Девушка Геликонид

     Пятница. Рабочий день закончен и можно предаться бездуховному грехопадению. Всё это можно, но есть как всегда несколько но. Дома красавица, умница жена, обожаемые дети, а за спиной ангельские крылышки примерного, морально устойчивого семьянина. Само же грехопадение давно уже не является самоцелью, обильные возлияния в прошлом и как средство для утопления жизненных проблем не являются привлекательными и нарочито грозят пальчиком создать ещё большие проблемы, в частности для здоровья, хотя бы на следующее утро. Женщины на стороне давно не интересны, так как являются пройденным этапом. Все закоулки женской физиологии исследованы и необычных вариантов с горизонтально-поперечным расположением не попадается, а было бы забавно.
     Времени немного, около шести вечера, решаю пройтись до дома пешком и помечтать о разных глупостях, но фантазия оказывается несколько импотентной к репродуцированию новых идей. Накрывает задумчивость, продолжаю путь в состоянии отрешённости, не замечая происходящего вокруг. В реальность неожиданно возвращает голос:
     - Оба-на! Какие люди!
     Перевожу свой взгляд в сторону происхождения звука. Прямо и чуть правее стоит женщина, но ни с кем из знакомых она у меня не ассоциируется, пазл не сложился. Мозг судорожно пролистывает файлы хранилища памяти подобно браузеру, ищущему совпадающие картинки в интернете. Не найдя ничего подходящего зависаю. Резонно спрашиваю обладательницу привлекательных внешних данных:
     - А мы знакомы?
     - Даже дружили.
     - Фига се! Пардон, но в списках моих сексуальных побед вы, барышня, не значитесь.
     - Так и не должна, этот Эверест вы, Антон, и не пытались штурмовать.
     - Как так-то? Параметры присутствуют и дружили, а ледоруб никуда не пробивался? Вы точно меня ни с кем не путаете?
    - Ха, ледоруб даже из чехла не доставался, Антон Свиридов.
     - Значит, мы просто сидели на соседних горшках. Любите вы, девушки, преувеличивать и считать любой визуальный контакт дружбой.
     - Но нет, тогда мы уже ходили в разные туалетные комнаты, и у меня выросло два привлекательных для мужчин холма, обладала не дурной расщелиной, ограниченной округлыми другими холмами и некоторые участки этих холмов с другой расщелиной поросли мхом. Выражаясь твоим языком знатока гор.
     - И как же я прошёл мимо этих горных красот?
     - Не знаю, видимо в другие горы ходил.
     - Ладно, сдаюсь, не узнаю, колись давай. А то вечер перестаёт быть томным и я не самое сильное звено в команде знатоков.
     - Я Катя Прохорова.
     Меня как ледяной водой окатили из ушата. Катю я помнил, как одноклассницу, как верную подругу всегда дающую списать и мы действительно дружили. Сексуального влечения к ней я не испытывал никогда. Она была как бы никакой. Нет, формы у неё, конечно, были достойные, но фотка на обложку журнала явно не годилась, потому с ней и не могло ничего родиться в плане отношений. Не нравилась она мне. Как друг Катя была замечательна. Но был у неё один не хилый недостаток – она всегда была недовольна собой. Тот случай, когда то хрен длинней, то рубаха короче. Называется это, по-моему, дисморфией, по другому синдром Квазимодо, в общем-то, опасное психическое расстройство для обладателя. Я не нашёл, что сказать в ответ Кате и произнёс дурацкую фразу:
     - То есть передо мной сейчас не Катя, а конструктор «Лего»?
     - Называй, как хочешь, я уже привыкла, но я добилась, чего хотела и пора прекратить перестройки, раз уж у тебя челюсть отвисла и слюной исходишь, как собака Павлова.
     Я машинально, после её слов, обтёр рот ладонью и возмутился:
     - Прямо-таки и собака?!
     - Не, не собака, кобель, ты им всегда был и «Лего» в мой адрес тоже не комплимент.
     -Извини. Ладно, попикировались и хватит. Пройдёмся, живёшь там же, замужем, дети есть?
     - Пойдём, и отвечаю по порядку, не переезжала, замуж не ходила, детей нет.
     Катя взяла меня под руку, и мы пошли в сторону её дома.
     - Что так?
     - Изменение внешности удовольствие не из дешёвых. Но у меня всё хорошо, есть любимая, хорошо оплачиваемая работа, кот Филя.
     - Какой-то не равнозначный обмен.
     - Так не для себя старалась.
     - Хочешь сказать, что был тот, ради которого были принесены такие жертвы?
     - Тот был, жертв не было, была цель стать единственной для человека, которого любила всегда.
     - Ну, вот, а говоришь не было любимого.
     - Я так не говорила. Любимый был, а я вот не была для него любимой. Он меня в упор не замечал.
     - Прости, я что-то сегодня вообще всё невпопад говорю. Больше не трогаю эту тему.
     - Свиридов, почему ты такой дурак?
     - Вот сейчас прям как-то обидно было. Чего это я дурак?
     - И, правда, не достоин ты столь высокого звания, ты идиот! Я тебя всю жизнь любила, а ты взял и женился на сокурснице и давай заветы Бога исполнять, плодиться и размножаться.
     - Шутки у тебя однако…
     - Это не шутки, нужен ты мне был со своей дружбой как зайцу стоп-сигнал. Но я тебя не привлекала, и ты всегда был куда ветер – туда… ну, сам знаешь что.
     - Не поспоришь…
     - Даже не пытайся.
     - Но зато ты теперь вон какая, все мужики твои.
     - У меня кладовки нет их складировать, да и не надо мне это. Жизнь перевалила за экватор, влюбляться и детей рожать поздно. Мы пришли.
     - Вижу. Ну, пока, рад был увидеть.
     - Врёшь, но всё равно приятно. Может зайдёшь?
     - А это удобно?
     - Мне краснеть не перед кем. Пойдём, растоплю холодное сердце чаем.
     Не знаю почему я согласился, но в этот момент я испытывал накатившееся чувство вины. В мыслях я истязал себя упрёками за испорченную жизнь человеку, который меня, оказывается, любил, несмотря на всё моё поведение в те годы. Мы поднялись на её этаж, к давно мне знакомой двери. Привычными движениями Катя отворила входную дверь, и мы вошли в квартиру.
     Сначала мы молча пили чай, будто не зная или не решаясь говорить о чём-либо. Но потом разговор полился как нечто само собой разумеющееся. Вспомнили всё или почти всё, пили кофе с коньяком, а затем незаметно для себя просто коньяк с лимоном. Кухня Кати периодически заполнялась задорным её смехом, я пофыркивал от смеха как ёжик. Пару раз звонила жена, интересовалась, когда приду. Отвечал полуправду, что встретил школьных друзей. Мой ответ, похоже, её удовлетворил. Единственным её пожеланием было, чтобы много не пил. А если напьюсь, то лучше будет мне остаться у друзей, вид пьяного отца не лучший пример для подражания детьми.
     Вечерело. Ночная мгла спускалась на город. Небо зажигалось звёздами. Луна истекала своим светом через окно на кухню, на которой мы сейчас сидели. Бутылка коньяка опустела. Катя встала с табурета и подошла к окну. Опёрлась руками на подоконник и молча, всматривалась вдаль. Деревья за окном приветствовали её, помахивая своими ветвями, приходившими в движение от небольшого ветра. Подобный ритуал я неоднократно наблюдал в своей жизни и понимал, что это приглашение к занятиям не разговорами. Некоторое время я всё же не решался подойти, срабатывал тормоз зарегистрированного брака с соответствующими штампами и записями о детях, как прямого следствия этих узаконенных отношений. Возникла неприличная пауза. По нетрезвым мозгам ударила фраза «хорошее дело браком не назовут». В тот же миг Катя стала переминаться с ноги на ногу, от чего её ягодицы пришли в движение. Тормоз отпустило, и я плавно тронул с места, начав сближение с телом Кати, которое вне всяких сомнений сейчас манило именно меня.
     Я обнял Катю сзади. От неожиданности она вздрогнула и попыталась повернуться ко мне лицом, но я только крепче прижал её к себе, не дав ей для этого ни малейшего шанса. Катя моментально затихла и расслабилась, словно подчиняясь моим уверенным действиям. Я ослабил руки и провёл одной из них по её волосам, оголяя её шею. В следующий миг я прикоснулся губами к её шее, от чего она вздрогнула и мелкая дрожь прокатилась по её телу. Я ощутил это кончиками своих пальцев, продолжил целовать её за ушками, посасывал и покусывал мочки её ушек, продолжал целовать шею, а иногда запускал язык в ушко. Дыхание Кати стало прерывистым, она извивалась и тёрлась об меня. Было заметно, ей это нравилось. Её ноги начинали слабеть. Тогда я развернул её к себе лицом и крепко обнял, чтобы не дать ей упасть. Дальше нас уже захватил продолжительный поцелуй. Руки каждого из нас жадно искали самое интересное для них в этот момент.
     Мы вновь встретились в страстном поцелуе. Наша одежда уже разлеталась в разные стороны. Мы буквально стаскивали её друг с друга. На этот раз Катя волновалась, кусала губы и нерешительно прятала глаза. Я обнял её, погладил нежную спину, осмелев, ощупал ягодицы. Катя прижалась лбом к моей мощной груди. Всё стало слишком очевидным.
