История рода Пановых. Глава 9

        Глава 9. Великая война и февральская революция.

        Лето 1914 года выдалось поистине знойным и жарким, как в прямом, так и в переносном смысле:
       «После сильных жаров, бывших в 20 числах июня, погода все время благоприятствовала, – писала газета «Уральские войсковые ведомости» в четверг, 17 июля, – дневная температура в продолжение трех недель держалась в значительном понижение, а по ночам было довольно прохладно, но с 13 июля началась резкая перемена: в этот день температура дошла до 40 градусов, а в следующий день Реомюр показывал 43 градуса, и так подряд несколько дней. При полном безветрии воздух накален был до того, что речная вода, выставленная в металлической посуде, в короткое время на солнце делалась горячей» (УВВ № 55, 1914).

       В воскресном номере газеты «Уральские войсковые ведомости» был напечатан Приказ Уральскому казачьему войску от 17 июля 1914 года за № 647, в котором Вр. и. д. Наказного Атамана (Наказный Атаман УКВ генерал – лейтенант С. С. Хабалов пребывал в отпуске) объявлял мобилизацию Войска:
       «17 июля с. г. Высочайши повелено мобилизовать второочередные и третьеочередные части временно вверенного мне войска, – приказывал генерал – майор Острянский, – т. е. штаб дивизии с управлением бригады, 4, 5, 6, 7, 8 и 9 полки, первую, вторую и третью запасные сотни, 1-е, 2-е и 3-е отделения конского запаса; для сего призвать чинов запаса казаков и поставить лошадей, повозки и упряжь, согласно мобилизационного расписания 1910 г.» (УВВ № 56, 1914).
        Уже на следующий день мобилизация была объявлена по всей России, а 19 июля германский посол вручил российскому правительству петицию об объявлении войны. Война! Великая война! Для населения России она стала 2-ой Отечественной! А чаще всего её называли Германской…

        Не все казаки Пановы Сахарновской станицы и Каленовского поселка подлежали мобилизации, т. к. многие уже состояли в отставном разряде. Например, в отставке были Фома Минович (с 1 января 1905 г.) и Николай Минович (с 1 января 1907 г., пр. № 305 от 26 марта 1907 г.) Пановы.
       Был освобожден от военной службы диакон на вакансии псаломщика Георгий Иванович Панов (жит. Сахарновской ст и п.), служивший в Казанско – Богородицкой церкви в Иртецком посёлке (Адрес – Календарь Уральской области 1915 г., с. 55).

        «Атаман Красноярского поселка урядник Григорий Абросимов Панов (пост. 1897 г., Сахарновской ст. Каленовского п.), – говорилось в приказе по Войску, – по определению В. Х. Правления за № 167 отчислен от должности, как назначенный на действительную службу по мобилизации» (Пр. № 1027 от 15 сентября 1914 г.). 

       Накануне войны, в войсковой газете была опубликована заметка из Каленовского поселка, с видами на урожай зерновых культур, которую по моему предположению написал мой прадед Николай Минович Панов, но подписал он заметку не своим именем, а псевдонимом «Пигмей»:
        «Урожай ржи в этом году от Каленого до Лбищенска можно считать обеспеченным, если, конечно, не повредит какое – нибудь случайное явление, – писал Пигмей. – Ржи поздние на цвету, ранние отцвели. Высокие, густые, – такой ржи калёновцы не запомнят. Пшеницы в текущее лето, можно сказать, тоже удовлетворительное. Выколосились ранние и поздние. Недели две тому назад на посевы стал, было нападать суслик, но население приняло энергичные меры к истреблению вредителя и результаты борьбы получились самые блестящие. Суслика уничтожали крючками, трубками и простым способом выливания. Заботились и стар и мал. К тому же ещё окапывали посевы. Правда, окапывание помогло в меньшей степени, но при совокупности других мер оно являлось очень нужным и обязательным. Казаки в настоящее время заняты сенокосом. В поселке замечается оживление только по праздникам. В будни остаются малые да старые. Текущее лето нужно отметить, как лето особенного труда. Некоторые казаки – из беднейших – отправились в Уральск на заработки на новую строющуюся железнодорожную линию, продав свои пайки на сенокос» (УВВ № 46, 1914).
      К сожалению, убрать без проблем хороший урожай не удалось. Засуху, установившуюся в мае, в августе сменили частые дожди, которые мешали уборке хлебов. К капризам погоды добавилась нехватка рабочих рук, в связи с начавшейся мобилизацией самых трудоспособных и здоровых казаков.

       В августе началась отправка на фронт льготных казачьих полков, которая завершилась во второй половине месяца. Основная масса уральских казаков попала на Юго – Западный фронт, где их противниками стали австрийцы и мадьяры (венгры). Уральские полки сражались и против германцев.
       Калёновские казаки, по мобилизации, оказались в 6 Уральском казачьем полку, который во второй половине августа отправился на Юго – Западный  фронт. Но, уже в пути полк стал нести небоевые потери:
       «Исключаются из списков казаки 6 Уральского казачьего полка: Осип Григорьев Железнов (пост. 1904 г., Бударинской ст. Прорвинского п.) и Гарифулла Валиев Котлубаев (пост. 1906 г., г. Гурьев), умершие в пути следования на войну: Железнов 26 и Котлубаев 27 августа.
       Справка: сношение командира 6 Ур. каз. полка от 27 августа с. г. за № 684» (Пр. № 1015 от 11 сентября 1914 г.).

      Вскоре, стали приходить с фронта письма, в которых казаки рассказывали о своих боевых буднях:
       «Вот уже три дня в бою, – писал казак домой, жене. – Неделю спим не раздеваясь. Казаки действуют лихо. Противник уступает каждый шаг с боем. Наступаем пока медленно, но на нашей стороне все шансы обратить опять его в бегство. Отступая, австрийцы жгут и грабят деревни, захватывают скот и людей – главным образом стали увозить мужчин, уж для какой это цели – пока неизвестно, но полагаем, они заставляют их выполнять работы по укреплениям. Настроение у казаков великолепное, никто не вешает головы, все веселы, бодры и здоровы. Начальство уральцами очень довольно. Твой Пётр» (УВВ № 75, 1914).

