3. Шерлок Холмс на пенсии. АннаМарияВикторияЕва

 

   
                Шерлок Холмс на пенсии. "АннаМарияВикторияЕва".

 После смерти своего верного соратника и моего приемного отца, доктора Джона Г. Уотсона (да будет земля ему пухом), Шерлок Холмс впал в тяжелейшую депрессию единственным лекарством от которой, для него служили постоянные инъекции известного читателю наркотика . Хоть как-то образумить или оградить его от пагубного и разрушительного пристрастия я, к своему величайшему сожалению не мог, так как в ту пору обучался в полицейском колледже и виделся с мистером Холмсом крайне редко, и, собственно говоря, ничего не ведал о состоянии его здоровья.И вот, однажды, в середине очередного моего учебного года в колледже, я получил письмо от коллеги и приятеля моего покойного отца, профессора Райса. В нем профессор, в самых жестких и натуралистических выражениях описывал чрезвычайно плачевное состояние в которое великого сыщика ввергло его опаснейшее пристрастие . Ни медля ни мгновения, я договорился с директором и преподавателями о внеочередных каникулах для себя и через пару часов уже мчался в Лондон, для скорейшего спасения единственного оставшегося у меня близкого и дорогого моему сердцу человека. Несомненно смерть доктора Уотсона удручающе повлияла не только на Шерлока Холмса. Честно говоря, мне тоже приходилось несладко. Но следуя строгим заветам и наставлениям своего покойного отца, я просто обязан был продолжать обучение, несмотря ни на какие обстоятельства, какими бы печальными и трагичными они не были. Учебный процесс, общение с однокашниками и приятелями, занятия спортом - все это отвлекало меня от грустных мыслей о смерти моего приемного отца. Тогда как мистер Холмс в борьбе с постигшим нас общим горем был одинок и можно было только предполагать какие мрачные и печальные мысли одолевали его в бесконечные дни тягостного одиночества. По приезду в Лондон я, не взирая на возражения старого сыщика, тут же обратился за помощью к вышеупомянутому профессору Райсу, который, надо сказать, являлся титулованным специалистом по нервным расстройствам. Тот был резок и категоричен : "Если вы, мистер Холмс, кардинально не измените свой образ жизни и не найдете в себе сил отказаться от смертельной привычки, боюсь молодой мистер Уотсон в очередной раз осиротеет!"... После долгих уговоров Шерлок Холмс, наконец таки, согласился пройти курс лечения в санатории доктора Холла. Для этого ему понадобилось на целых пол-года   поселится на "краю земли". Он переехал в Корнуэлл, в этот древний и легендарный край, знаменитый прежде всего воинской доблестью мифического короля Артура и магическим искусством не менее мифического волшебника Мерлина... Санаторий располагался в усадьбе эпохи Тюдоров, выкупленной доктором Холлом у какого то разорившегося аристократа. Жители в окрестных селениях поговаривали, что аристократ состоял в близком родстве с королевской династией Плантагенетов, а в его усадьбе, однажды, якобы целую неделю гостила сама королева Виктория...  Разумеется в момент ее визита усадьба еще не являлась лечебным заведением! В общем знаменитого клиента поселили в самых что ни на есть королевских апартаментах. Я вздохнул свободно.  Огорчало меня  лишь то, что с самым дорогим для меня на тот момент человеком, я мог видится только в краткие периоды каникул. На эти периоды я снимал  небольшой симпатичный домик в соседней рыбацкой деревушке, на берегу тихого и безмятежного (в спокойную разумеется погоду) моря. Мы с Холмсом(который кстати очень быстро шел на поправку) гуляли по пляжу или близлежащим холмам, играли в шахматы, читали книги а иногда, в тайне от доктора Холла, посещали скромный деревенский бар, с экзотическим тем не менее названием "Тортуга", где варили весьма недурный эль. В одно из таких посещений  Холмс, разгоряченный выпитой кружкой фирменного напитка, сказал:
-А знаете, мой молодой друг, я ведь уже не раз бывал в этих краях...  Впервые, я посетил Корнуэлл будучи примерно в вашем возрасте...
-Вы занимались расследованием преступления?
-Поначалу я приехал сюда для сбора материала для моей монографии о приемах и методах ремесла контрабандистов...
-Самое подходящее место для этого! - воскликнул я.
-Вы правы. Корнуэлл издревле являлся пристанищем пиратов и контрабандистов всех мастей. Я  снимал комнату в доме одного пожилого рыбака. Деревню я запомнил хорошо, называлась она Рэтферн, по фамилии, вроде бы, основавшего её удачливого и отчаянного пирата.
-Похоже у деревни было славное контрабандистское прошлое! - засмеялся я.
-Потому я и поселился в ней. Конечно, в момент начала моей работы над монографией, с контрабандистами в этих краях давным давно было покончено, благодаря продуманным экономическим мерам правительства и решительным действиям таможенников. Случаи контрабанды стали единичными, а контрабандистов можно было пересчитать по пальцам одной руки. Я очень много общался с местными жителями. В каждой деревенской семье были свои воспоминания и предания о родственниках контрабандистах, так что дефицита в материале для своей статьи я не испытывал. Как  я уже говорил выше, я проживал в доме старого рыбака.  Но я был не единственным постояльцем - компанию мне составлял один чудаковатый художник маринист. Звали его  Эйрон Аддерли и он обладал, надо вам сказать, весьма примечательной внешностью: высоченного роста, неимоверно костлявый и с вечно всклокоченной шевелюрой, из-за которой вся окрестная ребятня называла его "мистер Одуванчик". Он и впрямь походил на этот цветок такой же высокий, тонкий с огромным султаном волос. Его эрудированность, особенно в вопросах истории искусств, поражала даже меня. В общем, он был умным и приятным собеседником. А еще он любил курить трубку. На этой то почве мы с ним и сошлись. Мы взяли за правило после второго завтрака устраиваться возле раскрытого окна и выкуривать по паре другой трубок.  Сеанс курения превратился для нас в этакую традицию. Художник рассказывал мне об изобразительном искусстве, знаменитых полотнах и о своих великих коллегах, а я же демонстрировал ему на практике свой метод логических умозаключений. Перед окном, у которого мы курили, сразу за палисадником, проходила сельская дорога и по ней, шло довольно оживленное, в основном пешее, движение. Мимо нас сновали и колоритные местные жители и, уже не редкие в те времена, праздные отдыхающие. Так что  "объектов" для моих исследований и наблюдений было более чем достаточно. Проводив очередного прохожего внимательным взглядом, я тут же выдавал художнику едва ли не всю подноготную путника: особенности его характера, профессию и некоторые привычки, а иногда, скажу без излишней скромности, даже тайны личной жизни. Поначалу Аддерли относился к моему дедуктивному методу весьма скептически, и некоторое время вовсе считал меня чуть ли не шарлатаном. Но, после того как он провел своеобразную проверку - справился у пары прохожих о деталях их биографий, о которых ему поведал я - его мнение обо мне изменилось в лучшую сторону.  По другому и быть не могло, поскольку большая часть моих умозаключений чаще всего оказывалась верной. Предполагаю, что именно мой приятель и стал источником многочисленных слухов о моей небывалой и фантастической проницательности.  Короче говоря, все жители Рэтферна были твердо убеждены в том, что любой полицейский сыщик по сравнению со мной все равно что малое, неразумное дитя. И вот однажды, когда мы в очередной раз заседали у окна и смолили трубки, в комнату вошел наш хозяин, кряжистый словно столетний дуб и суровый, как зимнее море.