     Не раздумывая больше ни мгновенье, я подхватил Катю на руки и отнёс в спальню, которая служила ей в школьные годы её комнатой, поэтому я знал, что и где находится в этой квартире. Я бросил Катю на кровать, та в ответ немного скрипнула, словно возмущаясь. Бюстгальтер, остававшийся на Кате, полетел на пол, туда же устремились её трусики, обнажив до конца её совершенное тело и все её прелести.
     Грудь Кати вздымалась от тяжёлого дыхания, ни один нормальный мужчина не в состоянии устоять перед таким зрелищем, не устоял и я, бросив себя в объятия Кати. Я ласкал всё её тело, и она отвечала взаимностью. Поймал себя на мысли, что такой страсти не испытывал уже давно. Конец налился до предательской железобетонной твёрдости и норовил с небольшой болью за что-либо зацепиться раз за разом. Ползи сейчас я по плстунски, оставлял бы за собой вспаханную борозду. Но пахать мне предстояло не грядки. Катя истекала всеми своими соками. Казалось, что в человеке не может быть столько воды. Желание обоих зашкаливало все разумные пределы.
     Дальнейшее промедление было не оправдано, мы оба были готовы к феерии вселенского удовлетворения. Я вошёл в Катю осторожно, будто боясь спугнуть предшествующие ощущения, но с каждым разом движения становились ритмичнее и ритмичнее. Мы оба обильно вспотели, каждое последующее сближение сопровождалось хлюпаньем пота, но нас это нисколько не смущало, скорее даже возбуждало ещё больше и мы созерцали блеск наших тел от лунного света, висящей огромным сияющим блином полной и яркой Луны. Наш секс был таким же ярким, как Луна за окном.
     Катя неожиданно запрокинула голову, её ноздри расширились от возбуждения, тело дёрнулось несколько раз, и она без сил распласталась на кровати. Я рухнул с ней рядом. Воцарилась абсолютная тишина, но мы оба знали, что это всего лишь временное затишье перед очередной бурей страсти. Всю ночь мы повторяли наш секс раз за разом и к утру уснули без сил.
     Проснулся я от шума чашек на кухне и аромата кофе. Запах мне показался необычным. Свалив всё на не покидающие меня ощущения, после пережитого прошедшей ночью, прикрыв свой срам, отправился на кухню. Катя сидела молча с грустью в глазах.
     - Чего грустим? - спросил я.
     - Просто задумалась.
     - И о чём?
     - О нас.
     - А есть мы? Ты же знаешь, что у меня семья.
     - Знаю. Но я не прошу тебя разводиться, любовницей быть тоже не хочу.
     - Так я вроде и не предлагал. Правда не понимаю как нам дальше быть и то, что мы оба перешагнули черту допустимого.
     - Я ничего не перешагивала, я свободна и хотела этого всю жизнь. Как быть тебе не знаю и, в общем-то, знать не хочу.
     - То есть я негодный мальчишка?
     - Годный, годный…
     - Не понял, я тебя чем-то обидел? Ничего не понимаю.
     - Не обидел, просто пришло понимание, что ты как был для меня недоступен, так таким и останешься.
     - Я доступен, но это будет не правильным по отношению к моей семье. А то, что произошло, ты сама сказала, что хотела этого. Я никого не обвиняю, просто повторяю твои же слова.
     - Так я тоже без претензий. Была мечта, мечта сбылась и плевать, что жизнь прожила не как все женщины.
     - Мда, мрачновато…
     - Я бы сказала неизбежно.
     - Поясни, не понимаю.
     - А ты готов выслушать? Ведь никогда не знаешь, что это будет за рассказ, и каков его финал.
     - Мы друзья со школы, а друзья должны уметь слушать.
     - Смотри, сам напросился. Но есть одно условие, слушаешь и не перебиваешь.
     - Договорились.
     - Я всегда была дурнушкой, и парни на меня не очень-то обращали внимание. Было обидно, и я решила, что так не будет. Начала заниматься собой. В процессе бесконечных пластик развилось заболевание дисморфия. Когда мне об этом сообщили, решила посмотреть, чем мне это грозит. По запросу в интернете мне выдало бабочку Дисморфия Амфион, такую же непримечательную, как и я. Я тогда ещё подумала, что это судьба. Но бабочка оказалась хитрой, она маскируется под другую бабочку Геликонида из семейства нимфалид, чтобы её не съели. Не кушают Геликонида птички, потому что, кушая листочки с гликозидами, они вырабатывают цианиды. Думаю, во, вот и я буду маскироваться от хищников этого мира. Так и жила. Возможно зря.
     - Познавательно. Короче ты решила стать Дисморфией Амфионом.
     - Скорее Геликонидом. Ты кофе пей, а то совсем остынет.
     Я отпил глоток кофе из чашки, пахнуло миндалём. Последнее, что я видел, как Катя тоже пьёт кофе. Мы те самые бестолковые птички, склевавшие Геликонида, распухшего от содержания цианида, пахнущего миндалём.
13.02.22 г.