       Война – войной, а главное рыболовство – осенняя плавня – началось по расписанию, определенному Войсковым Хозяйственным Правлением. По установившийся традиции, на открытие в посёлок Калёновский прибыл Наказный Атаман генерал – лейтенант С. С. Хабалов. Сергей Семенович заступил на этот пост в январе 1914 года, и предстоящая осенняя плавня для него была первой, можно сказать, «в диковинку». «Старые люди» были уже наслышаны о делах нового Наказного Атамана по мобилизации Войска, поэтому просили его также не забывать семьи раненых и убитых казаков.
       «Войско плавенного рыболовства 22 сентября, заехав на указанное атаманом рыболовства место, расположилось на пол яра выше ятови, – писала газета «Уральские войсковые ведомости». – Поставив в порядок будары, войско приготовилось к молебну, обычно отслуживаемому перед началом рыболовства. В это время к войску прибыл Наказный Атаман в сопровождении старшего члена ВХП полковника В. П. Мартынова, атамана 2 военного отдела полковника Бородина и начальника Лбищенского уезда подполковника фон Галлера. Поздоровавшись с атаманом рыболовства и казаками, Наказный Атаман выслушал молебен и остановился у кибитки плавенного атамана. Здесь его окружили казаки – рыболовы, обратившиеся к нему с просьбой о перемене порядка плавни некоторых рубежей, на что он изъявил своё согласие. После этого казаком Кирпичниковым была высказана просьба о принятии мер к пресечению и искоренению конокрадства в войске, на что Наказный Атаман ответил, что он уже дал предписания начальникам уездов, строжайше приказав принять им все от них зависящие меры. Затем казаки из круга поинтересовались узнать от Наказного Атамана о ходе войны и о действии наших Уральских казачьих полков в действующей армии. Наказный Атаман сообщил, что война идёт с двумя образованными немецкими государствами и одно из них, австрийское, почти уже разбито. С большой похвалой он отозвался о действиях наших уральских казаков и в частности о 1 Уральском казачьем полку, отличившемся особенно против австрийцев, отбив в бою 6 неприятельских орудий с 23 зарядными ящиками и о 3 полке, доблестно действовавшим против германцев. В заключении, высказал надежду, что германцы, наверное, скоро будут разбиты, и пожелав казакам счастливого залова, он отпустил круг для набирания ярыг и стал рассматривать рыболовные принадлежности, находящиеся в бударах, обо всём спрашивая казаков и старшего члена ВХП. Когда ярыги были набраны, войско в полном порядке, по сигналу плавенного атамана, было пущено на ятовь. На счастье, ятовь оказалась хорошей: несколько красных рыб было поймано прямо перед Наказным Атаманом. Одна связка казаков – рыболовов поднесла Наказному Атаману ялового осетра, которого Наказной Атаман не хотел принять так и, щедро наградив рыболовов и пожелав им в ловле дальнейшего успеха, отбыл в Антоновский посёлок. По приезде в посёлок, приняв хлеб – соль от депутации казаков у дома священника, он ещё раз отправился на Урал, на базарный песок, где всей пойманной красной рыбы оказалось более 800 штук. Осмотрев базар и осведомившись о залове, ценах на рыбу и извоз, Наказный Атаман вернулся в посёлок.
       На следующий день в посёлке было поднятие креста на вновь отстроенный храм св. Петра и Павла, где Наказный Атаман сам лично участвовал в поднятии крестов, после чего он отбыл в Калмыков, направляясь далее на Уил и Темир, оставив среди плавенного войска своим мягким и всем доступным обращением, а также внимательностью и отзывчивостью к просьбам, самое благоприятное впечатление.
        С закрытием винных лавок в войске, после долгих лет обычного и сплошного пьянства, когда ярый горыныч, страстный охотник до выпивки, половину своего залова не довозил домой, пропивая обыкновенно дорогой, теперь царит трезвость, а с нею и тишина.
             Смотритель речной охраны М. Фолимонов» (УВВ № 78, 1914).

        Осенняя плавня, надо сказать, окончилась плохо, 31 октября, в Гурьеве, когда в Уральске уже давно лежал на земле снег.
       «Последние ясные и холодные дни, с значительным понижением температуры ночью, закончились в ночь на 18 октября настоящим зимним бураном, продолжавшимся и весь следующий день, – писала войсковая газета. – Снег упал на сухую, подмороженную почву и, если не последует оттепели, а с нею дождей, то начавшаяся при таких условиях зима заставит многих, в особенности хлебосевов, задуматься о недостатке в земле обычного осеннего запаса влаги» (УВВ № 83, 1914).
        «Насколько она (плавня) была хороша в начале, настолько плоха в конце, – писала газета. – Гурьевская ятовь – надежда рыбаков – свела результаты плавни к большому минусу, если прибавить к тому ещё небывалую дешевизну рыбы через отсутствие покупателей» (УВВ № 90, 1914).

       Вместе с приходом зимы, рухнули и надежды на быстрое окончание войны. В октябре, калёновцы собрали для казаков, воевавших на фронте тёплые вещи, которые на санях отправили в Уральск, куда уже по призыву Наказного Атамана из всех уральских станиц организованно привозились пожертвования, в особенности, зимняя одежда и обувь.
        «В четверг, 6 ноября, в 11 час. вечера, – писала войсковая газета, – поезд, в составе 8 вагонов, с пожертвованиями для действующей армии одежными вещами и прочими предметами обихода, доставленными из станиц войска, отбыл со станции Уральск к месту назначения» (УВВ № 88, 1914).

       После Николы – зимнего, отправились наши Пановы и другие калёновцы в город Уральск, чтобы принять участие в презентном («царском») багренье:
       «13 декабря, состоялось презентное багренье. – писала войсковая газета. – Полюбоваться картиной этого исключительного рыболовства прибыл г – н Наказный Атаман с супругой.
        Проезжая вдоль выстроившихся по пути казаков – баграчеев, Его Превосходительство приветствовал их. В 10 1/2 час был подан сигнал и с обоих сторон родного Горыныча к его середине бросились баграчеи. Момент – и вся ятовь покрылась прорубями. К сожалению, в нынешнем году в этом месте рыбы совершенно не оказалось и предположенное к посылке в презент к Высочайшему Двору количество икры и рыбы придётся добыть с первого дня своего багренья. Не было видно даже судака, хотя, по всем сведениям, осенью рыбёшка тут и была. Чем объяснить отсутствие её – непонятно. Число собравшихся баграчеев было из годов.
       Пожелаем же им успеха завтра (15 декабря) и в последующие дни своего багренья!
       Говорят, хорошие скопы рыбы ожидаются в Упоре, где будет поставлена и кибитка» (УВВ № 98, 1914).
       «Первый рубеж первого участка не разочаровал казаков и, по крайней мере, в отношении залова красной рыбы оправдал их ожидания, – сообщала войсковая газета. – Вчера с пассажирским поездом отправлен войсковой презент к Высочайшему Двору. Начальником презентного транспорта командирован смотритель речных вод Георгиевский кавалер отставной есаул Зеленцов» (УВВ № 99, 1914).