-Мистер Холмс, я извиняюсь за бесцеремонное вторжение, но вас хочет видеть один мой односельчанин. Он хочет попросить вас о помощи, - басом произнес старый рыбак. - Что велите ему передать?
-Что ж, отказывать человеку в помощи не по джентльменски, зовите вашего односельчанина, мистер Крофтон, мы постараемся ему помочь...
  К тому моменту я был лично знаком с некоторым количеством местных жителей, но вошедшего мужчину видел впервые. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. Седовласый, ухоженный - весь его вид, особенно  добротный, дорогого сукна костюм, а так же часовая цепочка настоящего золота с брелком украшенным драгоценным рубином - весь его вид, красноречиво говорил о том, что перед нами человек поднявшийся по статусу намного выше простого деревенского рыбака.  Именно поднявшийся, так как несомненно, что вошедший был выходцем из простонародья. Об этом свидетельствовали его ладони - широкие и мозолистые, с полусогнутыми пальцами. Их обладатель, вне всяких сомнений, большую часть своей жизни занимался тяжёлым физическим трудом, а его нынешнее положение в обществе результат этого упорного и каждодневного труда. Отдельного внимания заслуживала его трость. поскольку являлась настоящим произведением искусства. Я успел рассмотреть её, пока посетитель располагался на стуле, любезно предоставленном ему художником. Набалдашник трости представлял собой весьма искусно вырезанного из слоновой кости осьминога, чьи щупальца оплетали саму трость.  А на костяной пластинке ниже набалдашника был вырезан герб, изображавший трехлучевую звезду из якорей. Мне, как человеку сведущему в геральдике, не составило особого труда определить принадлежность герба, который мог многое поведать о владельце трости...
- Меня зовут, Дилан Морган, - представился вошедший мужчина. -  Я решил обратится к вам за помощью, мистер Холмс, потому что наслышан о ваших способностях в разгадывании различного рода загадок и тайн... Все дело в том, что "АннаМарияВикторияЕва"...
-Однако! - воскликнул художник. - Оригинальное имя у вашей жены, мистер Морган!
-Это не моя жена, сэр.
- Дочь?
- Я так понимаю, что столь экзотическое имя носит маломерное судно.- вмешался я. - А вы, мистер Морган, зарабатываете себе на жизнь строительством кораблей - вы корабел. Продолжительное время, в молодости, вы трудились на частной верфи святого Трефа и были там, благодаря своему трудолюбию и уму, на хорошем счету.  Причем, начинали вы простым рабочим, а покинули верфь, занимая достаточно ответственную должность. Теперь же вы владеете собственной судостроительной фирмой и, судя по всему, она процветает.
-Ну, судостроительная фирма,  это громко сказано, сэр. Я занимаюсь рыбацкими лодками и небольшими прогулочными яхтами, и на хлеб с маслом мне хватает... Но позвольте, разве мы с вами знакомы?
-Нет, не знакомы, - ответил я. - Но изображение звезды из трех якорей, обрамленных якорной цепью,  что на вашей трости, позволило мне сделать кое-какие выводы относительно вашей биографии и профессии...
- Ах, трость! - улыбнулся мистер Морган. - Это подарок, сэр, за прилежный и добросовестный труд на верфи. Славные были времена!.. Однако, как я погляжу люди в деревне не врут - вы очень проницательный человек. Значит я пришел по нужному адресу. "АннаМарияВикторияЕва" - как вы правильно догадались, небольшое судно, прогулочная яхта. Думаю вы и ваш приятель не раз видели рыбацкий парусный бот у нас в Рэтферне. Яхта чуть меньше размером, но площадь парусов у нее при этом несколько больше. Хотя, думаю, не стоит утруждать вас перечислением технических особенностей, так что перейду сразу к делу. Яхту мне заказал зажиточный судовладелец из Хэмстона. Идея такого необычного названия для судна принадлежит ему - это имена всех его законных жен, сложенные воедино.  Недели полторы назад яхту спустили на воду.  Единственное, что осталось сделать, это украсить корпус декоративными элементами,над изготовлением которых, трудится один резчик по дереву в Кенте.  Украшения и резные доски с названием яхты, должны вот-вот прибыть. Несколько дней мой сын занимался ходовыми испытаниями яхты и, надо отметить, лодка обладает весьма недурными характеристиками скорости и управляемости. За это время вся наша деревенская ребятня побывала на борту яхты. Сын катал на ней всех желающих. Пару раз он даже плавал на ней в Хэмстон. Неделю назад Уильям поставил яхту на прикол возле моего личного причала и уехал в Лондон по делам. А на следующий день после его отъезда, мистер Холмс, "АннаМарияВикторияЕва" - пропала! Она исчезла! Какой-то негодяй угнал её! Совместно с нашим деревенским констеблем я обошел едва ли не всю деревню - никто ничего не видел и не слышал!
- И вы хотите, чтобы мистер Холмс нашел вашу яхту? - спросил художник, который к тому времени считал себя едва ли не моим компаньоном, и страсть как, желал поучаствовать в настоящем расследовании.
- Нет, ее не нужно искать, сэр. В том-то вся и загвоздка! Сегодня утром я обнаружил яхту на своем законном месте - пришвартованной у моего причала! Ее вернули на место! И снова никаких свидетелей!
-Потрясающе! - воскликнул я и, помнится, даже потер руки. - Мистер Морган, мне определенно все больше и больше нравиться происшествие с вашей лодкой!
- А мне как раз наоборот, мистер Холмс - чертовски не нравится это происшествие, потому я и решил обратится к вам. Ведь я не сказал вам самого главного, во время осмотра яхты сегодня утром, я нашел следы крови на ней! Настил просто напросто залит кровью, как будто там резали свинью!  И теперь я теряюсь в догадках, мистер Холмс. Кому и, главное зачем, понадобилась, моя красавица? Откуда на ней кровь? И чья это кровь - черт побери? Неужели " АннаМарияВикторияЕва" стала участницей каких то черных дел? Или того хуже - на борту яхты произошло убийство? - после этих слов, мистер Морган вытер вспотевший лоб платком - он заметно нервничал, по всему было видно, что пожилой корабел лишился душевного покоя из-за более чем странного случая с его лодкой...
