Генеалогия ретрокультура или технология будущего

Генеалогия в нашей стране становится популярным увлечением, связанным с интересом людей к  отечественной истории и родословной прародителей. Из школьной программы истории можно узнать, что население Московского царства и Российской империи было разделено на классы, которые резко отличались друг от друга юридическим положением, правами и обязанностями в обществе. Хотя давно ушло в прошлое деление людей на сословия, а равенство граждан считается одним из основных достижений современной цивилизации, тем не менее, для многих людям интересно узнать к какому сословию принадлежали их прародители и их социальное положение. Этот интерес никак не связан с получением практической пользы, так как увлечение генеалогией рассматривается обществом как один из видов хобби или увлекательная ретрокультура для современных людей. Однако в современной экономической науке, появился неожиданный подход к генеалогии, представленный в книге «Отцы и дети» (в оригинале The Son Also Rises)  [1] профессора экономики «Калифорнийского университета Девиса» Грегори Кларка, рассматривающего процессы социальной мобильности за несколько последних столетий. В результате своих исследований, Грегори Кларк делает вывод, что судьбу человека по-прежнему во многом определяет социальное происхождение и общественный статус его прародителей, несмотря на технологические и социальные изменения последнего времени. А это означает, что социальное положение родителей, дедушек и бабушек и более дальних прародителей может предопределить судьбу их потомков, или «генеалогия имеет практическое значение». Собственную родословную просто необходимо знать при планировании собственной жизни и профессиональной карьеры, иначе возникают риски крушения надежд и ожиданий. Таким образом, можно рассматривать генеалогию как «технологию будущего», способную помочь современному человеку спрогнозировать свою будущую жизнь, профессиональную карьеру, и в конечном итоге самореализоваться.
Сама книга «Отцы и дети» оставляет противоречивые впечатления, так как написана согласно пословице  «Галопом по Европам» - география выбранных для анализа стран обширна: это и европейские государства (Великобритания, скандинавские страны), и США, а также страны Азии (Индия, Китай, Тайвань, Япония, Южная Корея) и Латинской Америки (Чили). Каждая из этих стран достойна отдельного исследования истории социальной мобильности населения, результаты которого были бы отражены в  отдельной книге, а лучше в многотомном издании. 
К сожалению, в книге Грегори Кларка нет сведений о России, тем не менее, ученый предполагает,  что тенденции социальной мобильности можно считать общемировыми и выводы распространить на нашу страну.  В основном, по мнению автора, долгосрочные темпы социальной мобильности крайне низки везде: конкретные семьи порой сохраняют свой – высокий или низкий – статус на протяжении 10 поколений (около 300 лет). Именно этот вывод Грегори Кларка нуждается в дополнительном исследовании и проверке, так как история социальных изменений в России, противоречит таким низким темпам социальной мобильности.
По мнению Грегори Кларка серьезное значение в передаче социального статуса от поколения к поколению имеет образование. Он пишет:
"То количество человеческого капитала, которым могут обладать дети благодаря усилиям их родителей, не может не различаться от общества к обществу. В одних обществах у богатых родителей имеется намного больше возможностей для повышения относительного образовательного уровня, дохода и социального статуса своих детей, чем в других. Там, где отдача от подобных инвестиций высока, богатые родители вкладывают в детей больше средств, и статус является более устойчивым. Там же, где социальный пейзаж снижает отдачу от подобных семейных инвестиций, подобная связь между родителями и детьми становится более слабой, и передача статуса осуществляется лишь посредством биологических и культурных каналов. Так, следует ожидать, что в доиндустриальном мире, в целом не знавшем государственного образования, родительские инвестиции имели большую отдачу и устойчивость статуса, соответственно, была высокой.
В таких современных обществах, как Швеция и Великобритания, значительная доля инвестиций в человеческий капитал осуществляется государством. Начальное, среднее и даже университетское образование в этих странах можно получить бесплатно. Нередко государство даже покрывает расходы учащихся на проживание.
В частности, крупномасштабное государственное финансирование образования характерно для Швеции. Начиная с 6-летнего возраста и вплоть до конца третичного образования здесь не взимают плату за обучение, а дети младшего возраста получают в школе бесплатное питание. Все учащиеся, получающие послешкольное образование, имеют право на финансовую поддержку в виде грантов и займов, предоставляемую на срок до пяти лет обучения. Согласно заявлению Шведского национального управления высшего образования, «шведская система финансирования студентов дает возможность получить высшее образование всем тем, кому оно может быть полезно, вне зависимости от их социально-экономического положения… Поскольку обучение в высших учебных заведениях Швеции является бесплатным… финансирование предоставляется студентам для покрытия их расходов на проживание и на учебные материалы. Любое лицо, не достигшее 54-летнего возраста, вправе подать заявку на предоставление студенческого финансирования сроком до 240 недель». Финансирование студентов осуществляется в виде грантов и займов.
Учащиеся в возрасте 16–20 лет, завершающие среднее образование, имеют право на получение помощи для оплаты расходов на проживание. В обязанности муниципальных властей входит предоставление маленьким детям мест в дошкольных учебных заведениях по скромной цене, в которую всегда включено питание. В 2009 г. максимальная стоимость дошкольного обучения в Швеции составляла 200 долларов в месяц — сумму, для большинства родителей очень небольшую.
Какой вклад в человеческий капитал своих детей могут внести родители в подобном обществе? Некоторые родители выбирают для своих детей обучение в частных учебных заведениях, обеспечивающих высокий уровень подготовки, таких как Internationella Engelska Skolan (IES). Но подавляющее большинство этих школ возникло после 1992 г., когда государство начало выплачивать им суммы, эквивалентные расходам на обучение в государственных школах. Взамен эти школы обязывались брать бесплатных учеников, зачисляя их в порядке живой очереди. Поэтому они стали известны как «бесплатные школы» и сейчас на их долю приходится каждый десятый учащийся.
Так есть ли у зажиточной шведской семьи такие способы увеличить человеческий капитал своего потомства, которых нет у бедной семьи? Некоторые семьи могут нанимать своим детям частных репетиторов в дополнение к школьному обучению, но если дети ходят в школу, отличающуюся тщательной организацией учебного процесса, то отдача от каждой кроны, потраченной подобным образом, будет минимальной. Именно поэтому если инвестиции родителей в человеческий капитал вносят важный вклад в сохранение статуса, то Швеция должна была стать обществом с наиболее низкими темпами сохранения статуса и с наиболее высокими темпами социальной мобильности.
В Англии государственное финансирование образования производится не в таких масштабах, как в Швеции, и потому частные инвестиции в увеличение человеческого капитала детей в принципе должны давать здесь более высокую отдачу. Обучение в английских государственных школах с 3-летнего до 18-летнего возраста является бесплатным. С 1962 до 1998 г. третичное образование также было здесь бесплатным, а бедные учащиеся могли получать гранты для покрытия расходов на проживание[4 ]Например, мои родители ничего не платили за 13 лет моего обучения в начальных и средних государственных школах. Кроме того, они не несли никаких расходов ни на мое обучение, ни на мое содержание в течение четырех лет, проведенных мной в Кембриджском университете, который в те годы оставался престижным учебным заведением, где каждому студенту полагался слуга, заправлявший ему постель и убиравший его комнату.. С 1998 г. высшее образование в Англии стало платным (ежегодная плата за обучение во многих университетах недавно была поднята до 9 тыс. фунтов, что составляет около 14 тыс. долларов), но учащиеся могут оплачивать его за счет кредитов. Кроме того, студентам доступны гранты и ссуды для покрытия издержек на проживание.
Обучение в частных школах, оплачиваемое родителями, распространено в Англии намного шире, чем в Швеции: подобные начальные и средние учебные заведения посещает 7% всех учащихся, а для учащихся в возрасте 16 лет и старше эта цифра составляет уже 18%. Годовая стоимость обучения в таких школах лежит в пределах от 4 до 48 тыс. долларов; самым дорогим является обучение в интернатах.