        Вскоре, калёновские Пановы стали получать сообщения о награждениях своих близких родственников, отличившихся в боях на фронте:

        «Список нижним чинам 6 - го Уральского казачьего полка, коим выданы Георгиевские медали «За храбрость» за следующими номерами:
        Ст. урядник Иван Абросимов Панов, Сахарновской ст. Каленовского п., № 10302» (Пр. № 40 п. 3 от 28 января 1915 г.).
        «Список урядников и казаков 6 Уральского казачьего полка, награжденных Георгиевскими Крестами 4 степени за боевые отличия с 20 ноября 1914 года под Петроковом, согласно приказа по Гвардейскому конному корпусу от 25 ноября 1914 года за № 11:
       Мл. урядник Виссарион Фиогниев Панов, Сахарновская ст. Каленовский п., № 133672» (Пр. № 53 п. 1 от 11 февраля 1915 г.).

        «Список урядников и казаков 6 Уральского казачьего полка, награжденных за отличия в боях Георгиевскими Крестами:
       3 степени:
Мл. урядник Панов Виссарион Фиогниев, Каленовского п., № 19030.
        2 степени:
Ст. урядник Панов Иван Абросимов, Каленовский п., № 5612» (Пр. № 155 от 2 сентября 1915 г.).

       «Список нижних чинов 1 Уральского казачьего полка, награжденных за отличия в боях Георгиевскими Крестами: 4 степени:
Казак Николай Миронов Панов, Каленовского п., № 428056» (Пр. № 183 п. 20 от 1 октября 1915 г.).

       «Список нижних чинов 6 Уральского казачьего полка, награжденных за отличия в боях Георгиевскими Крестами: 4 степени:
Приказный Николай Иванов Панов, Сахарновской ст. и п., № 420400» (Там же, п. 32).

        Муж Гликерии Фиогниевны, казак 9 Уральского казачьего полка Мин Леонтьевич Дураков, был переименован в младшие урядники (Пр. № 46 п. 12 от 31 января 1915 г.). 9 полк считался третьеочередным, и в нём служили казаки старших возрастов, из которых многие состояли в запасном разряде. В том же полку служил Никита Миронович Панов, который стал единственным офицером в нашем роду, во время германской войны.
        «9 – го Уральского казачьего полка вахмистр, пользующийся по образованию правами 2 – го разряда Никита Миронов Панов (Сахарновской ст. Каленовского п., пост. 1902 г.) приказом по армиям Юго – Западного фронта от 10 – го января с. г. за № 31 произведен в прапорщики.
         Справка: рапорт командира полка от 19 января 1915 года за № 148» (Пр. № 54 п. 8 от 11 февраля 1915 г.).

          Усердие наших Пановых отмечалось не только на фронте, но и в тылу:
«… полесовщик Карп Маркелов Панов (Сахарновской ст. Каленовского п., пост. 1869 г.) за продолжительную отлично – усердную службу и хорошее поведение переименовываются в младшие урядники.
        Закон: приказ по Военному Ведомству 1911 г. за № 126 п. 2.
        Справка: рапорт Старшего члена Уральского ВХП от 3 февраля с. г. за № 3156» (Пр. № 71 п. 4 от 4 марта 1915 г.) (УВВ № 27, 1915).

        Примечательным стало решение Съезда Выборных, состоявшееся 13 февраля 1915 года:
        «Во время обсуждения вопроса о выдачи ссуды Каленовскому поселку в размере 1500 рублей на 3 года на устройство моста через Каленовский Ерик, на съезд прибыл Наказный Атаман, – писала войсковая газета. – Цель его посещения – объявить Высочайшую резолюцию на посланную ранее съездом, с выражением верноподданических чувств, телеграмму. Высокомилостивые слова Монарха, выслушанные с глубоким вниманием всем съездом стоя, и произнесенные затем Его Превосходительством здравица за нашего Верховного Вождя, вызвали единодушное «ура» всех присутствующих. Затем закончено было обсуждение об отпуске ссуды и большинством 41 голоса против 13 в ходатайстве было отказано» (УВВ № 16, 1915).
       Вероятно, Съезд учёл тот факт, что жители Каленовского поселка были более материально обеспечены, чем жители в других посёлков низовой линии, и могли построить мост за счёт собственных средств, без привлечения ссуды из войскового капитала. Неслучайно, уже осенью того же года:
       «Войсковое Хозяйственное Правление разрешило жителям Каленовского поселка вырубить участок № 3 Поколоцкую Самарскую до Сахарновской грани, – извещала войсковая газета; – рубку производить с разделом на паи с соблюдением правил пользования лесом из дач Уральского казачьего войска, издания 1915 года» (УВВ № 83, 1915).

       Весна 1915 года выдалась ранней и обозначила довольно хорошие виды на урожай хлебов и трав:
       «Дожди идут почти ежедневно, – писала войсковая газета в конце апреля. – Температура воздуха, доходившая до 20 градусов, за последнее время понизилась. Дуют попеременно восточные и юго – западные ветры. Травы быстро растут и месячник поднялся настолько, что недолго и до её покоса. Прибывшие с хуторов рабочие передают, что при обрывании загонов канавами от суслика земля оказалась совершенно влажной на большой глубине. «Двадцать лет работаю», – рассказывают одни из рабочих, «а такой земли не встречал. Возьмёшь из глубины её в горсть, а она словно жевка». Ржи прямо – таки великолепны. Хороши всходы и остальных хлебов.
      Травы в пойменных местах хорошо двинулись в рост. Хвалятся травами и из степных районов. Скот весь вышел на подножный корм и на дворах удерживается лишь удойный» (УВВ № 32, 1915).

       Весной 1915 года калёновцы получили первые известия о потерях своих земляков на полях германской войны. Казак 1 сотни 6 Уральского казачьего полка Быков Евтей Иванович, 22 апреля с. г., пропал без вести. Казак той же сотни, Пальгов Сергей Васильевич, 23 апреля с. г., умер от ран. Казак 4 сотни Карташов Фаддей Иванович, в тот же день, пропал без вести (УВВ № 60, 1915). Приказный 1 Уральского казачьего полка Будигин Лазарь Евлампиевич, был контужен в область затылочной части лба, с 14 по 15 мая 1915 года (УВВ № 56, 1915).
       Наших казаков Пановых Бог уберёг от погибели и плена. Однако, лёгкие ранения Пановы получали, но не все они попадали в сводки из полков.
        «6 Уральского казачьего полка, 1 сотни, младший урядник Виссарион Фиогниев Панов ранен в левую ногу выше колена, 12 сентября, у деревни Чапельщница. Остался в строю» (Пр. № 183 п. 31 – 1915 г.).
       По болезни был переведён в отставной разряд и не был мобилизован в действующую армию:
       «1900 года постановки, Панов Михаил Григорьев, Сахарновской станицы Каленовского поселка, согласно пр. по ВВ 1913 г. № 289 ст. 2, 43 лит. А» (Пр. № 140 п. 26 – 1915 г.).

       Мало кто из каленовских казаков занимался хлебосевом, в виду плохой плодородности пахотной земли, а вот разведением скота в степи, почти все поголовно. Поэтому к покосам трав калёновцы относились очень серьёзно.
       «Жители Каленовского поселка Сахарновской станицы, – писала газета, – приговором поселкового схода на 20 июля с. г., постановили: оставшуюся не выкошенной после месячного срока пайками на самарской стороне траву выкосить ударным порядком с допуском косилок и рабочих всех сословий, по одному на казака и малолетка; на зауральной стороне этот же покос произвести с 20 августа тем же порядком» (УВВ № 62, 1915).
      «Жители Каленовского поселка Сахарновской станицы, – извещала газета, – приговором поселкового схода на 30 августа с. г., постановили: допустить для пасьбы в луга на Бухарскую и Самарскую стороны дойный и рабочий скот жителей этого поселка» (УВВ № 74, 1915).

       Однако, с началом войны подвоз хлеба из других российских районов в Уральское казачье войско стал нерегулярным, поэтому всё больше жителей Сахарновской станицы решались сами выращивать себе хлеб. По нормам, принятым в Войске, каждый казак мог распахать до 20 десятин земли. За распашку сверх нормы нужно было платить определенную плату в войсковой капитал. Также казак имел право разбить себе фруктовый сад на площади до 5 десятин. Калёновцы сажали бахчи, где кроме арбузов и дыней, большую долю занимали тыквы, которые считались «вторым» хлебом на всей низовой линии. Одним словом, распашка пустующих земель стала возрастать.
      «Съезд выборных от станичных обществ, – сообщала войсковая газета, – рассмотрев ходатайство жителей Сахарновской станицы, изложенного в приговоре станичного схода на 26 марта 1915 г., о разрешении произвести распашку жителям Калёновского посёлка «Карой» и Лебяженского – «Гарь», протоколом своим на 28 января 1916 г. за № 43 постановил: ходатайство это, удовлетворить» (УВВ № 20, 1916).   

       Осень 1915 года выдалась тёплой и затянулась почти до Рождества. В связи с чем начало зимних рыболовств пришлось отложить на январь 1916 года, что естественно не могло не вызвать некоторого раздражения казаков. К тому же были изменены сроки проведения казачьего багренья: сокращены до одного дня, что не всем казакам понравилось.
       «Презентное багренье назначено в субботу, 9 января, с 10 час. утра, – писала войсковая газета. – Под презент назначена местность под городом Уральском от Нижнего рынка на 20 саж. ниже его вверх до Перевала.
       Казачье багренье назначается 11 января, с 10 час. утра, причем багренье будет произведено в один день на всем пространстве от Уральска до Калёновского посёлка.
        Режаковое рыболовство в багренном районе назначается с 13 января и должно окончиться 1 февраля; с 3 февраля разрешается произвести неводную тягу по р. Уралу. Общий надзор и наблюдение во всём багренном районе *) за порядком лова и соблюдением рыбаками правил рыболовства возлагается на смотрителя речной охраны есаула Зеленцова и стражника охраны вахмистра Телятова» (УВВ № 2, 1916).
       *) Багренный район – это пространство по р. Уралу вниз, от Уральского учуга до Калёновского посёлка. Плавенный район – от Калёновского посёлка до города Гурьева.

       «Отсутствие снега и связанное с этим бездорожье, видимо, миновало и последняя снежная метель, продолжавшаяся в общем несколько дней, дала столько снега и захватила на столько обширный район, что приехавшие с хуторов и из посёлков казаки сообщают о бездорожье, но от обилия уже снега, – сообщала войсковая газета. – Последнее затрудняет сообщение только на самое короткое время, пока не проложат дорог, выпавший же снег как нельзя более кстати, в особенности на низовой линии, где особенно жаловались на бездорожицу. Сильно понизившаяся было температура, доходившая ночью до 25 и более градусов по Реомюру, снова повысилась» (УВВ № 3, 1916).   

