли, оформим! Задолбала, мне легче нянек штат нанять, чем твои выходки терпеть! 

Он резво подхватил девушку под зад и перекинул через правое плечо и с силой опустил на жесткие доски топчана. Потеряв дар речи от шока и внезапности, она несколько секунд просто хватала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег, а он за это время очень споро стянул с нее свитер и теплые гамаши. Уселся на край топчана с каким-то задумчивым видом оглаживая ее обнажившиеся участки тела. Подвинул. Лег рядом, опершись локтем о кровать, подперев рукой голову и пальцами коснулся ее груди. 

— Что ты делаешь? — выдохнула Стелла, тараща на него глаза с явным страхом. 

— Ну, ты же хочешь ребенка, расслабься, я готов дать генетический материал, даже с радостью. 

— Так я не за совсем сейчас хочу. Меня взбесило то, когда ты назвал предполагаемого малыша проблемой. 

— Я тебя сейчас придушу... — выдохнул норвежец и сел, отвернувшись от нее. — Зачем ты мне душу рвешь?! Что я тебе сделал? 

— Мне больно. 

— Мне тоже. 

— Я не о физической боли. 

— Я тоже. 

Девушка положила ладошки ему на плечи, провела вниз по груди, зарылась кончиками пальцев в курчавых густых волосах на ней. Откинула длинные распущенные волосы, обнажив шею и со всей возможной страстью, на которую была способна, приникла к ней губами. Теперь задохнулся мужчина. А она на это извернулась и села ему на колени. Потерлась трусиками о его вздыбившееся тело. 

Мужчина не сказал ей ни слова, так же продолжая сверлить взглядом дремучих темно-синих глаз. Взгляд этот девушка понять абсолютно не могла. Она боялась, что в следующий момент его спокойное лицо вдруг приобретет гримасу ярости, что здоровенные ладони мужчины сожмутся в кулаки и грохотнут по топчану. Но она ошиблась. Мужчина так и остался сидеть неподвижно, но внезапно чуть улыбнулся уголками губ. 

— Хм, так вот в чем дело, выходит, — он положил ладони ей на бодра, чуть пальцами приподнимая ее маечку. — Ты же сама не против вот таких отношений. Проголодалась за полтора месяца. Не боишься, что опять болеть будет? 

— Ну, есть немножко. Тогда неприятно было. 

— Это бывает у девочек, когда больно перестараются. — он пальцами провел по бугорку на ее белье и Стелла вздрогнула. Он стащил с нее маечку, жадно приник губами у ее замерзшим соскам, вырывая из ее груди стон. — Ложись! Не хочу я больше так, как в машине. Не мое. 

Вещи валялись по полу, на улице шел осенний промозглый дождь и в домике было достаточно прохладно, но им не было сейчас холодно. Они горели от всепоглощающей страсти. Стелла кошкой извивалась под ним, вскрикивая каждый раз, когда норвежец, забываясь слишком сильно вбивался в нее. Когда слишком тесно притиралась обнаженная кожа и горячие, жадные губы оставляли явные следы на ней. Какая-то агрессивная страсть накрыла с головой обоих. 

Потом долго лежали, глядя в побеленный старенький потолок, на котором еще старомодно провисали провода. Остывали. Приходили в себя. 

— Ты бы тут хотя бы ремонт сделал. — Стелла ковырнула пальцем воздух как раз на уровне этих самых проводов. 

— Вот прямо для тебя сейчас это вопрос наивысшей важности! — Бьерн ухмыльнулся, поправил растрепанные патлы. 

— Ну, что, резонный же вопрос. 

— Да я эту хату вообще снести хочу. Мне в бане жить комфортнее. И там нычка есть более удобная. А вот другой вопрос, я не понял, женщина, тебе сколько любви дать надо, чтоб ты о таких вещах как ремонт не думала? 

Он снова обнял девушку, притягивая к себе, но она мягко, но довольно строго положила руки ему на грудь, останавливая порыв. 

— Хватит. Дорвался до приятного? 

— А как же, если бы ты знала, сколько я тебя ждал! На голодном-то пайке. 

— Ага, и довольный, как котяра, что сметаны наелся. 

— Ничего, подожди, вот войдешь в струю, поймешь меня.   

— Попрошу без угроз. Или ты хочешь второй раунд ссоры? 

— А ты, как я посмотрю, хочешь второй раунд очень близкого контакта. Поверь, мне хватит здоровья. И даже на третий, тебя, моя вредная, жалею. Так что не стоит нарываться. 

В комнате холодало, норвежец невольно вздрогнул и поднялся с топчана. Поднял с пыльного пола брюки, осмотрел их критически, отряхнул и споро надел, стараясь быть к девушке примерно в пол оборота. 

— Надо печь натопить, а то простынем тут. — Он натянул пайту, и быстро завязал длинные густые волосы в пучок. — Сейчас дров принесу, а ты пока оденься. Тут не самое лучшее место для лежания голышом. 

— Эм, слушай, мы же буквально несколько минут назад тут валялись и не только. Это тебя не пугало? 

— Значит, сейчас оденься и снова сходи в баню, приведи себя в порядок, а я пока тут уберусь немного. И да, вот. 

Он быстро скрылся в сенях и уже через минуту вернулся с пакетом в руках. Протянул девушке. 

— Это для личной гигиены. — едва шепнул он и повернулся к печи. 

Стелла, натягивающая в это время ботинки, замерла и заглянула в протянутый презент.   

— Иди, — норвежец принялся стягивать с топчана белье прямо на пол. — Вода остынет. 

Девушка пожала плечами. В бане, когда хорошенько помылась в стареньком, но достаточно чистом тазике, она открыла пакет, позависала над ним, разглядывая вещи, но тут заметила полуоткрытый пакетик, который ее очень заинтересовал. Достала его и вытряхнула находящиеся внутри вещи — зубную щетку, расчёску, шампунь, упаковка гигиенических прокладок и еще несколько вещей по мелочи типа резиночек для волос и шарикового дезодоранта. Все достаточно дорогое. Видимо, те, кто собирал товары не скупились совсем. Стало понятно, что Бьерн умудрился потратить на все очень немаленькую сумму. 

Взгляд ее упал на остальные вещи и девушка приподняла бровь. Там, помимо вещей оставалось несколько коробочек. Она недоуменно достала одну из них. Это были достаточно дорогие беспроводные наушники. Второй находкой оказалась коробка с неплохим смартфоном. Там же в пакете лежала сим карта. Вот это было настоящее счастье. Больше месяца Стелла была в полной информационной изоляции.   

Девушка схватила телефон, всунула в него симкарту и набрала номер, который помнила на память. Сердце замирало, чуть ли не падая в пропасть и не обрастая льдом. Когда пошли хрипящие, пропадающие гудки (связь в этом месте хоть и ловила, но была крайне плохой), Стелле показалось, что она получит разрыв сердца. И вдруг на том конце трубку сняли. 

— Алло? — произнес едва слышный, но до боли знакомый голос. 

— Алло, Линда — это я.