Сказки бабушки Фотиньи

               
               
                КОМНАТА

Однажды в одной комнате произошла в высшей степени
необычная история! Ведь только для нас комната это просто
комната, а для всех предметов, живущих в ней это страна их
жизни! И населена она была интереснейшими вещами, это
если сказать грубо и недальновидно, а на самом деле
интереснейшими личностями!

Пока в этой комнате находились люди, что случалось не
так уж часто, все остальные обитатели никак не проявлялись.
Но стоило людям выйти за дверь, и все предметы, как оно и
бывает обычно в сказках, решительно продолжали прерванное
общение.

Но у любой комнаты непременно должен быть хозяин.
Был он и у нашей. Но с тех пор, как вырос и превратился в
прекрасного молодого человека, он все чаще покидал свою
комнату надолго, оправдывая свое отсутствие работой,
увлечениями и прочей, на взгляд ее обитателей, чепухой. Но
только тогда были счастливы обитатели комнаты, когда хозяин
был дома и сидел, раскачиваясь в своем кресле-качалке.
Вот и теперь он воротился! Полгода они не виделись.
Хозяин был в отъезде, в другой стране. Какое счастье!
Наконец-то будет сметена пыль, откроется окно, все засияет от
солнца и свежий воздух, а возможно, что даже и ветерок,
заглянут в комнату и все вздохнут свободно и счастливо.
Створки шифоньера разомнут свои мускулы, стол опять
почувствует тяжесть подноса с завтраком, а тогда и диван, и
подушки, и книжная полка, и старый сундук, и ковер, и посуда
в буфете, все-все ощутят аромат кофе и свежих булочек!
Но хозяин воротился не один! С ним был чемодан,
новый, большой, с роскошными замками, петлями и
застежками! Свет еще не видывал такого щеголя! Весь в
марках, в наклейках, и даже в картинках с видами городов!
У всего женского населения комнаты дух захватило от
восторга и сразу захотелось поправить и наряд, и прическу! Но
надо сказать, что и мужское население не осталось в стороне.
Оно тот же час разделилось на два политических лагеря.
Первые ратовали за свободу и авантюры, конечно в хорошем
смысле этого ужасного слова, и приветствовали все новое и
свежее. А другие, напротив, презирали всяких проходимцев
без устоев и традиций, без принципов и морали!
И только две особы женского пола не были охвачены
восторгом от присутствия такой личности! В углу комнаты на
табуретке стояла хлебная кошелка, сплетенная из ивового
прута, симпатичная, и совсем еще не старая. Но будучи о себе
весьма скромного мнения, она ничего даже и не думала о
чемодане.

Ну и, конечно, шкатулка с драгоценностями, очень
старинная. Претендуя на статус антиквариата, даже и без
каких либо богатств, она знала себе цену, а чемодан, несмотря
на все свои украшения, оставался вещью утилитарной,
набитой пожитками. Фу и фи!

- Как поживаете? Что нового в свете? – наконец-то
осмелилась начать беседу табуретка. Она немножко
претендовала на роль светской дамы. Табуретка, будучи
выполненной на манер венских стульев по довольно древней и
сложной технологии, вполне могла сыграть роль радушной
хозяйки.

- О! Благодарю что спросили! Я так полон впечатлений,
ведь мы только что из Японии! Что за страна, что за культура!
Восторг! Мы освещали ход конгресса производителей чая!
Хозяин отсылал свои статьи в редакцию буквально со всех
концов страны, мы столько видели! И природу, и реки, и
парки, и древние монастыри! А Фудзияма! Правда, я-то лежал
на полке в гостинице, больше путешествовал рюкзак, но он
все-все мне рассказывал! Мы, знаете ли, дружны, делаем одно
дело, основной-то груз на мне! Но и ему тоже достается, надо
отметить правды ради!

- Можно представить! Кругом жизнь, кипение,
движение! Ради этого стоит жить!

- Да уж! - проворчал ковер - И суета, и вечный топот
спешащих ног, и запах гари от поездов, и морская болезнь в
плаваньях! И вечная спешка! И очереди за билетами на
транспорт! Суета! Суета и больше ничего!

- Что вы понимаете! – возмутился народ – Во всем
бывают свои издержки! Разве это большая плата за
впечатления? Разве не в этом смысл жизни, настоящей,
насыщенной! Ведь живешь только тогда, когда тебе
интересно! А не прозябаешь и не радуешься, когда тебя
попирают ногами! – проехались по строптивому оппоненту.
- Ну-ну! Мне ли не знать, я и сам из Японии, и не хуже
других знаю их технологии, каждая ниточка во мне знакома и
с природой, и с погодой! – и он гордо замолчал! Что спорить с
невеждами, этим мелочным и гнилым народцем! Только и
ищут, как бы им попреклоняться перед всяким проходимцем!
- Ковер прав! – отозвался диван. – А кому мы там
нужны? И к тому же - за все плати! Сел – плати за стул, лег -
плати за койку. Ты не у себя дома!