 Само собой разумеется, Уотсон, что я пообещал Дилану Моргану помочь в его горе. А помогать мне, в свою очередь, вызвался Аддерли. И первым делом мы отправились осматривать яхту. Надо сказать, что после таинственного исчезновения "Анны МарииВикторииЕвы", мистер Морган обратился, как и полагается в таких случаях, в полицию. Полицейские силы в Рэтферне представлял грузный и медлительный констебль Перкинс,  легко узнаваемый издалека по пышным рыжим усам. Об исчезновении яхты, Перкинс, доложил своему начальству. Полицейское руководство же оповестило все окрестные полицейские участки, телеграфом разослав по ним  подробное описание яхты. Впрочем это делу нисколько не помогло. Ни в порту Фалмута, ни у причалов Хэмстона, ни в бухтах рыбацких деревень южного побережья Корнуэлла, яхты не обнаружили. Скорее всего полицейские не проявили достаточного рвения, в поисках лодки, посчитав, очевидно, пропажу яхты делом малозначительным и не первоочередным. Так или иначе, за расследование "похождений АнныМарииВикторииЕвы" пришлось взяться вашему покорному слуге. На тот момент,  констебль Перкинс подозревал в угоне яхты, одного местного жителя по фамилии Корниш.  О молодом Генри Корнише по округе шла дурная слава. Бездельник и пройдоха - вот самые мягкие выражения, коими его поминали большинство односельчан, хотя в Рэтферне он появлялся довольно редко. Большую часть времени этот здоровенный мордастый блондин с кудрявой шевелюрой, проводил в компании своих приятелей, таких же лодырей и прощелыг, в соседнем Хэмстоне. Компанию интересовали только три вещи: вино, карты и распутные женщины. По слухам молодец накануне проигрался в пух и прах и задолжал приличную сумму денег людям связанным с контрабандистами. Поэтому ничего удивительного в том, что верзила Корниш попал под подозрение, нет. Более того, он объявился в родной деревне, как раз в день исчезновения яхты, и пытался занять  денег у своих односельчан, поскольку родной отец в деньгах ему отказал. Заходил он и к мистеру Моргану. В ответ на просьбу занять денег старый корабел посоветовал Корнишу пойти работать и выставил того за дверь, причем в достаточно грубой форме.  После этого Корниш вновь пропал  из поля зрения жителей Рэтферна. Парень вполне мог затаить обиду, и отомстить мистеру Моргану, угнав его яхту. Перкинс пытался разыскать его в Хэмстоне, и справлялся о нем у его приятелей, но никто ничего о нем не знал - Корниш исчез, как будто канул в воду. Внезапная пропажа молодого бездельника и кровь на яхте, понятное дело вызывали у мистера Моргана нехорошие ассоциации. Обо всем этом Дилан Морган поведал нам по дороге к его дому.
     Деревня Рэтферн располагалась возле длинного и узкого заливчика, загнутого что твой крюк. Одна группа домов, та что побольше, была выстроена перед входом в залив, а вторая пряталась в глубине залива, у самого его окончания. Между собой эти части рыбачьего поселка соединялись мощеной дорогой и одним рядом каменных коттеджей.  Во время отлива дальняя часть залива превращалась в закрытый, изолированный от моря, бассейн.  В этом то бассейне и находился причал Дилана Моргана. По первому же взгляду брошенному на "АннуМариюВикториюЕву" можно было с уверенностью сказать, что мистер Морган умелый и искусный в своем деле мастер -настолько яхта выглядела стремительной и красивой. Она походила на этакого огромного лебедя преростка, так как корпус был окрашен в ослепительно белый цвет. Думаю,  длина лодки составляла что-то около двадцати с небольшим футов, имелся выдвижной киль и гафельное парусное оснащение. По тем временам яхта была более чем современной.  Полноценная палуба у лодки отсутствовала, были запалубленны, как выражаются корабелы, только небольшие участки носа и кормы. Делается это для повышения мореходности судна. В середине же корпуса палубу заменял настил на днище - именно на нем мистер Морган и наткнулся на красно бурые пятна, которые принял за следы крови.  И можете мне поверить, мой молодой друг, это действительно была кровь.  Некоторое время я самым тщательнейшим образом исследовал весь корпус и настил лодки, румпель и  мачту, а также оба борта.  Новые улики не заставили себя ждать, дорогой Уотсон. При осмотре кое - что ускользнуло из поля зрения сельского полисмена и мистера Моргана, которые, что вполне естественно, все свое внимание сосредоточили на следах крови. Их действительно было много. Пятнами крови был запачкан не только настил но и часть левого борта возле швартовой утки, сама швартовая утка  и даже швартовый канат. Создавалось впечатление, что на борту яхты произошла отчаянная пиратская схватка с жестокой поножовщиной! Однозначно, что для преступника ранение не обошлось без последствий, хотя бы в виде бинтов. Поэтому страх и беспокойство мистера Моргана оказались не беспочвенными и вполне оправданными. Но, несмотря на обилие кровавых пятен, четкие следы обуви при этом отсутствовали. С внешней стороны, на бортах лодки, в носовой её части,  я отыскал едва заметные несквозные отверстия. Два отверстия на правом борту, два на левом - полная симметрия! Такие отверстия характерны для столярных шурупов.  Очевидно, что к бортам  на время прикрутили какие то таблички, вероятнее всего, декоративные доски с названием яхты. На правом борту доска была прикручена настолько сильно, что оставила вмятины на краске - это обстоятельство позволило мне определить довольно точно размеры доски. Для имени"АннаМарияВикторияЕва" размеры были малы, максимум что поместилось бы,  - это имя Мария.  Также мне удалось собрать с настила крошки бисквита. До  своего отъезда в Лондон, сын мистера Моргана, по словам старого корабела, надраил яхту до блеска, поэтому, с большой долей вероятности, можно было предположить, что на борту "АнныМарииВикторииЕвы" перекусывали ее похитители, ведь их как минимум было двое.  Это сейчас парусное вооружение прогулочных яхт состоит из косых, так называемых бермудских парусов с которыми легко может управляться один человек. Старое же гафельное оснащение несколько сложнее, поэтому можно было смело говорить о двух похитителях.
 Крошки бисквита меня, впрочем, ни сколько не удовлетворили, мой молодой друг. Я искал прежде всего табачный пепел. И представьте себе мое удивление, Уотсон, когда такового я не сумел отыскать ни крупицы! Ни единой крупицы! Вы можете себе представить некурящего рыбака или моряка во времена славной королевы Виктории... Вот вот и я был удивлен не меньше вашего.