       Бездорожье и изменение правил багренья, стали основными причинами того, что калёновские казаки, в основной своей массе, не поехали в Уральск на «царское» багренье. И не прогадали, потому что Сахарновская ятовь, что выше Калёновского посёлка, всегда была богата красной рыбой. Однако, «старые люди» не могли себе позволить пропустить презентное багренье; им сам Бог велел присутствовать на открытие главного зимнего рыболовства. Надо заметить, что Мин Евтихиевич и Николай Минович, итак часто ездили в г. Уральск, где учился их внук и сын, – Григорий Николаевич Панов.
       «На презентном багренье, по полученным нами сведениям, – писала войсковая газета, – поймано: белуг икряных 6, яловых 6, осетров икряных 6 и яловых 27 – всего 45 рыб. Часть рыбы (яловика) и икры пришлось докупать на своём багренье. Презентное багренье, несмотря на то, что под него в настоящем году отведено было пространство, на котором судя по осенним подъёмам рыбы, должен быть хороший залов, не оправдало ожиданий. Думают, что рыба была потревожена раньше и сошла, хотя другие и указывают на то, что баграчеев вообще было мало и рыбу не нашли, что отчасти доказывается тем, что в багренье на себя ловили её на презентных местах» (УВВ № 4, 1916).
      Нужно заметить, что две сомнительные «осечки» с заловами подряд, на презентном багренье, говорили о том, что отношения Наказного Атамана генерал – лейтенанта С. С. Хабалова и калёновских «старых людей» не сложились. Например, А. Г. Трегубов пишет: «В марте 1917 года в ответ на запрос из Петрограда дать характеристику находящемуся под следствием генералу Хабалову, Войсковой Съезд выборных дал ему крайне отрицательную оценку за пренебрежение к казакам, плохое отношение к беженцам из мест боевых действий, хорошее отношение к пленным немцам» (От Гугни до Толстова. Уральск, 2006. С. 79).

       «Результат багренья на себя, произведённого в один день по всему багренному району, по отношению первых уральских ятовей, если и не оправдал тех ожиданий, которые основывались на сведениях о подъёмах рыбы, всё – таки оказался сравнительно благоприятным, – писала войсковая газета. – Хвалёный Упор не оправдал возлагаемых на него ожиданий, рыба была редкая и по преимуществу яловый осётр. За то хороший свёрток осетра оказался в Шамином, немного ниже перебоины. Цены на рыбу сравнительно высокие: яловик – осётр в половину дня шёл по 20 – 21 руб. за пуд, хотя цены ещё не установились, отдельных осетров некоторым удалось продать по 26 р. пуд. На льду цены сильно были повышены скупщиками – киргизами, которые, по выражению торговцев, прямо – таки «жгли». Киргизы, покупая исключительно ялового осетра, являются за последнее время серьёзным конкурентом рыбных торговцев… Утром 12 цена на икру дошла до 260 руб. пуд. Поротые тела по 18 руб. и яловых 21 руб. Так как погода стояла тёплая, сырая, то цены твёрдо ещё не установились» (УВВ № 4, 1916).

        Неизвестно, «старые люди» подсказали или депутаты додумались, но:
       «Съезд выборных от станичных обществ, – известила войсковая газета, – протоколом своим на 21 января с. г. за № 3, постановил: в допуске рабочих из киргизов на зимнем Чархальском рыболовстве отказать» (УВВ № 12, 1916).
       Слишком частыми были споры между казаками и киргизами из – за озера Челкар. Киргизы препятствовали казакам в рыболовстве на озере, считая его своим. Нередко, именно рабочие – киргизы становились зачинщиками драк с казаками – рыболовами. Губернатору приходилось направлять на Челкар полицейских, которые следили за порядком на зимнем рыболовстве.

       «Съезд выборных от станичных обществ, – сообщала войсковая газета, – протоколом своим на 28 января т. г. за № 14, постановил: разрешить жителям Калёновского посёлка вытянуть в 1916 году «Калёновскую старицу», но с правом участия жен казаков других станиц, ушедших на войну» (УВВ № 12, 1916).
       Писатель В. П. Правдухин, проживавший в Калёновском посёлке очень красочно обрисовал зимнюю тягу озёр и стариц, располагавшихся в его окрестностях. В этом рыболовстве участвовали казачки и, даже, казачата.
       «Начинается тяга, – вспоминал Правдухин. – Под лёд с одного края озера опускают в прорубь огромный невод. На края его навязаны длинные сосновые шесты – прогоны. Деревянными развилками рыбаки по мелким прорубам протаскивают вдоль озера эти шесты, а за ними тащится и невод. Таким способом вычерпывают из озёр всю рыбу, зашедшую сюда из Урала во время весеннего разлива. Горы рыбы дыбятся к вечеру на льду. Все, кто выезжает на тягу, непременно должен принимать посильное участие в работе. Мы, ребята, надрываемся изо всех сил, чтобы показать перед взрослыми удаль, уменье и опытность настоящих рыбаков. Зато нам, как и седобородому казаку, причитается такой же равный пай из добычи. Вот наступает самый захватывающий момент, это – делёжка рыбы. Все участники разбиваются на десятки. Рыба разбросана равными долями. Каждый десяток выбирает делегата. Депутаты начинают конаться: перехватами рук по шесту определяют, кому какой пай» (Правдухин. 2008. С. 308 – 309).   
        Во время германской войны, во всех зимних тягах Калёновских стариц принимал участие мой дед, Михаил Николаевич Панов, 1906 года рождения.
       Его брат, Григорий Николаевич Панов, 1900 года рождения, учился в Уральском реальном училище и домой, в Калёновский посёлок, приезжал только на каникулы, которые бывали во время рождественских праздников и летом.
       Другой брат, Василий Николаевич Панов, 1896 года рождения, имел склонность, как и их отец, Николай Минович, к столярному и плотницкому ремеслу. Также он увлекался плетением из лозы тала различных предметов домашнего обихода. Однако, в 1916 году его призвали на казачью службу в действующую армию и отправили на фронт. К сожалению, приказов по УКВ за 1916 год не сохранилось, а в газете «Уральские войсковые ведомости» приказы со списками новобранцев, отправляемых в первоочередные полки не публиковались, поэтому об участии в Великой войне известно со слов его дочери, Галины Васильевны Пановой, 1940 года рождения. Как правило, молодых казаков сначала зачисляли в запасные сотни, которые стояли в Уральске, где они проходили первоначальную подготовку в течении двух – трёх месяцев, а потом отправляли в один из первоочередных полков №: 1, 2 или 3. В каком из них служил Василий Николаевич Панов, неизвестно.

