Рубеж - 59. Новые вожди

58. Вероломство  http://proza.ru/2022/02/13/1253

Несколько сильных рук подняли Славяту, перенесли в ближайшую хату и положили на широкую лавку, застеленную одеялом из волчьих шкур.  Сегеня, которого Гоннар послал за лекарем, вскоре вернулся с Тиленой.

Жрица велела всем выйти и на пару со Златой, приступила к операции.
Когда Злата, спустя какое-то время, вышла на улицу, руки у нее были в крови. Гоннар, поливая воду из кувшина, помог ей умыться. Поймав его вопросительный взгляд, девушка покачала головой и отвела глаза в сторону.
- Рана глубокая, кровь остановить не удалось, - устало произнесла она. – Хорошо, если часа два протянет, а там…

- Бедняжка, Чернава! – сказал Гоннар. – Даже представить страшно, как она переживет смерть отца.
- Ты хочешь сам сообщить ей?
— Это мой долг, как её друга. Где она?
- В храме задержалась с послушницами.

Гоннар отправился разыскивать свою возлюбленную. На прилегающих к воротам улицах царило необычайное оживление. Молодой воранг повсюду наталкивался на вооруженных мужчин, на женщин с мешками за спиной, на плачущих детей и на телеги, где вповалку лежали раненные. Все находились в возбуждении и недоумении. Слух, что куны внезапно напали на выступивших из города тумашей, в также о том, что многие из них остались за стенами, уже разнесся по городу. Говорили о пленении конунга и о ранении Славяты. Эта новость многих повергла в уныние. Призрачная надежда на скорое окончание боевых действий развеялась без следа. Все понимали, что ожесточенное противостояние теперь уже невозможно остановить.   

Чернава первая заметила Гоннара. Она протолкалась к нему через толпу и схватила за руку.
- Что? Что случилось? – с тревогой спросила она. 
- Куны напали на нас, едва мы оказались за воротами, - сказал Гоннар.
- А как же вчерашний договор?
- Очевидно, он действовал только до смерти Кульдюрея. А поскольку великий хан умер…

- Боже! Неужели Кульдюрей умер?
- К сожалению, это так! Он скончался на моих глазах после того, как выпил вино из подаренного Тюпраком меха. Не сомневаюсь, что оно было отравлено. Куны тотчас напали на нас и многих захватили в плен. Конунг тоже оказался в их руках.
- Ужасная история! А мой отец?

- Славята ранен, и это самое скверное из того, что с нами произошло.
- Отец ранен? Тяжело? – бледнея, спросила она.
- Увы, - вздохнул Гоонар, который посчитал невозможным скрывать правду.
- Я должна увидеть его!
- Пошли. Я провожу.      

Они вернулись к городским воротам. За время отсутствия Гоннара сюда успели принести два или три десятка раненных, и теперь это место походило на импровизированный госпиталь.

Гоннар и Чернава, не задерживаясь, прошли внутрь дома.  Славяту они нашли в небольшой горнице, куда его перенесли после перевязки.  Он лежал бледный, с закрытыми глазами, но оставался в сознании. Рядом с ним сидела Тилена.
Чернава бросилась к отцу и упала перед лавкой на колени.

- Он очень плох, - сказала жрица Чернаве, - хочет поговорить с тобой. Не утомляй его сверх меры - может не выдержать.
Славята открыл глаза, посмотрел на Гоннара, который стоял рядом с Чернавой и усмехнулся одними губами.
— Вот и все! - проговорил он сдавленным голосом. - Пришел и мой конец.
- Ах, отец, - воскликнула девушка. – Не теряй надежды. Тилена очень искусная врачевательница.

- Нет никакой надежды, - ответил ярл. – Я знаю, как только из моей груди вынут эту стрелу, я умру. И это хорошо. Смерть принесет мне успокоение от боли. Я покорно сносил ее только потому, что хотел дождаться тебя. Прощай, дочь! Теперь ты останешься совсем одна. Прежде мне было страшно сознавать это. Но теперь я более или менее спокоен.

Славята перевел взгляд на Гоннара:
- Ты ведь не бросишь ее, воранг? – спросил он, вкладывая в эти слова всю еще сохранившуюся в нем силу.
- Никогда! – твердо отвечал Гоннар. – Я люблю твою дочь, и хочу, чтобы она стала моей женой.
- А ты хочешь этого? – спросил ярл у Чернавы.
- Да отец!