   Но более всего меня удивило то, что на причале не оказалось ни пятнышка крови, даже самой малой капли, и это притом, что во время прилива причал никогда не заливался водой, а последний дождь прошел пять суток назад. Это обстоятельство заставило меня крепко задуматься, и позволило сделать  кое-какие выводы. По всему выходило, что похитителей трое. Несомненно, что раненый с "АнныМарииВикторииЕвы" на причал не поднимался. Он пересел в лодку! В которой двух преступников с яхты ожидал третий сообщник. Раненный либо пересел в лодку сам или с  помощью приятелей ,  либо в лодку перетащили его тело. Именно об этом говорило отсутствие следов крови на причале. Вряд ли злоумышленник смог перевязать рану в тот момент. Ведь яхту похитители возвращали в темноте, в спешке, опасаясь быть застуканными на месте преступления . Тут уж не до перевязки, поскорее бы смыться. И маловероятно, что злоумышленники избавились от тела возле причала, просто выбросив его за борт. Глубина в той части бухты во время отлива едва достигала трех футов. Жертву быстро бы обнаружили. А надеяться на то, что отлив из дальней части бухты, утащит тело в открытое море согласитесь , мой молодой друг, глупо. Логичнее избавится от трупа у входа в залив или в открытом море. Если все мои предположения были верны, и раненый похититель, одним из вышеописанных способов , переместился в лодку, то в ней, само собой разумеется, остались бы следы крови. Ясное дело, что для подтверждения моей теории нужно было отыскать лодку. И поиски я решил начать с деревенской бухты, по возможности осмотрев все рыбачьи лодки, поскольку склонялся к мысли, что один из похитителей житель Рэтферна. Вы спросите на основании чего я пришел к такому выводу? Я вам охотно отвечу- если предположить, что вся троица была местная, то зачем им вообще лодка? Поставив яхту они бы просто разошлись по домам и все! Из конца в конец деревни всего то делов - ярдов триста!  Ну а если бы похитители приплыли со стороны, то им пришлось бы буксировать  лодку на тросу, тогда на кормовых и, что самое важное - свежеокрашенных швартовых утках, без сомнения появились бы следы от троса в виде потертостей или иных повреждений краски. А таковых, дорогой Уотсон я не обнаружил. Сообщник из Рэтферна, очевидно поджидал своих товарищей на лодке. Сделав свое "черное дело", злоумышленники пересели с яхты в лодку и сообщник отвез их восвояси, после чего вернулся в Рэтферн. К тому же полиция, я повторюсь, подозревала в угоне "АнныМарииВикторииЕвы" местного жителя Генри Корниша.
  Закончив осмотр яхты я обратился к мистеру Моргану, который с нетерпением ждал результатов возле причала. Он нервно вышагивал взад вперед и отшвыривал тростью попадавшиеся под ногами камушки.
- Мистер Морган, много ли у вас в округе недоброжелателей? - спросил я.
    Пожилой корабел пожал плечами.
-Даже и не знаю, что вам ответить, мистер Холмс. Я человек мирный и все ссоры в моей жизни можно пересчитать по пальцам одной руки. Со всеми односельчанами я в ладу.
- А что насчет молодого Корниша?
- Честно говоря, Генри неплохой парень, просто он связался с дурной компанией. Дружки вполне могли уговорить его угнать яхту. Сам он, я уверен, на такое бы не решился. 
- Вы упоминали о заказчике яхты,  кто он?
- Его фамилия Пиннер, сэр.  Тобиас Пиннер. Он судовладелец, владеет несколькими каботажными судами и речными баржами. Раньше он проживал в Лондоне, но несколько лет назад  переехал на постоянное место жительства в Хэмстон. У него слабое здоровье и врачи посоветовали ему сменить климат.
- Трудно поверить, что у мистера Пиннера слабое здоровье! - воскликнул мой приятель Аддерли. - Количество его законных жен, на мой взгляд, говорит об обратном? Анна, Мария, Виктория да еще и Ева!
-Ох уж эти жены, мистер Аддерли! - покачал головой Дилан Морган. - Знакомые в Хэмстоне рассказывали мне, что Тобиас Пиннер судится с тремя из списка. Супруги нарожали ему кучу наследников и они теперь ждут не дождутся, когда получат свои доли наследства.
- Тобиас Пиннер очень богат? - спросил я.
- По нашим деревенским меркам он просто Крез!
- Вы сообщали Пиннеру о пропаже яхты?
- Да, сэр.
- И как он воспринял этот факт?
- Очень спокойно, сэр. - мистер Морган вновь пожал плечами. - Да и с чего бы ему волноваться, мистер Холмс, если "АннуМариюВикториюЕву" я построил на свои деньги. Таковы условия заключенного между нами договора.
- Умно! - присвистнул Аддерли.
- Допускаете ли вы причастность к угону яхты самого Пиннера или его наследников?
- Нет, сэр, это маловероятно!  Тобиас Пиннер не знает, что яхту спустили на воду. Он уверен, что лодка еще в ангаре. Мы с сыном работали с опережением сроков постройки.
- А его наследники?
- Эти, я думаю, вообще не подозревают о существовании яхты. Мистер Пиннер в свои дела ни кого не посвящает - даже близких родственников.
- А почему декоративные элементы на яхту вы заказали в Кенте, а не в Хэмстоне? Разве в Хэмстоне нет мастеров резчиков?
- Подобные работы в Хэмстоне выполняет только один человек - старик Райли Элдридж. Старина Райли самоучка и его работы, как бы это помягче выразиться, несколько просты и грубоваты. Непритязательных окрестных рыбаков, редко заказывающих украшения на свои лодки, уровень работы Элдриджа вполне устраивает, а вот богатеев и аристократов уже нет. Им подавай изделия классом повыше и поискусней.
- Мистер Морган вы говорили, что ваш сын катал на яхте чуть ли не всех желающих, среди них никто не вызывает у вас подозрений?
- Нет, сэр - немного подумав ответил мистер Морган,-сын в основном катал нашу деревенскую ребятню  и некоторых своих сверстниц.
-  Что ж, тогда приступим к следующему следственному действию. Нам необходимо осмотреть все деревенские лодки.
- А что мы ищем? - спросил Аддерли.
- Следы крови.
- С этим действием стоит поторопиться. - мистер Морган посмотрел на лазурную и безмятежную гладь моря. - Сейчас почти все лодки на берегу. А часа через полтора начнется прилив.
     Вначале мы осмотрели лодки в той части бухты, где располагался причал мистера Моргана. Здесь их было около десятка. Надо сказать, что следы крови не такая уж редкая вещь на рыбачьих суденышках. Рыбаки люди суровые и с особо прыткой рыбой не церемонятся.  Известно, что застарелые, давнишние пятна крови имеют цвет либо коричневый, либо желто зеленый. Именно такие следы нам в основном и попадались. Но после того, как мы перешли в начало залива и принялись за осмотр лодок там, мы вскоре нашли то, что искали. На борту одной видавшей виды и потрепанной посудины, мой приятель Аддерли, наткнулся на кровавые отпечатки человеческой ладони. И следы явно были свежие. Казалось, что раненый человек в отчаянии, судорожно хватался за борт окровавленной рукой. В ту минуту, я был почти уверен, дорогой Уотсон, что таинственное происшествие с "АннойМариейВикториейЕвой" окончилось трагедией.
   Конечно, в нынешние времена разыскать преступника по отпечатку ладони было бы делом техники при минимуме умственных усилий.  Но в ту пору, Уотсон, криминалистика пребывала в зачаточном состоянии и поэтому над каждым, даже самым незначительным происшествием, сыщикам приходилось подолгу ломать голову. Кровавые отпечатки ладони подтвердили мои предположения, о местном сообщнике и позволили наметить последующий план действий.
- Вы не знаете кому принадлежит эта лодка, мистер Морган? - спросил я у корабела, тщательно рассматривая кровавые отпечатки.
- Конечно знаю, мистер Холмс! Я знаю кому принадлежит каждая лодка в Рэтферне, потому что, почти все местные лодки я или строил, или, на худой конец, ремонтировал. На этой рыбачат братья  Дрисколлы.
- Уж не та ли это пара грубых, неотесанных громил, завсегдатаев  "Пучеглазой Камбалы"? - насторожился вдруг Эйрон Аддерли.