- Не слушайте их! Рассказывайте!

И зашуршали рассказы! «А в Испании – коррида! О! А в
Японии – кимоно! О! А в Америке – Бродвей! Эге-гей! И так
далее, и так далее!

- Избитые штампы и ничего более! И даже прогресс –
избитый штамп! А о вечном! Хоть что-нибудь? Хе-хе! Слабо!
– послышался скрип диванных пружин!

Так бы и жили они себе и жили, если бы не случилось
что-то совсем уже из ряда вон выходящее. Даже чудовищное!
Однажды хозяин, ушедший рано утром на службу,
неожиданно воротился. В страшной спешке схватил чемодан,
открыл замки, и принялся кидать в него свои вещи! Кидать, а
не складывать аккуратнейшим образом! И белье, и обувь и
халат и даже костюм! Все поняли без слов - уезжает, опять и
срочно! И неожиданно! Вдруг он остановился, присел к
письменному столу, достал лист бумаги и что-то написал. Его
смятение, которое все ощущали, немного прошло, вернулась
доля спокойствия. Он закончил сборы, положил лист в конверт
и убрал его в карман пальто. Проверил документы, нахлобучил
шляпу, вышел и повернул ключ! Все, уехал! Опять!

Липкая, тягучая тревога разлилась в воздухе комнаты.
Она окутала все, даже самые дальние углы, и прекратила
всякое общение наших обитателей, погрузившихся в унылое
ожидание. Неведомо чего!

С чего бы! Ведь это в порядке вещей! Он всегда куда-то
спешил, часто уезжал, и даже неожиданно! Что встревожило
всех! Откуда это чувство разочарования, густо замешанное на
неопределенности?

- А я что-то знаю! - тихо и как бы невзначай, даже
равнодушно, сказала настольная лампа!

Все знали, что она всегда знает больше других! Ведь она
умела читать! Когда хозяин был ребенком, она освещала и
букварь и численник, по которым мальчик водил пальчиком,
заучивая буквы и цифры!

- Что? Что ты знаешь? – затрепетали жители! – Говори!

- Ему предложили командировку вместо его друга,
срочно и пароход отходит сегодня. Очень далеко, очень
надолго, на полгода! Друг заболел!

- Он писал Елене! Просил его простить и отложить
свадьбу еще раз на полгода!

- Так уже откладывали на полгода! Мы так ждали новую
хозяйку! И нам привезли бы люльку! И запахло бы молоком! –
тут послышался звон разбившейся мечты о новой,
великолепной жизни, полной радостными событиями.

- Ладно, вы трещите, а мне надоело!

И настольная лампа, изогнув изящную шею, отвернулась
и застыла в позе гордого одиночества. И в комнате затаилась
тревожная дрема!

- Вот всегда она так! Не одна, среди нас, а вид
неприступный и гордый, словно мы все пустое место!

- У хозяина что-то с головой! Видимо, какую-то заразу в
своих поездках подхватил! – горестно заявил диван. Все знали
как он ценил постоянство и стабильность, но никто не
догадывался, что этот старик не пожалел бы свою уникальную
обивку, лишь бы почувствовать как выплясывают на ней
пяточки маленького ребенка.

- Нет причин, чтобы нарушить обещание женитьбы! Нет,
и быть не может! Хозяин забыл о таком понятии как Клятва!

- Надо бы ему прописать иглоукалывание! – промолвила
старая японская ваза. И никто бы не подумал, что в глубине
своей восточной души она уже воткнула в мягкое место
хозяина тысячу иголок. – Он забыл о таком понятии как
Время!

- Ведь он постоянно кружит в вихре жизни, он
отвлекается от главного! А она ждет его! Сколько может это
длиться! Он забыл, что нельзя долго испытывать Надежду! – в
раздражении проскрипела полка с книгами. Все ее книги
говорили об одном, главное – любовь!

- Замолчите! Вы забыли кто ваш хозяин! Разве Елена?
Кто будет кормить и одевать ее, если он потеряет работу? А
если появится малыш? Что сможет заработать Елена? Они
умрут с голоду, комнату продадут, а нас – на помойку! -
возмутился сундук! Он был самым старым, самым крепким и
умным. В его недрах хранились не только памятные предметы,
которые не выбросишь в мусор, но и мудрость веков, и опыт
поколений.

