Верую, Господи...

     (странички из дневника)

  «Помилуй, мя, Боже, по велицей милости твоей…»  Я пытаюсь выучить пятидесятый псалом. Довольно безуспешно, надо сказать.  Новая информация совершенно не хочет откладываться в голове. Выучу постепенно. То, что повторяешь изо дня в день и год, и два, постепенно всё равно останется в памяти. Я сижу на полу и смотрю на иконы. День тяжёлый. Очень. Ничего в голову не идёт. Даже читать не могу. Мысли тяжёлые и мрачные.  Милостив ли Ты, Господь? Нужны ли мы Тебе? Честно сказать, не знаю. Ты нам нужен. Да и то… в трудную минуту. Когда больше ни на кого надежды нет, и сил нет перетерпеть, перебороть… Ты нам нужен, чтобы мы людьми оставались. Хотя бы из страха вначале, а потом уже по привычке. Бог у каждого в душе есть, даже если человек отрицает это и уверен в обратном. Убеждать в этом никого не надо, рано или поздно человек сам всё поймёт. Поняла же я, а ведь уже за пятьдесят было… Хотя, ведь и раньше, в самые трудные моменты, просила у Бога помощи. А не верила.
   Выросла я в городке на Волге. У нас там была одна единственная церковь на весь, довольно большой, город… Даже не знаю, работала она или нет в мои детские годы. Годы, когда религия считалась «опиумом для народа», а попы, если и упоминались в литературных произведениях, то в крайне негативном контексте, и изображались непременно толстыми и самодовольными, мироедами, короче. Там и детей у нас никто не крестил, даже смешно об этом было говорить. Не было верующих людей в моём окружении, поэтому и Бога не было, само собой. В 1980-м я уехала учиться… В 16 лет. Добиралась сюда, в крохотный, захолустный городишко, на поезде, с двумя пересадками. Надо было видеть эти толпы на вокале у кассы – закомпостировать билет была проблема. Потом на автобусе – вроде, недолго – 36 км, но автобус битком! Стоя, среди каких-то мешков и корзин, баулов и грязных сумок… В центре остановились… Начало августа. У нас в Камышине жара в это время несусветная, и пески – грязи отродясь не было. А тут – дождик летний брызнул… Чернозём. И этим всё сказано. Вроде и асфальт (в то время исключительно на центральных улицах), а сразу грязь… Собор меня поразил – огромный, красного кирпича, величественный… Стоял посреди площади, и казался великаном из другого мира среди неказистых, маленьких домишек и окружающей его серости. Видно было, что собор заброшен, но от этого он своей величавости и красоты не потерял. В общем, он меня как-то примирил со всей убогостью окружающей архитектуры, и я потопала искать общежитие. Всё оказалось рядом – старое двухэтажное здание, тоже из красного кирпича, и комнаты огромные, на девять-десять человек. Настолько мне всё здесь не понравилось, что я и к экзаменам не готовилась совсем. Смотрела, как учат другие, и развлекала их всякими байками – пересказывала биографии поэтов и писателей в юмористической форме, рисовала дружеские шаржи, сманивала девчонок в кино – кинотеатр тут же был, недалеко… Вообще, понятие «далеко» для нашего городка совершенно не подходит. Даже при почти полном отсутствии в то время городского транспорта.
   Естественно, я поступила, сдав все экзамены на пятёрки, единственная из потока, надо сказать, тем самым заработав повышенную стипендию. И начала с сентября учиться, заодно знакомясь с местными нравами, обычаями и диалектами. Довольно смешным показался мне местный говор – здесь половина хохлов была, половина – настоящих москалей. Понять их порой было довольно трудно, привыкнуть к местному быту ещё труднее. Я ведь в конце второго курса замуж скоропостижно выскочила. По любви, конечно. И немного из жалости – у него ведь не было никого. Мать два года, как умерла, сестра где-то в интернате (почему-то не удивило тогда – у самостоятельного, вполне взрослого, мужчины сестра оказалась в интернате). Печка, удобства во дворе, вода в колонке за километр. И ничего – легко всё, весело, ничего не пугало… Первый раз я сказала: «Господи, помоги!» - когда сынишка мой заболел… Не верила ведь в Бога. Здесь как-то традиции сохранились, был действующий храм, «белая церковь» (Покровский храм, как я гораздо позже узнала), детей обязательно крестили… А я, безбожница, нет. Сама –то тоже некрещёная. Но вот же, припекло, и… «Господи, помоги…» Потом-то не раз приходилось говорить. В трудную минуту без Бога никак…А в остальные дни? «Да, есть что-то. В душе я верю, конечно, но в церковь попам деньги нести?! Ни за что…» Так вся жизнь и пролетела. Тяжело жилось, очень. Чего только не случилось пережить за эти годы. Храм отреставрировали, открыли. Даже ради любопытства не заходила ни разу. Да и некогда. В 51 год вдруг, внезапно, пришло само собой – надо креститься. Пришла к своей лучшей подруге, она тоже приехала сюда издалека, это видно и свело нас – мы тут немного чужими всегда были, и предложила ей: «Давай покрестимся». Ошарашила, можно сказать – она меня много лет на этот шаг уговаривала. Крестились в белой церкви, в Покровском храме. Три младенца, и мы, две бабушки чуть за 50. Там я Символ веры впервые прочитала. На следующий день поехала – первый раз исповедалась и Причастилась. Уже одна. Людмила на такие подвиги была не готова… И снова на полгода забыла о храме. Но не о Боге. Столько книг прочитала, столько проповедей в интернете прослушала. Молитвослов купила – поначалу читать его трудно было, потом привыкла. Я в это же время примерно и стихи начала писать, и вот странно как – всю жизнь считала, что память у меня исключительная, я ведь практически и не учила ничего в молодости – читала по диагонали и всё знала. А сейчас ничего выучить не могу. Совершенно ничего. Ни одного стихотворения своего – на выступлениях только с листа читаю. Молитвы некоторые всё же запомнила – основные. Несколько лет жила, благодаря воскресным походам в храм – от воскресенья до воскресенья…  Хватало, чтобы с собой в мире неделю прожить. Так привыкла, что теперь, если долго не получается сходить в церковь, иду туда, словно домой возвращаюсь. Кто бы сказал десять лет назад – в лицо бы рассмеялась. Легче жить с молитвой. Опора и надежда. В горе и в радости. Но…
   «Верую, Господи. Помоги моему неверию…»