- Они самые, мистер Аддерли. Известные здешние забияки и драчуны. Божье наказание для констебля Перкинса, да и для всей деревни. А вам я вижу тоже от них досталось?
- Да так, самую малость. - уклончиво ответил художник.
-  Да уж, братья Дрисколлы всем поперек горла. Трудно побывать в Рэтферне и не столкнуться с ними, - продолжил мистер Морган, - Но, справедливости ради, скажу вам, мистер Холмс, что лодка принадлежит не им, они только арендуют ее.
- А кто же настоящий владелец?
- Старик Вейланд. Он хозяин примерно десятка местных лодок.
- Я слышал, что братья Дрисколлы и Генри Корниш закадычные друзья?
- Это правда, мистер Холмс. - подтвердил Дилан Морган. - И, похоже, что все мои опасения начинают сбываться. Неужели, мистер Холмс, на моей яхте кровь молодого Корниша? Может быть он чего-то не поделил с братьями?..
- Пока рано делать какие либо выводы, мистер Морган. - поспешил я успокоить старого мастера, хотя та же самая мысль не давала покоя и мне - я ожидал самого худшего.
    К дальнейшему расследованию я решил привлечь констебля Перкинса, в качестве, как выражаются военные, тяжелой артиллерии. План мой был довольно прост, дорогой Уотсон. Вместе с представителем официальной власти я собирался навестить братьев Дрисколлов и Роджера Вейланда, попытаться их немного напугать и заставить себя выдать каким нибудь неосторожным словом или опрометчивым поступком. План  должен был сработать  даже в том случае, если б оказалось, что к происшествию с яхтой ни старик Вейланд, ни братья Дрисколлы не причастны. По деревне пошли бы слухи о частном детективе и злоумышленник однозначно бы занервничал и, возможно, обнаружил бы себя.  Здоровяк Перкинс затею мою поддержал и пообещал содействовать ей по мере своих сил, возможностей и актерского таланта.
- Конечно я помогу вам, мистер Холмс! Можете всецело на меня положится. - сказал он. - Ведь я лицо, как никак заинтересованное. Мне важно, чтобы на вверенной мне территории царили покой и порядок, чтобы преступлений случалось, как можно меньше. А лучше, если б их не случалось вовсе! Ну уж коли преступление, будь оно не ладно, произошло на моем участке, мой долг сделать так, чтобы оно не осталось безнаказанным.
Обладая высоким ростом и внушительными габаритами, облаченный в наглаженный мундир с начищенными до блеска пуговицами и значком, констебль Перкинс внушал уважение и даже благоговейный страх своим односельчанам. Немало этому способствовало строгое выражение его лица и громоподобный голос. Завидев издалека его рыжие усищи и бакенбарды, местные жители на глазах становились на порядок  вежливее и благочестивее. Перкинс оказывал на нравственный облик жителей Рэтферна не меньшее, а по мне так и большее влияние, нежели местный священник. Поэтому в успехе своего плана я почти не сомневался.  К его осуществлению мы приступили втроем - художник Аддерли, Перкинс и я  (мистер Морган к тому моменту нас покинул, так как из соседней деревни к нему приехал клиент - рыбак, желавший заказать лодку).  И первым делом мы направились к дому братьев Дрисколлов, поскольку они проживали в той части Рэтферна, что компактно приютилась на пологом склоне холма у входа в залив. Но с братьями вышла незадача. На каменное крыльцо их дома, больше заслужившего названия - лачуга, вышел их отец. Старший Дрисколл ростом и худобой не уступал моему приятелю Аддерли, но при этом обладал куда более широкой костью. Седые жидкие волосы его были всклокочены а квадратный вытянутый подбородок покрывала недельная щетина.  От него за добрую морскую милю разило спиртным. Заложив за карманы жилетки большие пальцы своих широченных ладоней,  он сообщил нам, что сыновья покинули Рэтферн еще неделю назад. Они якобы отправились помогать своему дяде фермеру с заготовкой сена. Соответственно лодку с тех пор никто не трогал и откуда там следы крови старший Дрисколл не знает. Лодку мог взять кто угодно. И в этом он был абсолютно прав. Все то время, что Перкинс беседовал с Дрисколлом я внимательно осматривался вокруг. Конечно же я искал следы крови. Но таковых не оказалось ни на площадке перед крыльцом, ни на самом крыльце,  не оказалось также и каких либо свежих порезов или ран на руках старого Дрисколла...
- Если вам, мистер Дрисколл, или вашим сыновьям, что то известно о происшествии с яхтой мистера Моргана, равно как и об исчезновении Генри Корниша... - напоследок обратился к отцу братьев, констебль - советую ничего не утаивать и обо всем чистосердечно поведать мне. Шутки кончились! Мистер Морган нанял столичного детектива и теперь, тем кто сотворил такую штуку с его яхтой, не поздоровится! Уж поверьте мне!
- Ничем помочь не могу, джентльмены.  Разрешите откланяться. - сухо ответил старший Дрисколл и громко захлопнул перед нами дверь. Было видно, что наше посещение заставило мистера Дрискола немного понервничать. Старик Вейланд впрочем, тоже был не рад нашему посещению, хоть и пустил нас внутрь своего дома. На наши с Перкинсом вопросы он отвечал неохотно и односложно. Следов крови ни перед домом Вейланда, ни внутри обнаружить мне не удалось, а руки старика, как и руки Дрисколла были целыми и невредимыми. Короче говоря, наши исследования, не успев начаться закончились неудачей, отчего и художник и Перкинс слегка приуныли.
   Они просто напросто плохо знали мистера Шерлока Холмса, дорогой Уотсон - ведь ничего страшного не случилось - все шло по плану. Мы с Перкинсом наделали шуму, и теперь следовало только установить наблюдение за домом Дрисколла и Вейланда. К чему наша команда, не откладывая дела в долгий ящик и приступила. Констебль Перкинс из своего домашнего сада вел скрытое наблюдение за Дрисколлом, а художник Аддерли за домом Вейланда. Бедняге пришлось залечь с подзорной трубой в зарослях колючего дрока на пригорке. Ну а я, в свою очередь вернулся в ту самую комнату с которой и началось расследование. Я расположился в кресле и раскурил трубку. Мне не давал покоя факт отсутствия на яхте табачного пепла, мой молодой друг. Интуиция подсказывала мне, что сей незначительный казалось бы факт является ключом к разгадке тайны исчезновения "АнныМарииВикторииЕвы", и если мне удастся найти наиболее логичное объяснение этому факту, то  загадка таинственного трехдневного приключения яхты будет разгадана.
   Но я не успел выкурить и пол трубки, как в комнату, еще бесцеремоннее чем утром вновь ввалился хозяин.
- Мистер Холмс! - заревел он не хуже раненного канадского медведя. - Художник то, художник!
- Что такое, мистер Крофтон? - встревожился я.
- Он там это... - старый рыбак никак не мог отдышаться.
-Да что он там, мистер Крофтон?
- Лежит он... возле тропинки... и кровь из башки!
- Кровь! - вскричал я и опрометью бросился из комнаты, хозяин последовал за мной.