- Да, все бы так думали, давно бы все люди повымерли.
Люди думают, что семейная жизнь это жертва. Глупости!
Женившись, радости суеты меняют на радости жизни. Это
вопрос приоритетов! – вяло огрызнулся ковер.
Утихли споры, разговоры. Все погрузились в свои
невеселые мысли и только две особы женского пола подавали
признаки бытия. Шкатулка с драгоценностями занялась
перемещением своего содержимого, подготавливая место для
будущих богатств. А кошелка принялась переживать и
вздыхать! Ведь хлеб засохнет, а молоко превратится в
толстую, зеленую корочку плесени. А запах! Лучше и не
открывать бутылку! Но делать нечего!

И Комната погрузилась в ожидание.
Вдруг послышались шаги, звон ключей, отворилась
дверь, и вбежал хозяин. Рухнул на диван как был в пальто,
бросив чемодан у дверей, и разразился безудержными
рыданиями! Странно и жутко было их слышать! Все обмерли!
Только один вопрос – что случилось? Почему вернулся, не
уехал, почему плачет, кто умер? Наконец он сел, обхватил
голову руками, и раскачиваясь, горячо и судорожно
всхлипывая, зашептал.

– Вот я дурак! Идиот! Что на меня нашло! Я все погубил!
Насмарку вся жизнь! Она не простит! Да и нельзя такое
простить! Как можно было так все потерять! Зачем! Зачем мне
вся эта жизнь без нее? Что я искал в этом мире красивее и
интереснее любви? Разве видел я хоть что-то подобное ее
улыбке и голосу! Разве я был кому-то нужен кроме нее! Ни
странам, ни континентам, ни морям, ни океанам, никому,
никаким людям! Так я был нужен только маме! Мама, помоги!
Мама, ты всегда меня выручала! Упроси Бога, ведь ты там,
рядом с Ним! Пусть Елена простит, пусть не плачет!
И тяжкие вздохи стали сменяться всхлипываниями. Если
бы вся наша команда была способна плакать, как и он, все
этажи дома охватил бы потоп из слез.

Вдруг послышался скрип дверей, шорох платья и на
пороге оказалась она, Елена. Колечки волос выбились из-под
шляпки, глаза припухли и под ними залегли темные тени.
Послышался тихий голос, нежнее которого никто не
слыхал.

- Я уже не сержусь, успокойся, улыбнись! И, если ты
хочешь, пусть будет все как раньше!

Она присела рядом на диван и обняла. И он уже не знал,
мама или Елена утешают его. Казалось, это мамины объятия
окружили его, ее руки гладили его голову и ее губы целовали
его глаза. И затихли всхлипывания, он положил голову на
колени к ней и держал ее руки и верил и не верил, что на свете
бывает такая Радость!

- Как хорошо, что Елена знает такое слово – Прощение! –
подумали все жители комнаты. И постепенно умиротворение
воцарились в ней. Ощущение сопричастности счастью
разлилось в воздухе. Улыбка на портрете мамы отражалась на
всех обитателях комнаты и слезы, пусть невидимые, но уже
благодатные и целительные заливали все пространство. Теперь
опять все будет хорошо и даже еще лучше!

             
               ЛЯГУШКА И ОБЛАЧКО

Жила-была на берегу заросшего старого пруда лягушка.
И так ей там нравилось! Утром будило ее красно-солнышко,
мягко шелестели камыши, благоухая, белели кувшинки.
Рыбки, проплывая мимо, приветно махали ей хвостами,
плескаясь чудесной мокрейшей водой. Лягушка вытягивала
свои серенькие лапки и любовалась, какие они сильные, какие
на них чудные перепоночки, какая крепкая отличная
фактурная пупырчатая кожа. И в каждой капле росы
отражались ее красивейшие выпуклые глазки.

И так привычно и вольготно было ей дома, в родном
пруду, распевать вместе с подругами песни! Кто громче?!
И это ничего, что пруд был давно заброшен, не чищен и
потихоньку превращался в болото. Зато его стали посещать
птицы. Это, конечно, добавляло беспокойства в распорядок
жизни, но было престижно! Люди давным-давно не
появлялись у пруда, хотя близость к деревне придавала его
обитателям некоторый шик столичности!

Но вот, как-то раз, в один прекрасный день, а, сказать
вернее, в один негодный день, лягушка увидала на берегу двух
мальчишек. Они показывали на нее рукой, громко хохотали и
презрительно ругали ее уродство. Правда ни сама лягушка и
никто из ее соседей их понять в этом вопросе не могли. Как
будто лягушки бывают другими! Чудно! Посмотрели бы они
на себя глазами хотя бы цапли! А один из них даже замахнулся
на нее палкой.

- Брось! Да ведь это лягушка-царевна! Ведь она ждет
Ивана царевича! Вот поймает стрелу и обернется царевной,
краше которой не найти.