       Не обходилось и без курьёзов. Особенно неприятными были скандалы, связанные с Мироном Семёновичем Пановым, которые негативно влияли на авторитет и репутацию «старых людей».
        «При рассмотрении представленного при рапорте Начальника Лбищенского уезда от 14 января с. г. за № 1227, дознания произведенного приставом 2 стана Лбищенского уезда, усматривается, что казак Каленовского поселка Сахарновской станицы Мирон Семенов Панов изобличается в совершении деяния, предусмотренного п. 1 части 2 распоряжения моего от 7 апреля 1915 года, изменяющего подсудность дел об оскорблении полицейских или других стражей во время отправления ими должности (31 ст. Уст. о нак.), и выразившегося в нанесении им оскорбления на словах атаману Каленовского поселка уряднику Котельникову при исполнении последним служебных обязанностей, а потому Я, Главноначальствующий Уральской области, руководствуясь тем же распоряжением, определяю: Мирона Панова подвергнуть штрафу в размере семидесяти пяти рублей, а при неуплате аресту на три недели.
        Для приведения сего постановления в исполнение, копию его препроводить Начальнику Лбищенского уезда, от которого требовать донесения о времени приведения его в исполнение.
         Главноначальствующий, генерал – лейтенант Хабалов» (УВВ № 10, 1916).

        Вообще, для «старых людей», в т. ч. для наших Пановых, считалось за норму, когда о них ничего не писали и не сообщали в газетах. А для Мирона Панова, как – будто было сделано особое исключение; его часто упоминали.
        «Сахарновский станичный сход, приговором от 6 декабря 1915 г. за № 7 п. III постановил: отвести места под устройства зимовок для прокорма скота в зиму 1915/16 гг. следующим лицам: 18) Мирону Панову 1 зимовку на местности Наборная лощина, старая зимовка Гр. Н. Косарева» (УВВ № 13, 1916).

      «Продолжительная война с многочисленным, сильным и упорным врагом потребовала выставить против него многомиллионную армию, – писал в приказе по войску Наказный Атаман генерал Хабалов. – Война затянулась и идёт уже второй год. Для продовольствия многочисленной армии потребовалось много всякого припаса и в том числе много мяса…
        Чтобы обеспечить войскам Действующей Армии необходимое пропитание, пришлось потребовать от населения всей Империи поставки скота для армии по особой развёрстке между всеми губерниями.
        По этой развёрстке от всего населения Уральской области (казаков, иногородних, переселенцев и киргизов) требуется поставить в 1916 году 1750000 пудов мяса или взять от населения области 175000 голов рогатого скота, причем часть рогатого скота разрешается заменить овцами, не уменьшая требуемого количества мяса. По этому расчету от области каждый месяц требуется поставить около 19500 голов рогатого скота. Если население не доставит в срок требуемого количества скота, то он должен быть взят у населения принудительно или реквизирован. При добровольной поставке населению будет уплачиваться за принятый в казну скот по особой утвержденной мною расценке, по цене за пуд мяса от восьми до десяти рублей. При реквизиции за взятый скот платится дешевле на 15 процентов» (УВВ № 18, 1916).
        После таких приказов, началось угасание патриотизма, который был на подъёме в начальный период войны в российском обществе и, в Уральском казачьем войске, в частности. Наиболее страдали от развёрстки богатые скотопромышленники, на которых ложилась основная тяжесть поставок мяса в казну. У Пановых, богачом считался Мирон Семёнович, которого «за глаза» называли «скряга Таз – Мирон». По рассказам, некоторые уральские казаки стали укрывать часть своего скота в киргизских аулах на Бухарской стороне, где проживали пастухи, которых они нанимали для пастьбы своего рогатого скота. Приходилось жертвовать удоями молока, за то сохраняли скотину от реквизиции в казну, почти задаром.

        «Начальница Уральской войсковой женской гимназии нас просит объявить, – писала войсковая газета, – что вследствие циркулярного распоряжения от 7 марта за № 2627 с нынешнего 1916/17 учебного года от поступающих в 1 – ый класс повышены требования по арифметике, а именно: кроме уменья производить основные действия и решать задачи в пределе ста, требуется умение писать и выговаривать числа от 1 – 1000 и производить над ними арифметические действия» (УВВ № 26, 1916).
        Как раз в том 1916/17 учебном году поступила в первый класс гимназии дочь умершего в 1906 году медицинского фельдшера Василия Абросимовича Панова, Таисия, которая успела окончить только 2 класса гимназии. Однако, в 1920 – е годы, полученное в гимназии образование, позволяло ей работать учительницей начальных классов в поселковой школе.

       «Весенний разлив с 18 апреля, достигнув прибыли в 2 саж. 14 верш., по – видимому окончательно пошёл на убыль, не дойдя до уровня разлива 1914 года только на 7 верш., когда общая прибыль воды выразилась в 2 саж. 1 арш. 4 верш. В 1914 году убыль воды началась лишь с 3 мая и луга так долго оставались под водой, что казаки не без основания тревожились за качество ожидаемой травы, – писала войсковая газета. – В нынешнем году вода благодаря дружной весне, оказалась очень высокой и залила почти все луга за исключением разве особо высоких мест. Сопоставляя нынешний год с 1914, нужно ожидать такого же хорошего сенокоса, как и тогда, и притом с лучшим качеством травы» (УВВ № 30, 1916).

        Война продолжалась и в воскресном номере газеты «Уральские войсковые ведомости», 24 апреля, был напечатан Приказ по войску от 8 апреля 1916 года за № 40 п. 1:
       «Высочайшим приказом, последовавшим 22 марта с. г., утверждено производство за отличия в делах против неприятеля в прапорщики Уральского казачьего войска вахмистра 9 Уральского казачьего полка Панова (Никиты).
        Справка: официальный отдел газеты «Русский Инвалид» за 1916 г. № 88» (УВВ № 31, 1916).

      Наши Пановы в Калёновском и Сахарновском посёлках жили, как и другие казачьи семьи низовой линии. Не были Пановы явными богатеями, типа Карповых или Вязниковцевых, но и в бедняках не числились. Одним словом, жили в достатке, как многие уральские казаки, имевшие свои хутора в степи.
       «Весна в настоящее время стоит сухая, не особенно благоприятная для хлебов и трав, – писал казак Ив. Махорин весной 1916 года в заметке в войсковой газете. – Дождя не было с начала весны. Хлеб, засеянный вовремя, взошёл хороший, но дальнейший рост идёт очень медленно. Сенокос не за горами, а травы степные слишком малы, хотя местами есть плотная травка, но всё же сильно она нуждается во влаге. Если не будет дождя недели две, как говорят казаки, то, чего не дай Бог, хлеба и травы совсем выгорят. Богатых казаков неурожай не пугает, так как запасов хлеба для себя и сена для скотины у них на хуторах очень много. Особенно большие запасы сена, соломы, дров – кизяков.
       У женщин же богатых казаков есть своё дело: у них на руках мелкая скотина и птица: телята, куры, гуси и утки. Кроме того, они утром и вечером заняты доением коров и молоко обрабатывают на сепараторах и маслобойках, – это их работа и забота. Такая работа происходит изо дня в день, так как богатые казаки имеют голов по 20 или даже больше дойных коров» (УВВ № 38, 1916).