— Это правильно! Грядут тяжелые времена. Очень тяжелые! Держитесь друг друга. А теперь прощай, Гоннар! Хорошо, что ты с нами.
Юноша вышел из дома и присел на завалинке.
Чернава появилась только через полчаса часа. Глаза у нее были заплаканные.
- Отец умер, - сказала она. – Он ушел. Больше я никогда его не увижу.
Гоннар молча обнял ее и прижал к себе.

- Мой отец погиб, Кульдюрей умер, Межамир в плену. Что нас ждет?
- Осада продолжится, - ответил Гоннар. – У Тюпрака теперь развязаны руки. Со смертью Кульдюрея он остался единственным великим ханом.
- А кто будет командовать у нас?
- Потаня, кто же еще? – сказал Гоннар не задумываясь. – Лучше него никто не справиться.

Чернава встала.
- Я должна позаботиться о похоронах и поминках по отцу. Нужно достать дрова, немного зерна и мяса для тризны.
- Не беспокойся. Потаня обо всем позаботится.
На следующий день все население города, кроме тех, кто нес дозор на стенах, собралось у подножья детинца, чтобы проводить в последний путь погибшего Славяту. Тумаши очень любили своего ярла, под командованием которого совершили много славных дел. Горе их было искренним и сильным. Когда запылал погребальный костер, зажженный Потаней, многие женщины принялись оплакивать Славяту, и даже в глазах суровых воинов были видны слезы. Вечером над костями ярла насыпали высокий курган, как будто он был конунгом.

- Завтра будет военный совет, - шепнул Потаня Гоннару. – Созывают всех сотских. И ты тоже приходи!
Утром хересиры и сотские собрались в тереме. Межамира не было, и кресло его оставалось пустым.
- Конунг пленен, ярл убит, - сказал Потаня. – Тюпрак не сдержал взятого слова. Поэтому осада будет продолжаться. Может быть, кто-то считает, что мы должны сдаться?

Задав этот вопрос, Потаня обвел долгим взглядом сидевших в зале людей, задержав его на Сарычане. Но все молчали.
- Тогда давайте решать, кому руководить обороной.
- Хакан послал меня с войском, - напомнил Сарычан.
- Так-то оно так, хересир, - отвечал Потаня, - да только он ведь не приказывал тебе с кунами пересылаться. А ты это делал за нашими спинами. Какое к тебе доверие? Впрочем, если кто тебя поддержит, можно обсудить.

Однако, когда стали спрашивать каждого из сотских и хересиров, никто за Сарычана не высказался. Даже собственные его офицеры, отводили глаза и молчали.
- Весь вчерашний конфуз из-за тебя, - сказал один из них. – Ты конунга смущал своими посулами. А что вышло в результате?

На самом деле Сарычан не сильно настаивал. Руководить обороной и по-настоящему биться с кунами ему не хотелось.

- Что нам долго рассуждать? - сказал один из хересиров. – Потаню здесь каждая собака знает. Не раз он уже показал на что способен. Ему и командовать!
Послышались крики одобрения. Предложение всем пришлось по сердцу. Потаня встал и поклонился.

- Ценю ваше доверие и принимаю ношу сию, хотя с удовольствием остался бы на своем прежнем месте. Да видно по-другому нельзя. Если боги будут ко мне благосклонны, обязательно освобожу вас от осады. А если неблагосклонны, то паду на стенах вместе со всеми!

Слова Потани были приняты с воодушевлением.
- Ты теперь наш ярл! – воскликнул один из хересиров, - и пока мы живы, будем служить тебе до последнего вздоха.
Едва покончили с формальностями, новый ярл начал военный совет.

- Нам надо укрупнить отряды на стенах, - сказал он. – Многие из прежних сотников и пятисотников в плену, а Тюпрак готовит генеральный штурм. Куны будут биться жестоко, полезут всем скопом. Остановить их будет непросто. Я за всем не услежу. Поэтому пусть на каждом полустенке значится свой предводитель.  У него будут резервные отряды и продовольствие.

По утверждении этого решения, Потаня стал назначать новых воевод. Когда дошло дело до южной стены, он сказал Гоннару:
- Давай, возьмешь под свое начало стену от Южных ворот до угловой Юго-Западной башни. Это теперь твоя линия обороны, и ты мне за нее отвечаешь. За другую половину пусть отвечает Сотан.

- Сделаю все, что смогу, - пообещал Гоннар.
Хотя внешне он вида не подал, но в душе был польщен оказанным доверием. А Сотан ничего не сказал. Только молча встал и поклонился.
Они дожидались, пока Потаня не дал каждому воеводе свои наставления, а потом пошли осматривать их стену.
Сотан был задумчив и печален.