    План мой Уотсон, как и предполагалось, сработал - преступники занервничали и проявили себя, ну по крайней мере так мне тогда казалось. Помню художник лежал на боку, на тропинке возле зарослей дрока в которых он таился. Слава богу, он был жив. Его ударили по голове сзади, вероятнее всего увесистой дубинкой. Удар привел к оглушению и рассечению кожи на макушке, дюйма эдак на два. Поэтому крови на тропинку натекло предостаточно, чтобы напугать рыбака Крофтона. Мы подхватили незадачливого наблюдателя и быстро перетащили его в дом мистера Крофтона. Там над ним принялись хлопотать жена и дочь рыбака. а он сам побежал за сельским доктором. Выяснить что-то о нападавшем у Аддерли мне не удалось, поскольку художник находился в полуобморочном состоянии. Поэтому я, удостоверившись что жизни и здоровью моего приятеля ничто не угрожает, вернулся к тем самым зарослям дрока из которых Аддерли вел наблюдение. Некоторое время я осматривал тропинку в поисках следов. Но та ,  была натоптана до твердости камня, и никаких следов, само собой разумеется, обнаружить не удалось. Я все еще продолжал свои напрасные поиски, когда на тропинке появился такой же запыхавшийся и взволнованный, как в свое время мистер Крофтон, констебль Перкинс.
- Скорее, скорее, мистер Холмс! -так же закричал он, - Старик Дрисколл наврал нам! Его сыновья были дома и сейчас они уплывают в сторону Хэмстона!
   Ох, и выругался же я в тот момент, дорогой Уотсон. Похлеще иного матерого флибустьера.
- Что это значит, Перкинс? - недовольно вскричал я.
- Они обхитрили меня, пройдохи! Они прошли соседскими огородами и вышли через двор миссис Батлер, их двоюродной тетки!.. Мы не сможем догнать их по морю, слишком поздно, но у нас есть шанс догнать их по суше. Моя дочь приготовила для нас велосипеды. Нужно поторапливаться!
  Мы пулей понеслись к дому констебля. Возле палисадника Перкинса нас ожидала пара дамских велосипедов. Один принадлежал его дочери а второй жене. Оседлав их, мы выехали за деревню и помчались по грунтовой дороге, тянущейся вдоль побережья в направлении к Хэмстону. Погода в тот день стояла  солнечная и ясная, поэтому изумрудные воды Ла-Манша просматривались великолепно. Пейзаж, надо отметить, представлялся поистине сказочным...
    Лодка братьев Дрисколлов была видна, как на ладони. Минут через пять мы поравнялись с братьями и немного сбавили скорость, двигаясь по дороге параллельно лодке. Еще минут через пять мы доехали до каменистого участка дороги идущего под уклон, и изобилующего кочками и рытвинами. Здесь с велосипедом на котором ехал констебль случилась поломка. После наезда на очередную кочку его переднее колесо вдруг соскочило с рулевой вилки и покатилось вниз по дороге само по себе. Бедняга Перкинс, перелетев через руль, грохнулся прямо в колючие заросли все того же дрока произраставшего в окрестностях Рэтферна в предостаточном количестве. Конечно я тут же соскочил с велосипеда и бросился на помощь Перкинсу.Хвала небу, второй мой помощник получил всего-то несколько незначительных царапин и ушибов. Пожалуй что мундир констебля, предмет его профессиональной гордости, пострадал гораздо значительнее своего владельца и вид после падения имел весьма плачевный.  Я помог констеблю подняться и отряхнутся, а затем принес колесо. На оси отсутствовала одна гайка, а вторая держалась на честном слове, мой молодой друг, и это показалось мне более чем странным.
- Кто-то ослабил гайки! - воскликнул я, прервав на мгновение рассказ Холмса.
- Именно об этом я тот момент и подумал. Я поведал о своих соображениях Перкинсу, но он засомневался в верности моего предположения. По его словам на этом велосипеде он уже ездил утром и ничего плохого с ним не случилось. Вместо ответа я, помнится, подошел к своему велосипеду поднял его и резко дернул  за руль - переднее колесо упало к моим ногам. Пока мы ехали по хорошо укатанной ровной дороге все было в порядке, но стоило под колесами появится кочкам и неровностям тут хитрая уловка злоумышленника и дала о себе знать.
- Чертовщина какая-то! - выругался Перкинс, - Какой негодяй мог это сделать? Неужели старик Дрисколл, пока я бегал за вами?
- Вполне возможно... но, что это?... куда запропастилась лодка? - пока мы стояли на дороге и строили гипотезы, лодка исчезла из поля зрения.

- Не волнуйтесь, мистер Холмс, даю руку на отсечение братья причалили к берегу, тут есть небольшая бухта с кусочком пляжа. - успокоил меня констебль.
  К этому то пляжу мы с Перкинсом и стали спускаться по еле заметной тропке, о которой констебль был осведомлен. Миновав очередной изгиб тропинки, мы вздохнули с облегчением - лодка лежала на золотистом песке небольшой бухты. Последнюю сотню ярдов извилистой каменистой тропинки мы  крались, словно заправские трапперы выслеживающие добычу.
  На берегу, под обрывистым краем холма с вершины которого тропка и спускалась к морю, мы вскоре обнаружили наспех сооруженный из веток и травы шалаш. Возле него, словно индейцы на совете сидели братья Дрисколлы и пропавший без вести бездельник Генри Корниш. При виде нас троица едва не пустилась на утек, но грозный окрик Перкинса пресек попытку к бегству.
-Как это понимать, мистер Корниш? - строго обратился констебль к испуганному молодому верзиле, - твой отец места себе не находит, а ты на пляже прохлаждаешься!
- Я ни в чем не виноват, мистер Перкинс! - истерично воскликнул Корниш.
-Ну это мы сейчас разберемся,- прогудел полисмен, - и с вами тоже - он обратился к братьям Дрисколлам. Те стояли молча, потупив взоры. Высоченные и худые буд-то жерди.
- Что ты тут делаешь, Корниш? - продолжал меж тем допрос констебль.
- Я прячусь, мистер Перкинс.
- От кого?
- От Дика Уильямсона и его дружков.
- Ты задолжал им денег?
-Да.
- Как это тебя так угораздило вляпаться?
- Я был пьян, мистер Перкинс.
- Ну, конечно, и как это я сам не догадался. - усмехнулся Перкинс. - Обо всем этом мы еще поговорим, после твоего возвращения в Рэтферн. А что тут делают братья Дрисколлы?
- Мы приплыли наведать Генри. - протянул один из Дрисколлов.
-  Мы привезли ему еды. - добавил второй.
- Вообще-то ваш папаша сказал нам, что вы помогаете дяде с уборкой сена?
- Это мы попросили его так сказать. Мы испугались! Мы подумали, что к нам пришли дружки Дика Уильмсона! - ответил первый брат.
- Подумали они... - проворчал Перкинс. - спутать меня с дружком Уильямсона - это нужно постараться! А теперь признавайтесь - вы угоняли яхту мистера Моргана?
- Ничего мы ни у кого не угоняли! - обиженно произнес старший из Дрисколлов, тот что был повыше ростом.
- Мы тут ни при чем! - в свою очередь ответил Корниш, но и без его ответа я уже понимал, что данная компания не имеет отношения к таинственному приключению яхты мистера Моргана - поскольку руки ноги юношей были целы и невредимы, никаких тебе порезов и прочих ранений, никаких бинтов и перевязок. Но кое что о загадочном происшествии с яхтой нам с Перкинсом все же удалось узнать...
- Мы ни при чем. - повторил ответ Корниша второй Дрисколл. - Но мы с братом видели яхту в ту ночь когда она пропала, сэр. Мы тайком привезли сюда Генри на лодке его отца и отплыли назад. Возле Косого Мыса мы столкнулись с яхтой. Она шла нам на встречу. Ее белый корпус был хорошо различим в темноте.  Лодка мистера Корниша некрашенная, темная  я думаю для людей на яхте мы остались незамеченными. Мы с братом перепугались, отплыли в сторонку и легли на дно лодки.
- Кто управлял яхтой вы рассмотрели? - спросил я, решив наконец присоединится к допросу.
- Нет сэр. Я видел только пару силуэтов, я подсматривал поверх борта лодки...
- Мы слышали смех, сэр. - добавил первый Дрисколл.
- Мужской смех?
- Детский,сэр, на яхте смеялся ребенок...
   Честно говоря, Уотсон, я был немного обескуражен только что полученными сведениями. Признаюсь вам, что версию о причастности детей к происшествию с яхтой я вообще не рассматривал. А ведь именно эту гипотезу косвенно подтверждал факт отсутствия табачного пепла на яхте.
- Простите, мистер Холмс, - вновь прервал я рассказ старого сыщика, - Не хотите ли вы сказать, что вашего друга художника оглушил дубинкой ребенок?
  -Ну это вряд ли. Детьми мог руководить взрослый. Но в ту минуту я предпочел не делать подобных сиюминутных выводов, такие выводы гарантированно приводят к ошибкам, мой молодой друг. Я просто взял на заметку услышанное от братьев, и продолжил расследование похождений "АнныМарииВикторииЕвы". Мой путь лежал в Хэмстон, в мастерскую старика Райли Элдриджа. После разговора у шалаша мы с Перкинсом расстались, в его дальнейшей помощи не было необходимости, к тому же велосипед его требовал починки в отличии от моего, а до Хэмстона путь был не такой уж и близкий. "Робинзона" Корниша и его приятелей констебль отправил  восвояси, строго настрого запретив им сбиваться с пути истинного, хотя бы по дороге до Рэтферна.
  Старика Элдриджа в его мастерской я не застал, потому я перешел мостовую и обосновался в баре "Краб и медуза". Отсутствие мистера Элдриджа позволило мне собраться с мыслями и упорядочить кое-какие выводы. Что я имел на тот момент?
  Похитителей трое. Двое, те которые управляли яхтой, не курящие. Один из преступников  житель Рэтферна, о чем красноречиво говорили ослабленные гайки на велосипедах Перкинса, разбитая голова Аддерли и лодка с кровавыми отпечатками. Сообщники же, с большой долей вероятности, проживали в Хэмстоне. По словам мистера Моргана, сын испытывал лодку в основном неподалеку от Рэтферна, но пару раз плавал в Хэмстон. Вряд ли в других поселениях этой части Корнуэлла  знали о существовании яхты.
 Я допивал третью чашку кофе и докуривал вторую трубку, мой молодой друг, когда в голову мне пришла невероятная, даже более того - фантастическая по тем временам мысль, которая позволила мне прямо-таки с ювелирной точностью охарактеризовать похитителей яхты, а также и объяснить странности с детским смехом и табачным пеплом. Ни медля ни секунды, я выдал характеристики владельцу бара, подвижному и разговорчивому здоровяку.
- Только одна семья в Хэмстоне подходит под ваше описание, сэр. - ответил тот. - Семья  Гвинелл. Дом их на Хай-стрит,  номер 8. Я хорошо знаю эту семью, сэр, поскольку иногда покупал у них рыбу. Но сегодня утром Гвинеллы внезапно, я бы даже сказал поспешно, покинули наш закуток. Говорят, умер какой-то ихний родственник и оставил семье приличное наследство! Ох, и везет же людям! Мой покойный папаша Баркли не оставил мне в наследство даже дырявой чертовой сети... А Гвинеллам подфартило, так подфартило, кредиторы вот вот должны были обобрать их до нитки. И на тебе - наследство! Как раз во время! Странно это все...
  Последние слова здоровяка меня несколько насторожили и после посещения мастерской старика Элдриджа я решил прогуляться по Хай-стрит...
   Профессию Райли Элдриджа можно было без затруднений узнать по рукам, дорогой Уотсон, благодаря неисчислимому множеству шрамов и шрамиков различной формы и размеров. Резьба по дереву в какой-то мере занятие довольно опасное. За пару шиллингов старик вспомнил кто заказывал ему декоративную доску приведенных мною размеров, которые я определил по вмятинам на краске. Точно по таким размерам недели полторы назад он изготовил доску со словом "ЗАРЯ".
 -Ее заказал юноша. - сказал Райли Элдридж. - Я живу в Хэмстоне с самого рождения, сэр, и знаю большинство взрослых жителей и их детей. Но этого подростка я видел впервые. Поэтому не могу сказать чей он.
- Можете описать его?
   Старик почесал затылок.
- Да чего там описывать, сэр. Юноша как юноша. Только голос у него... какой-то писклявый, детский что ли? И усики он свои теребил постоянно - видно еще не привык к ним.
-  Очень интересно! - воскликнул я. Снова детский голос!
- Вроде бы и все, сэр. Мальчишка заказал и через пару дней оплатил и забрал заказ...
 Поблагодарив старого мастера я отправился на Хай-стрит. Как говорят в таких случаях на корабль я, конечно же, опоздал, поскольку на двери дома номер 8 меня встретил приличных размеров замок.  Но я не унывал, мой милый Уотсон,  -расследование продолжалось. И меня поджидала удача! На крыльце неказистого, но ухоженного домика под номером восемь я обнаружил пятна крови. Их пытались затереть, но, похоже делали это впопыхах и в утренних сумерках, поэтому кое- где пятна все же сохранились. Я понял, что иду по верному следу, Уотсон. В очередной раз мои выводы подтвердились. От простодушных и доверчивых соседей я узнал кое-что еще о семействе Гвинелл.  Например то, что семья переехала в Хэмстон из Рэтферна, но связи со своей малой родиной  не порвала. В доме Гвинеллов очень часто гостили бывшие односельчане. Вдобавок, я разузнал подробности финансового положения семьи - до того летнего утра оно считалось соседями безнадежным - Гвинеллы задолжали местному процентщику изрядную, для хэмстонских рыбаков,( коими и являлись Гвинеллы), просто неподъемную сумму. Но, как уже говорилось выше, во время полученное наследство, позволило семье расплатится по долгам и спешно, судя по словам соседей, покинуть Хэмстон. И вишенка на торте, Уотсон - несмотря на такой торопливый отъезд, глазастые соседи рассмотрели забинтованную руку главы семейства Гвинеллов. После этих сведений мои подозрения насчет участия Гвинеллов в загадочном отсутствии яхты "АннаМарияВикторияЕва", переросли в твердую уверенность. Несмотря даже на то, что о семье соседи, надо признаться, отзывались исключительно с положительной стороны. Понятное дело, что Гвинеллы угоняли яхту для того, чтобы поправить свое чрезвычайно плачевное финансовое положение. Но вот каким именно образом, я в тот момент мог только предполагать. Впрочем, в моей богатой и разнообразной коллекции расследований неоднократно случалось так, что добропорядочные и воспитанные люди совершали немыслимые, жестокие преступления, которые никоим образом не сочетались с их положительными характеристиками.