       Ежегодно, вместе с другими калёновцами, засевали Пановы бахчи, на которых всё лето работали дети. Поливали бахчи вручную, вёдрами таская воду из ближайшего водоёма. Пропалывали траву, а ворон отпугивали с помощью чучел, на которые привязывались длинные ленточки, которые развиваясь на ветру, отпугивали ворон и других птиц.
          «Жители Каленовского п. Сахарновской ст., приговором своим на 8 мая с. г., – извещала войсковая газета, – постановили: для посева бахчей в 1916 г. отвести следующие местности: выше поселка ильмени: Нюнька, Портнов, Ермачка, Ведерка, Есаульская по ерику; ниже поселка: Бутаган и по обеим сторонам Каленовского ерика, у Памятника, Перелесок и под Вербушкой и до Большого Ильменя.
        Утвердив этот приговор, по резолюции своей сего мая, В. Хоз. Правление объявляет об этом во всеобщее сведение» (УВВ № 40, 1916).

        16 июня 1916 года в старом Михайло – Архангельском соборе состоялись проводы Наказного Атамана Уральского казачьего войска генерал – лейтенанта С. С. Хабалова, который получил новое назначение в Петроград. На следующий день, 17 июня, Сергей Семенович отбыл поездом из Уральска, оставив свою супругу собирать личные вещи и завершить текущие дела.
        «Высочайшим приказом, – говорилось в приказе по войску № 83 П. 11 от 5 июля 1916 г., – последовавшим 13 июня с. г., состоящий по Уральскому казачьему войску, Наказный Атаман Уральского казачьего войска, генерал – лейтенант Хабалов назначен Главным Начальником Петроградского военного округа» (УВВ № 52, 1916).
       Следуя поговорке: «Свято место пусто не бывает», Наказным Атаманом, вскоре, был назначен другой генерал из иногородних, о чем известил приказ по войску № 91 от 15 июля 1916 года:
         «Состоящий в распоряжении Начальника Генерального Штаба Генерал – Майор Распопов, по высочайшему повелению командируется в гор. Уральск для временного исполнения обязанностей военного Губернатора Уральской области, Командующего в оной войсками, и Наказного Атамана Уральского казачьего войска» (УВВ № 58, 1916).
       Однако, новый атаман УКВ, Николай Никифорович Распопов, особо не спешил к новому месту службы, и приехал в Уральск только в сентябре.

        Определением Уральского ВХП № 80 от 22 июня 1916 года:
        «… атаманом Кармановского посёлка назначается урядник Сахарновской ст. Карп Маркелов Панов» (УВВ № 56, 1916).
        Нужно заметить, что старому уряднику удалось навести там порядок:
       «Оказывается, что у них не терпят такого недостатка в муке, которого следовало ожидать, – писала войсковая газета, по результатам опроса жителя Кармановского посёлка. – Хлеб теперь у них сеют, хотя и не в большом количестве, а мелют его на существующих у них трёх мельницах – Мургаева и других. Некоторые продукты доставляются из Александрова Гая» (УВВ № 83, 1916).

       «Как результат последних дождей, – писала войсковая газета, – со всех почти сторон доносятся вести возникших надежд, если не на хороший, то на средний урожай» (УВВ № 49, 1916).
         «Жители Каленовского п. Сахарновской ст., приговором поселкового схода на 7 сего июля, – известила войсковая газета, – постановили: оставшиеся после месячного срока пайки – выкосить ударным способом 18 сего июля, без допуска косилок как на Самарской, так и на Бухарской стороне, на Бухарской стороне покос производить лично – без допуска киргиз» (УВВ № 58, 1916).

        После покоса наши Пановы стали готовится к осенней плавне, которая должна была начаться 5 сентября 1916 года в их родном посёлке.
       «В настоящем году казаки могут спокойно собираться на плавню и, несмотря на большие затраты на сборку, могут надеяться на порядочный заработок, – писала войсковая газета. – Во – первых, всё время идут вести с низу, что рыбы в Урале очень много. Во – вторых, цена на рыбу обещает быть высокой и можно думать, что на этом высоком уровне она будет держаться на всех рубежах» (УВВ № 68, 1916).
       «После ясных, тёплых солнечных дней в ночь 6 сентября температура начала понижаться, – сообщала войсковая газета, – небо обложилось тучами, разразившимися на этот раз лишь небольшим дождём. 7 сентября день также пасмурный и небо обложено тучами. Если это, как некоторые думают, начало продолжительной непогоды, то для плавенного войска, начавшего рыболовство с 5 сентября, такая погода не из приятных» (УВВ № 70, 1916).

        Наконец, в субботу, 10 сентября, поступило долгожданное известие:
       «Сегодня, по полученным сведениям, с поездом железной дороги имеет прибыть в Уральск для временного исполнения обязанностей военного губернатора Уральской области и наказного атамана Уральского казачьего войска генерального штаба генерал – майор Распопов» (УВВ № 71, 1916).   
       Не успел к открытию плавни новый атаман Распопов, но уже 11 сентября приступил к исполнению своих обязанностей в Уральске. Плавенное войско тем временем двигалось по расписанию, сообщая о заловах на рубежах:
       «От атамана плавенного рыболовства получены следующие сведения о заловах рыбы на 1- м и 2 – м плавенных рубежах, – писала газета, – 1- й рубеж: осетров икряных 247 шт., яловых 228, белуг 3 шт. Икры сделано 63 пуда. Судака поймано 71 воз. Цены на рыбу и икру были: осётр 20 р. пуд, белуга 16 руб. Икра 230 руб. пуд, судак сотня 14 руб. Участвовало в рыболовстве 400 связок. Извоз 1 руб.
       2 – й рубеж дал: осетров икряных 165, яловых 154, белуг икряных 1 и яловых 1. Икры сделано 50 пудов. Судака поймано 60 возов. Цены: осетра 18 р., белуги 16 руб. Икра 210 руб., судак сотня 18 руб.
        Сопоставляя залов на нынешней плавне с прошлым годом, мы видим, что независимо от значительно меньшего залова на этих рубежах в прошлом году, цена на красную рыбу и икру была гораздо ниже» (УВВ № 71, 1916).

