Непутевые заметки. Первое знакомство

Она была готова ко всему: пропаже билета, краже багажа, да что угодно, вплоть до сошедшего с рельс поезда. Но она никак не ожидала увидеть священника, входящего в ее купе. Самого настоящего: в черной рясе, длинными волосами и маленькой бородкой. Он, заслонив собой проем двери, низким голосом спросил:
-Простите великодушно, двенадцатое место в этом купе?
Она растерялась, испугалась и не смогла ответить. Священник наклонился, прочитал номерки и, найдя нужный, расправив полы рясы сел на край лавки. Прошла минута прежде, чем она пришла в себя: испуганное сердце замедлило темп, бледность с ее лица сошла. Уже больше от стыда она отвела взгляд от испугавшего ее человека. Священник смутился не менее.
 -Извините, что напугал Вас. Но по воле Божьей я оказался здесь.
Она вновь смотрела на него, боясь шевельнуться.
 -Если Вам угодно, я попрошу проводницу поменять мне купе.
 -А как же божья воля? – неожиданно для себя спросила она.
 -Верно, не гоже как-то, - и улыбнувшись, продолжил – Отец Федор.
«И совсем не страшно» - подумалось ей:
 -Ольга, - и зачем-то добавила – Некрасова.
 -Николаевна?
 -Михайловна. Николай Алексеевич не родственник мне. – и с укором спросила – Я так старо выгляжу?
 -Каюсь, если обидел Вас, - священник склонил голову – не приходилось мне знакомиться. Уж дюже напугались Вы.
 -Я встречалась с батюшкой раза три, и все встречи были связаны с похоронами моих родственников.
 -Вы, Ольга, судя по всему, человек начитанный и так мало знаете о Церкви.
 -Нет, просто у меня такой личный опыт. Думаю, не ошибусь: Вы едете кого-то отпевать.
 -Такие ошибки случаются от уныния, и лучше, если от неведения. 

 Уже были розданы постели, выпит чай. Поезд шел по степи, редкие огоньки лениво проплывали в темноте. Ольгин страх улетучился, вместо него появилось любопытство. Ведь не так часто говоришь со священником вне церкви. Но, отнюдь, долгая беседа не затрагивала религиозные темы – шел обычный вагонный разговор. Два совершенно незнакомых человека могут спокойно рассказать друг другу о своих бедах, похвалиться об удачах, о будущих планах. Такие разговоры легки, ведь сойдя с поезда, уже никогда не встретишься с собеседником.
 Отец Федор бал немногословен, слушал внимательно. Может такт, может священный чин – монологи Ольги не перебивались. Девушка говорила обо всем, и с каждым словом на душе становилось легче. Ей казалось, что большие обиды становятся все меньше и меньше. Как жаль, что они не исчезнут, когда-то снова наберут свою силу…Внутренний инстинкт (осмеют, не поймут) не мешал ей высказаться. Но и на исповедь ее рассказы не были похожи – просто все наболевшее выходило прочь.
 -Я Вас, наверное, заболтала. А Вы все молчите и молчите. Так много Вам наговорила…

 -Сами виноваты, не умели бы слушать, давно уж замолчала…

 -Только прошу Вас, не говорите, что отпускаете грехи мои, я Вам не исповедовалась. И в Бога не верую…

 Отец Федор наблюдал за Ольгой, изредка покусывая ус. В его взгляде не было укора за услышанные грехи, ни радости за услышанное добро. Но не было и капли равнодушия, усталости от «разговора».

 -Странно. Я говорила почти одна, а, кажется, что мы провели прекрасную беседу. Спасибо Вам.

 -Скажите, только честно, что со мной?
 -Жизнь. Обычная жизнь. – священник ответил тихо, задумчиво.
 -Вам хорошо, Вы живете в другом мире, у вас все по-другому.
 -Почему? Мы тоже люди, живем и ошибаемся как все.
 -Вы верующий, Вам легче. Вам Бог помогает.
 -Господь никого в беде не оставляет.
 -А неверующие, атеисты?
 -Вы, Ольга, видели хоть одного атеиста?
 -Конечно! Всех, кого я знаю, не верят в Бога.
 -Ошибаетесь, Ольга. Истинно неверующих мало, очень мало. И в бедах каждый призывает к Божьей Помощи.
 -Не думаю, в беде в кого угодно поверишь, лишь бы помогло.
 -Но почему-то, Ольга, вспоминают не кого угодно, а Бога.