Подобные частные школы в среднем обеспечивают намного более высокий уровень подготовки по сравнению с государственными. Шансы их выпускников попасть в Оксфорд или Кембридж втрое превышают аналогичные шансы для выпускников государственных школ. Поэтому в Англии родителям выгоднее вкладывать средства в увеличение человеческого капитала своих детей, чем в Швеции[5 ]Согласно недавним исследованиям, выпускники английских частных школ показывают более высокие результаты при сдаче экзаменов A-level по сравнению с выпускниками государственных школ, имеющими такие же способности. Однако этот вывод сделан на основании того факта, что после поступления в университет выпускники государственных школ учатся лучше, чем выпускники частных школ, получившие те же оценки по результатам экзаменов A-level. Таким образом, выпускники частных школ имеют некоторые преимущества при поступлении в университет, но они никак не отражаются на качестве их диплома.. Но даже многие частные школы предоставляют обширные программы финансовой помощи малообеспеченным учащимся, сдавшим соответствующие экзамены, в силу чего отдача от подобных инвестиций все равно является скромной.
При такой отдаче инвестиций в человеческий капитал следовало бы ожидать, что в современной Англии статус будет сохраняться намного хуже, чем в Англии до 1870 г. В ту эпоху образование в стране было полностью отдано на откуп частному сектору, и родителям приходилось платить за обучение детей либо отправлять их в благотворительные школы. По сравнению с Англией и Швецией в США намного больше детей посещает частные начальные, средние и третичные учебные заведения. Начиная от детского сада и кончая 12-м классом на долю частных платных школ приходится 15% учащихся. Например, на северо-востоке эти школы могут быть очень дорогими, взимая с приходящих учеников до 45 тыс. долларов ежегодно[6 ]В 2013–2014 гг. самой дорогой школой в США была школа Лоренсвилл в Нью-Джерси, обучение в которой обходилось приходящим ученикам в 44885 долларов в год (“The 50 Most Expensive Private High Schools” 2013).. Таким образом, американские родители вполне могут потратить на начальное и среднее образование своего ребенка до 600 тыс. долларов.
На уровне высшего образования в США опять же существует намного более обширный частный сектор: частные учебные заведения этого уровня посещает 27% учащихся. Большинство соответствующих государственных учебных заведений также взимает плату за обучение. За вычетом скидок и грантов 19 млн учащихся вузов в 2009 г. заплатили за обучение 53 млрд долларов[7 ]Geiger and Heller 2011, 3, 9..Кроме того, во время обучения в колледжах они вынуждены нести расходы на проживание. В США возможность обучаться в престижном колледже зависит от финансовых ресурсов родителей в намного большей степени, чем в Швеции или в Великобритании. Соответственно, США представляют собой общество, в котором ресурсы родителей играют определяющую роль, и потому в этом обществе должна наблюдаться высокая устойчивость статуса."
Интересным способом исследования Грегори Кларка является использование редких фамилий для долговременного отслеживания социального статуса и его изменений владельцев таких фамилий. Причем в основе предлагаемого способа исследования лежит предположение, что владельцы редких фамилий чаще всего являются родственниками, возможно довольно дальними и не знакомыми между собой. 
Хотя Грегори Кларк не отрицает возможность индивидуальных достижений и социальной мобильности активных людей, в целом он считает, что наследственность остается основным (но не единственным) механизмом, передающим социальное положение между поколениями. Однако, возникает вопрос, связан ли этот механизм наследственности с генами, семейным воспитанием или другими причинами? Проследить генетическую наследственность в социальной мобильности можно только имея в распоряжении обширную базу данных обо всех представителях определенных семей, являющихся родственниками. В целом, новые предположения о процессе социальной мобильности, появившиеся в ходе исследований Грегори Кларка, требуют своей проверки.

Литература
1. Кларк Г. Отцы и дети: Фамилии и история социальной мобильности / пер. с англ. Н. Эдельмана; на-уч. ред. перевода А. Володин. – М.: Изд-во Института Гайдара, 2018. – 536 с.