        Ознакомившись с делами в Уральске, генерал Распопов продолжил знакомство с войском, но уже непосредственно на местах.
       «Во вторник, 27 сентября, Наказный Атаман в сопровождении атамана 2 военного отдела выехал на автомобиле в Гурьев, для ознакомления с низовой линией станиц войска, – известила войсковая газета. – Вместе с тем Его Превосходительство имеет возможность наблюдать производящееся теперь осеннее плавенное рыболовство – один из главнейших видов рыболовных войсковых промыслов, где до войны можно было встретить более половины всего мужского населения войска» (УВВ № 76, 1916).
       Генерал Распопов возвратился из этой поездки в Уральск, в четверг, 13 октября, поэтому, несомненно имел беседу со «старыми людьми» в Калёновском посёлке, через который он проезжал, направляясь в Гурьев. Обратно же, Распопов, возвращался по зауральной стороне.
       В субботу, 15 октября, поступили свежие сведения о залове рыбы на 14 плавенном рубеже, заездом от Гурьева до Кондаурова:
       «Поймано: судака 3000 возов, сазана 5300 возов. Цена: судака 120 руб., сазана 15 руб. тысяча. Извоз в Уральск 5 рублей» (УВВ № 82, 1916).

      Приказ № 132 П. 3 от 4 октября 1916 года:
      «Высочайшим приказом 9 сентября с. г. производятся: из прапорщиков в хорунжие, со старшинством, состоящие в 9 Уральском казачьем полку: Панов (Никита), с 10 августа 1915 г.» (УВВ № 79, 1916).
        Вскоре, последовал следующий Приказ № 184 П. 2 от 14 декабря 1916 г.:
        «Высочайшим приказом 20 ноября производятся: из хорунжих в сотники: 9 Уральского казачьего полка Панов (Никита), с 30 мая 1916 г.» (УВВ № 99, 1916).

       Не успели казаки Пановы отдохнуть после плавни, как стали готовиться к зимним рыболовствам.
       «Презентное багренье назначено в субботу, 10 декабря, с 9 час. утра, – известила войсковая газета, – причем для этого будет разбагрена местность под Уральском, от устья Чагана до устья Горышного ерика.
       Казачье багренье назначается с 12 декабря. Весь район рыболовства разделяется на два участка: первый от Уральска до нижней изголови Бахчевного яра; второй от нижней изголови Бахчевного яра до Калёновского посёлка.
       Режаковое рыболовство в багренном районе назначается с 20 декабря и должно окончиться 8 января 1917 года; с 9 января произвести неводную тягу по р. Уралу, а с 14 января допускаются рыболовства сижами, режаками и прочими снастями до 15 марта, согласно с правилами» (УВВ № 95, 1916).

      «Презентное багренье, вопреки ожиданиям, оказалось очень удачным, – писала войсковая газета. – Рыбы поймано не только в достаточном количестве в презент к Высочайшему Двору, но будут и излишки. Осётр пойман среднего веса, но зато белуги были и более 10 пудов. Чудная погода и единственная, в своём роде, картина этого лова привлекла массу зрителей.
       На этот раз лов начался в строго определенный час – казаки, так сказать, выдержали – не ушли. На рыболовстве присутствовал Наказный Атаман, обходя баграчеев, беседуя с ними и любуясь пойманными экземплярами рыб» (УВВ № 99, 1916).

        Никто из уральских казаков, в том числе и наши Пановы, тогда подумать даже не смели, что уже через три месяца царя Николая II не будет на троне, а последний Наказный Атаман Уральского казачьего войска из иногородних, генерал – майор Н. Н. Распопов, погибнет в Петрограде, во время уличных беспорядков, 4 марта 1917 года. Однако, это всё ещё будет впереди, а под Новый 1917 год сотнику Никите Панову была пожалована награда, о которой Пановы узнали из Приказа по войску № 25 П. 11 от 4 февраля 1917 года:
        «Высочайшим приказом от 31 декабря 1916 года Всемилостивейше пожалованы за отлично – усердную службу и труды, понесенные во время военных действий, ордена Св. Анны 3 ст., состоящим в 9 Уральском казачьем полку, сотникам: Никите Панову…» (УВВ № 12, 1917).

       Громом среди ясного неба стал для наших Пановых, опубликованный в воскресном номере газеты «Уральские войсковые ведомости», Манифест Императора Всероссийского, ещё вчера Обожаемого Монарха и Царя – Батюшки, Николая II о своем отречении:
       «Мы передаем наследие Наше брату Нашему Великому Князю Михаилу Александровичу» (УВВ № 19, 1917).
        Государь Император Николай II подписал свой последний манифест 2 марта, а уже на следующий день, 3 марта, его брат Михаил передал всю полноту власти Временному Правительству, с тем чтобы оно созвало Всероссийское Учредительное Собрание, которое бы определилось с формой правления в России.
      «Царь отказался от престола, сознавая своё бессилие, – писала войсковая газета, – и передал своё наследие Михаилу в надежде, что сам народ поможет ему «вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы». Но Михаил глубже взглянул на дело, решив, что только сам Народ «всенародным голосованием через представителей своих в Учредительном Собрании» может правильно разрешить вопрос будущего управления России» (УВВ № 20, 1917). 

       Уральские казаки непосредственного участия в революционных событиях февраля 1917 года не принимали, и спокойно восприняли известие о крахе Монархии в России. «Старые люди» в душе были против революции и новых порядков, но изменить ход истории они не могли. По рассказам моего отца, наши Пановы были отстранены от принятия решений даже по рыболовству, не говоря уже о других вопросах в Уральском войске. Новая власть, в лице Съезда Выборных, порушила многие старинные традиции и обычаи. Однако, Великая война продолжалась, и наши Пановы оставались её участниками, как непосредственно на фронте, так и в глубоком тылу.