- Хан умер, - сказал он, - никто не обратил на это внимания. Люди еще не поняли, кого лишились.
- Дружбы с ним не получилось, - ответил Гоннар. – А враг он был опасный. Как думаешь, кому его смерть была на руку?
- Трудно сказать. На первый взгляд, как будто, Тюпрак выиграл. Сыновьям Кульдюрея не просто будет оспаривать у него власть над степью. Но только я почему-то не верю, что он пошел на такой шаг.

- Кого же ты подозреваешь?
- Мех с вином прислал не Тюпрак. Про то, что вино понравилось хану, знал Арапша и, быть может, кто-то еще, кто скрывался за занавесом в шатре.  Арапша молочный брат Бахмета и считается его другом. Но я Арапше не верю. Мутный он человек.
Он с минуту помолчал, а потом добавил:

- Для Камосы это будет тяжелый удар!
 Возле Южных ворот друзья разошлись каждый на свою часть стены. Под началом Гоннара оказалось пять башен и четыре простенка между ними. Он приказал бить в било, призывая всех защитников на общий сбор. А когда народ сбежался к своим местам, прошел по всему боевому ходу, здороваясь с каждым и присматриваясь к своим подчиненным. Большинство оказалось местными тумашами. Помимо них было достаточное число склавов, пришедших вместе с Ингельдом. Хотя в прошедших боях полегло немало тех и других. Всего под началом Гоннара по бегло проведенным подсчетам оказалось немногим более тысячи человек. Были среди них люди пожилые и настоящие старики, но оказалось также немало крепких молодцов и джигитов.

- Все не так плохо, как может показаться, - говорил Гоннар, - сил и провианта у нас пока достаточно, стены крепкие. Даже если куны попрут всем скопом, мы отобьемся, как уже не раз бывало.  А там, глядишь, - зима. Мы-то у себя дома. Отсидимся! А для них – зимовка на Пучае испытание не из простых. Начнут уходить из-под города к берегам моря на зимние пастбища. К тому времени хакан разберется со своими врагами и явится к нам на помощь. Как санный путь ляжет, так и ждем его!

Словам нового воеворды не то, что верили, но принимали их с надеждой. То, что конунгов план сдачи города не осуществился, многим тумашам было даже в радость. Здесь, в своем родном городе они готовы были биться до конца.

Сделав смотр наличным силам, Гоннар всех отпустил по домам, оставив только двойные караулы на стенах. Дозорным он повелел внимательно следить за каждым шагом осаждавших и немедленно прислать за ним, если откроется какое-нибудь подозрительное движение.

Подходя к своему дому, Гоннар еще издали увидел возле двери женщину, закутанную в длинную теплую вотолу. Она сидела на крылечке, положив руки на коленях и опустив на них свое лицо, неподвижная и одинокая, словно изваяние скорби. Рядом лежал узелок с вещами.

Конечно же это была Чернава. Гоннар медленно подошел к ней и нежно провел ладонью по ее волосам. Девушка подняла лицо. В глазах у нее застыли слезы, но она силилась улыбнуться:
— Вот, пришла к тебе, - сказала Чернава тихо, - потому что не хочу больше расставаться. Ни на день, ни на час…

- Я тоже не хочу, - ответил Гоннар.
Он наклонился, легко подхватил ее на руки, отворил ногой дверь и вошел внутрь. В маленькой хатке было темно и холодно, но место это вдруг показалось ему самым прекрасным и самым желанным на земле. Они стояли обнявшись, а Чернава говорила, прижавшись лбом к его груди:

-  Я ведь много что поняла после той страшной ночи, когда пришла весть о твоей смерти. Я подумала и ужаснулась, сколько времени теряю в пустых разговорах, кокетстве, игре. Все это суета! Но теперь я буду возле тебя, буду с тобой, не упущу больше ни единого мгновения! Стану для тебя женой и подругой. Хочешь?
- Очень хочу! – ответил он. – Ничего другого я так не желал в своей жизни.
И он еще крепче прижал ее к себе.

— Вот так, - шептала Чернава, - вот так! Когда ты меня так обнимаешь, я чувствую, что живу по-настоящему!
- Мы с тобой только так теперь и будем жить, - пообещал Гоннар.
- Столько, сколько отпустят нам боги, - как эхо отозвалась она.

60. Старградский терем  http://proza.ru/2022/02/15/219

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294