Отползла лягушка тихонечко за кочку и дала деру!
Но! О, ужас! В душе ее появилась странная, пугающая и
будоражащая восторгом мысль!

- А вдруг я царевна!?

- Ведь так бывает! Это все знают, весь пруд! Когда-то
об этом много говорилось!

-Ведь у людей это и в книгах прописано. А книги -
почти что документ!

- Ведь и неспроста появились здесь эти люди, это
видимо примета.

- И то, я чувствую, что я не другим чета. Надо Ивана
подождать! Вот бы самой поймать стрелу! И превратиться в
царевну! И… Белые руки, длинные ноги, дивный стан, синие
очи, голос, как ручеек!

И все! Пропала! Кончилось ее счастье. И сидит лягушка
на своей кочке и ждет. В болоте!

Подняла глаза кверху, посмотрела на небо – а прямо
над ней светлое облачко. И смотрит на нее и улыбается
укоризненно и молчит!

-Уплывай, не до тебя! – рассердилась на него царевна!
Да, в болоте! Бывшая история пруда тут же забылась.
Кругом квакают эти безобразные лягушки. Преет трава.
Удушающая вонь, мокро, грязно. Мошки – не вкусные! Не то,
что пир да застолье в царских палатах!

- И когда я сниму это страшное пупырчатое платье?
Погрустнела, похудела. Перессорилась с подругами.
Ждет!

Слышит – копыта цокают. Лошадь фыркает. Ну вот!
Сейчас выедет на поляну Иван-царевич! Захотелось ей
получше выглядеть, себя показать. Как-то надо бы сесть
повиднее, вытянуться повыше и повернуться анфас!
И лягушечка подарила в сторону Ивана-царевича такой
взгляд! И задорный, и смущенный, и невинный, и призывный!
Где там царевне так посмотреть!

Но! Из леса вышел лось. Он и не заметил никакую
лягушку, и даже кочку, на которой поселилось ожидание.
И слезы полились из некогда таких страстных глаз. И
судорожные всхлипывания, и вздохи сотрясали все болото.
Даже цапля отошла подальше, чтобы не нахвататься таких
страстей.

-Не нужна я ему! – думала лягушечка. И серая пелена
соленых слез окатила ее глазки.

- Он даже не догадывается, как бы ему было хорошо со
мной, как весело! – тяжело вздыхала она, и вся осанка ее
сделалась согбенной и горестной.

- Ох-охохох! – просто, но часто вздыхалось ей, и
ветерок разносил эти вздохи по всему болоту!

- Что-то даже не хочется ее есть!— подумала цапля. -
Столько горечи, еще отравишься!

- Можно ли быть таким ленивым, что ему и лук
натянуть не хочется! – сетовала лягушечка.
Цвет ее чудесной шкурки становился все более и более
блеклым! Еще и подружки досаждали своими заботами.

- Не понимают, глупые девчонки, что не могу я уйти.
Ведь он придет, а меня нет! Я видите-ли мух ем! Тоже,
хороша царевна!

- Все это сказки, сказки – жужжали вокруг нее жуки. -
Как можжно верить сказзкам?

- И что теперь! Всю жизнь - в этом болоте? Нет! На
счастье надо надеяться! За него надо бороться! Верить в свою
судьбу! - Целый рой мыслей кружился в ее незатейливой
голове.

И опять подняла глаза кверху, посмотрела на небо.
Прямо над ней - серое облачко! И смотрит на нее серьезно и
встревожено, и не улыбается, и молчит.

- Уплывай! Хватит меня воспитывать! Не до тебя! –
опять рассердилась на него царевна.

- Ладно! Подождем! У него, царевича моего, дела
государственные!- проснулось наконец-то здравомыслие.
А то вдруг - слышит свист! Стрела! Надо прыгать!
Иначе не поймать! Правда, не понятно куда прыгнуть! Некогда
думать! Прыгнула! Да так неловко, раскинула лапки, хватая
воздух. И шмякнулась со всей силы об воду! Больно, обидно...
И опять на свой пост.

- Терпение и упорство - вот что должно быть в арсенале
настоящей царственной особы!

Лягушка не знала, откуда были в ней все эти истины.
Мы ведь часто и не догадываемся, как много есть в нашей
голове всего умного и даже мудрого, и обнаруживаем эти
богатства только в минуту сильнейшего душевного
напряжения. И так, прислушиваясь
и всматриваясь,

приободряя себя и отвлекаясь лишь на самое необходимое
дело, и поселилась она на своей кочке на всю весну. И лето. И
осень. И уж зима не за горами. Да и цапли не дремлют, чудом
не съели!

И потеряла надежду!

- