de omnibus dubitandum 118. 708

ЧАСТЬ СТО ВОСЕМНАДЦАТАЯ (1917)

Глава 118.708. БЕГИ, А ТО Я УБЕГУ…

    Через Бузулук, сделав его временным кооперативным центром, мы завязали связи со всей кооперативной сетью Оренбургской губернии. Во главе самарской кооперации стоял Иванов. Ему-то и было предложено встать во главе снабжения нашей армии, причем мы обещали Иванову сдавать в бузулукскую продовольственную лавку все товары, реквизируемые у спекулянтов на железной дороге.

    Иванов на все это согласился, обязался реализовывать товары, а вырученные деньги передавать армии. Связь между нами и Ивановым осуществлял Меркулов.

    Эта операция дала около 150 тысяч рублей. Таким образом, мы смогли выплачивать жалованье железнодорожникам и содержать нашу армию. Словом, власть была подкована финансами.

    Наступали холода. Теплая одежда была найдена также на железной дороге: нам сослужили большую службу красные ватные халаты, направлявшиеся в адрес бухарского хана; их было несколько тысяч, и они оказались очень теплыми.

    На станции Гамалеевка находился частный колбасный завод, а на станции Сортировочная стояли вагоны с продовольственным зерном. Кроме того, 35 вагонов хлеба были заготовлены продовольственным отделом Самаро-Златоустовской железной дороги.

    Таким образом, у нас оказалось и продовольствие, и фураж, и одежда, и деньги. База под временные операции была подведена.

    По прямому проводу мы перехватили телеграмму Дутова, в которой он предлагал Оренбургскому и Уральскому Казачьим Войскам перерезать в Челябинске железнодорожную магистраль.

    Дутов сообщал о своем движении через Бузулук на Кинель, причем указывал, что станция Ново-Сергиевка занята его разведочной частью. Эту самую передовую часть мы и отбросили.

    Ответный план действий нам сразу стал еще более ясен. Нужно было любыми средствами немедленно преградить Дутову дорогу на Бузулук и Кинель, ответить на его действия решительными контрдействиями.

    В это время произошла наша первая совершенно неожиданная стычка с частями Дутова. Отступая от Ново-Сергиевки, дутовская юнкерская разведка взорвала два моста. Это было, кажется, между 14-м и 15-м разъездами.

    Терять железнодорожную связь с Оренбургом нам было невыгодно. И вот, захватив с собой ремонтный поезд и для прикрытия 16-ю роту 160-го Бузулукского полка, я отправился туда сам.

    Железнодорожники к этому времени были также неплохо вооружены, но в патронах чувствовался острый недостаток. Починили один мост, за ним второй, продвигаемся дальше. Я еду на паровозе, пишет П.А. Кобозев и вдруг вижу на снегу фигуры каких-то конников. Надо сказать, что я захватил с собой пулеметчиков и 12-15 конных улан-кирасиров.

    Уланы ехали сбоку, рядом с поездом: это называлось у нас разведкой. Я попросил пулеметчиков дать с тендера две-три короткие очереди. Со стороны конников посыпалось: та-та-та.

    Наши ремонтные рабочие-железнодорожники и рота бузулукчан немедленно рассыпались в цепь. Налево товарищами никто не командовал, а на правом фланге оказался один офицер - выборный полковой командир, он и принял на себя здесь команду. Фамилии этого офицера я не помню, а жаль, так как он фактически был единственным в Бузулукском полку военным специалистом, а не Масальский, присланный из Казани штабной офицер.

    Развернулся бой. С нашей стороны было примерно около 150 вооруженных людей, с их стороны - втрое-вчетверо больше. Сколько именно - трудно сказать, ибо в бою я был первый раз. Могу лишь утверждать, что цепь неприятеля раскинулась примерно версты на три.

    Звуки боя услыхали, конечно, на станции Платовка. Оттуда на следующие станции передали, что долгожданное началось, что мы сцепились в первой боевой схватке, что нужна, следовательно, помощь. Мой задний служебный вагончик превратился в санитарный вагон и быстро наполнялся ранеными, среди которых были и тяжелые. Видную роль играла сестра Черкасова, подбиравшая раненых непосредственно в цепи. Мы быстро израсходовали почти весь имевшийся запас патронов.

    Именно в этом бою принимал участие Филипп Богданов…

    Вижу, дело плохо, продолжает П.А. Кобозев в своей работе «Первые шаги в борьбе против Дутова». Тогда, отцепив паровоз от поезда, я сам стал за регулятор (машинист отказался) и двинулся в атаку.

    Паровоз врезался в цепь противника, которую наш пулемет здорово почистил. Переполох вызвали громадный (атака была слишком неожиданной), но тут у нас ранило пулеметчика. Пришлось дать задний ход.

    Наша цепь тоже отступила за паровозом, теснимая со всех сторон неприятельской цепью. Еще раза два пытались мы повторить тот же маневр, но уже без удачи. Ранены были второй пулеметчик и помощник машиниста.

    Положение не сулило ничего хорошего. Надо было собирать товарищей в поезд и немедленно отступать. Цепь противника, усиливая огонь, начала уже сильно загибать крылья вокруг поезда.

    Вдруг вижу: сзади нас, далеко-далеко на горизонте, по краю снежной стены мчится артиллерия. Видимо, спешит на помощь (о посылке в Бузулук артиллерии Куйбышев сообщил телеграммой из Самары дня два назад). Смотрю с паровоза и не пойму, в чем дело, почему она вдруг остановилась и не двигается, неужели завязла в снегу?

    Вдруг внезапно: а-ах! - разрывается снаряд. Я, новичок в бою, не сообразил, что батарея встала на позицию и бьет издали.

    Переполох, конечно, произошел невероятный: неприятельская цепь рванулась назад, и… наша тоже.

    Часть дутовцев успела сгруппироваться за железнодорожным переездом. Второй снаряд попал прямо в эту гущу, там скопилось человек 75, и многие из них были положены на месте. Как потом оказалось, наводчиком был Ходаков, его меткость была поразительна.

    Боевыми действиями неприятеля руководил сам Дутов. У него было две школы - юнкерская и школа прапорщиков, а также все офицеры, которых он успел мобилизовать - всего около 650 человек.

    Третий снаряд был брошен Ходаковым вслед уходящим с тревожными свистками дутовским поездам.

    Таким образом, мы заняли разъезд и сообщили во все стороны по телеграфу о нашей победе. В этот день оренбургские газеты тревожно сообщали о полном разгроме большевистскими войсками отборных частей Оренбургского гарнизона. Между тем, и наши товарищи дали «деру» вплоть до самого Бузулука. Впоследствии главком Вацетис этому периоду боевых действий обеих сторон дал меткую характеристику: «Беги, а то я убегу».

    Так окончилось первое наше наступление на Оренбург. Оно приостановило движение Дутова на Бузулук и Кинель.

    Прошло несколько дней. Увидев, что никакого наступления нет, Дутов опять осмелел и занял те же самые станции, которые он покинул.

    Из Самары вслед за артиллерией в Бузулук прибыли иващенковские рабочие, а с ними несколько вагонов снарядов и патронов. Наконец из Казани прислали 50 пулеметов.

    Положение наше с блокадой Оренбурга резко осложнялось хлынувшим по железной дороге потоком казаков и солдат, возвращающихся с германского фронта. Сызрань была нашим передовым постом, где обезоруживались эшелоны с демобилизованными.

    Проводила эту операцию горсточка железнодорожников с пулеметом. Им неизменно приходилось пускать в ход военную хитрость: они угрожали, что в случае неповиновения эшелон будет расстрелян у моста через Волгу и сброшен под откос. В действительности этого делать было некому, железнодорожники своими силами не могли даже убрать горы наваленного на станции оружия.

    Вскоре из Сызрани мне сообщили о высылке команды 191-го пехотного запасного полка, не вполне вооруженной.

    Положение на Кустанайско-Троицко-Челябинском направлении было изложено в телеграмме, переданной мне по прямому проводу военкомом Самары Герасимовым или Тиуновым по его поручению.

    «Вчера ко мне приезжал председатель Троицкого Совета и сделал обстоятельный всесторонний доклад о положении "белых" (кавычки мои - Л.С.) в Троицке в связи с прибытием 15-го полка к ним. Настроение казачьих кругов повышено. В Троицке за последние два дня идет ряд митингов, на которых не только командный состав, но и рядовое казачество из числа прибывших стариков из местных станиц требуют окружения Челябинска и немедленного изгнания большевиков. Во все концы рассылаются конные гонцы и, видимо, в скором времени здесь вспыхнет пожар.

    Из доклада председателя Совета, согласно последней статистике, видно, что у местного троицкого казачества хранится приблизительно 2,5 млн. пудов хлеба, плюс к этому скирды хлеба, еще не обмолоченные, урожая 1915 года.

    К не выпуску хлеба и других продуктов из пределов Троицкого уезда казаками принимаются все необходимые меры, причем задерживают грузы, требующие немедленной отправки на фронт, в числе которых около 150 тысяч пудов мяса, хранящегося в челябинском холодильнике. Нежелание выпускать хлеб и другие продукты из пределов города и Троицкого уезда, концентрация хлеба и мяса и с другой стороны - наблюдение, сделанное председателем Троицкого Совета при разговоре на казачьих митингах, дает возможность думать, что главным центром боевых операций казаки думают делать не Оренбург, а Троицк.

    …Вчера вечером проездом заходил ко мне командующий Казанским военным округом Ершов, с которым мы долго говорили и пришли к выводу, что только что переданные мною соображения могут оказаться верными...

    Ершов едет на Омский краевой съезд. На мою просьбу прислать нам силы он ответил, что скоро не пришлет, и советовал пополнять частями Самары и окружающих гарнизонов; на последнее у меня нет надежды.

    Уфа нам выделила 380 человек, дать больше, я полагаю, откажется.

    Екатеринбургский гарнизон никуда не годится, присланные им отряды мы вынуждены были отправить обратно, так как их поступки внушали нам опасения, что во время наших действий это будет хороший материал для паники.

    Что касается Златоуста, где имеется один полк немногочисленный, то ждать помощи оттуда не приходится. На прибытие из Омского округа рассчитывать уверенно тоже нельзя, так как передавали Ершову, что и там что-то неблагополучно. Что касается внутреннего порядка в Челябинске, то за истекшие сутки там ничего не изменилось: сегодня приступлено к обучению Красной гвардии и [рабочих] железнодорожного депо. Вот и все».

    Кобозев: «Кратко сообщите Смольный изложенное Вами, а именно: 7 декабря Дутовым назначена новая мобилизация Тургайской области в связи с прибытием 15-го полка, о количестве и запасе продовольственных грузов, о силе казаков 12 тысяч, об истощении запасов гарнизонов в окрестных городах с нашей стороны, о необходимости присылки оружия десятками тысяч. Еще добавьте от меня о двух разведочных аэропланах для Челябинска и еще о двух броневиках. Сообщите кратко и сжато, почти так, как я сказал Вам сейчас».