  Но в тот момент я об этом не думал. Я катил на велосипеде обратно в Рэтферн, где я надеялся вывести на чистую воду сообщника Гвинеллов, поскольку их самих отыскать на просторах Британской империи даже мне с моим приличным запасом знаний и мастерства в сыскном деле не представлялось возможным. Это я осознавал совершенно отчетливо, мой молодой друг. Реальная оценка своих возможностей - вот лучшая страховка от неудач...


  Для поимки же сообщника я разработал целую операцию. Вернувшись в Рэтферн я отогнал велосипед Перкинсу и засел за изготовление объявлений следующего содержания:
                Помощнику экипажа яхты "ЗАРЯ".
  Ваши нечестные и противоправные действия содеянные с помощью яхты "ЗАРЯ" раскрыты! Во избежания огласки и предания суду, предлагаю явиться с повинной! В таком случае имеется шанс решить все мирным путем. В случае отказа вас ожидает уголовное преследование и суд присяжных!
     Обращаться с 9.00 до 12.00 завтрашнего дня к мистеру Шелдону Хьюзу. Хэмстон, гостиница " Одинокий пират".
Далее, с помощью сына моего квартиросъемщика, я развесил эти объявления по всему Рэтферну и вечером, как выражается морской люд, отчалил в Хэмстон...
   Скажу вам, без излишней скромности, мой молодой друг, что таинственные трехдневные приключения  яхты "АННАМАРИЯВИКТОРИЯЕВА" на тот момент уже не были для меня тайной. Я  выстроил стройную и логичную версию происшествия, и подтвердил ее фактами и уликами. Но все равно, без сюрпризов дорогой Уотсон не обошлось!
 Утром следующего дня на пороге моего номера в " ОДИНОКОМ ПИРАТЕ"  появилось весьма прелестное создание - с огненно рыжими волосами и веснушчатым лицом. Это была Бетти Перкинс - дочь констебля!
  Признаться, вначале я подумал что что-то стряслось в Рэтферне и констебль прислал свою дочь за мной, но я ошибся. Именно Бетти и оказалась тем соучастником угона яхты, которого я собирался вывести на чистую воду. Да, да, именно так, не удивляйтесь, мой милый Уотсон!.. И вот что поведала мне девушка.
-Мистер Холмс! - взволнованно вскричала она от самого порога. - Вы не можете донести в полицию на моих лучших подруг!..
 С малых лет Бетти Перкинс дружила с сестрами Гвинелл, поскольку семейство Гвинелл в прошлом проживало по соседству с семьей сельского констебля. Сестры приятельствовали так же и с сыном мистера Моргана - Уильямом. Отец сестер  Питер Гвинелл, лишенный наследников мужского пола, вначале в шутку а затем и всерьез, стал приучать девочек к нелегкому труду рыбака. Добросовесные, ответственные, а самое главное беззаветно любящие своего отца сестры Эбигайль и Анна Гвинелл преуспели в рыбацком ремесле настолько, что прослыли на всю округу отчаянными и умелыми морячками.  Мистер Гвинелл по праву мог гордится своими дочурками!  После переезда семьи Гвинелл в Хэмстон глава семейства простудился во время шторма и слег. Простуда обернулась тяжелейшим воспалением легких. Потребовалось дорогостоящее лечение и семья попала в затруднительное финансовое положение. Миссис Гвинелл ради спасения супруга, обратилась за помощью к процентщику. Все бы ничего, мой молодой друг, мало ли кто занимает деньги у ростовщика, но вот в договоре был прописан один весьма щекотливый пункт, не предвещавший ничего хорошего старшей сестре Анне Гвинелл. Согласно ему в случае невыплаты долга молодая девушка должна была стать женой старика процентщика, которому в ту пору , если мне не изменяет память, стукнуло пятьдесят девять лет. Анне же Гвинелл только только исполнилось шестнадцать. Согласитесь Уотсон, вряд ли неравный брак являлся пределом мечтаний молодой барышни. Самоотверженная и души не чающая в своем родителе девушка без всяких раздумий согласилась на этот пункт. Но, Питеру Гвинеллу ничто не помогло - глава семейства умер. Об отсрочке долга скряга процентщик не хотел даже и слышать. Анна Гвинелл должна была стать женой старика. Так бы оно и случилось, если б на помощь не пришла верная подруга Бетти Перкинс. Надо отдать ей должное, дорогой Уотсон, ей пришла в голову великолепнейшая идея..
-Угнать яхту, чтобы заработать денег и вернуть долг! - предположил я.
-Именно так. - подтвердил Шерлок Холмс.
- Но каким образом? Ведь контрабанда отпадает - для этого не нужно заказывать декоративную доску с названием яхты. Контрабандой можно заниматься и на безымянной лодке! Чем меньше лодка привлекает внимание тем лучше!
- Браво, Уотсон, вы делаете успехи в искусстве логических умозаключений. - шутливо похлопал в ладоши Холмс. - Женский экипаж действительно не проворачивал никаких темных делишек.  А деньги сестры Гвинелл заработали, взяв призовые на регате в Плимуте. Правда для этого им пришлось устроить небольшой маскарад, переодевшись в мужчин. Помните того паренька заказавшего у резчика Элдриджа доску с названием "ЗАРЯ"? Это была переодетая Эбигайль Гвинелл.
-Ах, вот оно что! Регата!Очень смело для девиц тех чопорных и строгих времен. Не зря Питер Гвинелл обучал своих дочерей моряцкому делу! - воскликнул я. - История со счастливым концом, мистер Холмс!
-  Да, все закончилось хорошо - семья выплатила долг и покинула Хэмстон. их новый адрес наверняка был известен только Бетти Перкинс.
- Но, позвольте, мистер Холмс!.. Что же получается - Бетти Перкинс разбила голову вашему приятелю художнику?
- Ах, Эйрон Аддерли! Я совсем позабыл о нем. Ну тут всему виной неуемная творческая натура художника. Сидя в зарослях дрока и ведя наблюдение за домом Вейланда, Аддерли отвлекся на женщину соседку вышедшую полоть грядки. Он стал подсматривать за ней. Это занятие так его увлекло , что он совершенно позабыл о всякой осторожности и высунулся из зарослей. Его заметил муж женщины, известный на весь Рэтферн ревнивец. Он то и приложился по голове незадачливого наблюдателя черенком от лопаты.  Что поделаешь люди искусства они такие - не от мира сего. - завершил свой рассказ Шерлок Холмс и поднял кружку с элем. - Так выпьем же, Уотсон, за верных друзей!
  Чокнувшись мы выпили.