Пояс грехов

Пояс грехов

Необычные люди живут в необычном мире. Келья  просто обязана быть необычной – с огромной библиотекой для духовного роста; мистическими атрибутами, ой нет, замоленными веками иконами, вечно горящими свечами.… Но, в маленькой комнатушке всего-то обычная кровать, табурет и колченогий стол. Книги? всего три: старый учебник по физике за девятый класс, сборник стихов поэтов серебряного века и что совсем странно – Коран.
Ольга даже растерялась – обычная комната холостяка. Хорошо хоть на столе лежит Евангелие, а в углу висит божница. Около двери вешалка: плащ, сутана, серый халат. Уходя на вечернюю молитву, отец Федор, развязав свой пояс, аккуратно повесил его на гвоздь, вбитый в стену рядом с вешалкой. «Ох уж эти мужики, кем бы вы не были, а все бестолковые. Вешалки для того и придуманы, чтобы на них вешать» - Ольга сняла пояс с гвоздя. Крепко затянутые узлы расположились плотно на одной стороне черной ленты. «Наверно они мешают» - Ольга решила проверить свою мысль и туго повязала пояс на талии. Даже через тонкую ткань платья узлы почти не чувствовались.  «Да, не вериги». Ольга сняла пояс, добавила еще узел и снова одела его.
- Не гоже чужие грехи примерять. Своих мало? – рассерженно крикнул с порога отец Федор.
- Я просто померила ваш пояс – в чем здесь грех? – обиделась Ольга.
- Есть вещи, которые ты не знаешь, - отец Федор сказал тихо, но с металлом в голосе.
- Правда. Но это еще не повод кидаться на людей.
Повязав пояс, священник привычным движением ощупал узелки. Заметив лишний, снял пояс, задумчиво посмотрел на новый узел, на Ольгу и не стал его развязывать.
- Я зову его поясом грехов.
- Да ну? Расскажите мне.
- Видишь ли, каждый узелок есть грех, коим я страдаю. Они напоминают мне о моем несовершенстве, о нужде бороться.
- Зачем же тогда вы его снимаете?
- Во время службы, молитвы, я говорю с Господом, а не воюю с собой. И на исповеди я должен «принять» грехи людские, а не думать о своих.
- Скажите, отче, а их много или мало? – показывая на узлы, спросила Ольга.
- Если будешь считать чужие грехи, то и двух поясов не хватит. Каждый думает о своем глазе - с соринкой. Это одна крайность. Есть и другая: навалишь на себя и грехи настоящие, и грехи выдуманные. А много ли увидишь через завал из бревен?
- Самобичевание?
- Тоже грех, но чаще другой.
- Не поняла…
- Себялюбие.
- Если человек обвиняет себя во всех грехах – себялюбие?
- Мне часто приходилось на исповеди слушать людей, наговаривающих на себя безмерно, особенно женщин. Своя боль больнее, и хочется, чтобы тебя жалели. Некоторые думают, что, признаваясь во всех грехах, становятся ближе к Богу – менталитет холопа, лицемера. А бывает и хуже – гордыня – любой грех по плечу.
- Я думала, ваши узелки что-то другое. Вы порой так ласково их поглаживаете…
- Человеку свойственно лелеять свои грехи. Чужие - проклинать, искоренять. Свои грехи – слабость, и на грех-то не тянут.
- И вы…
- Я прежде человек, и «слабость моя не грех». Потому и связал узлы, дабы грехи называть Грехами. И слабость покаяния есть Грех. Вот он, - отец Федор указал на первый узел.
— Значит слабость покаяния самый тяжкий грех?
- Нет, это первый грех, найденный мною.
- А если все люди носили пояса, было бы здорово.
- Нет, Ольга, стало бы хуже. Встречали бы не по одежке, а по «грехам».
- И все же я хочу такой пояс, я думаю, он мне поможет.
- Носи. Но, пусть ни одна душа не знает, зачем он. Иначе ты будешь думать больше о его «красоте» чем о себе.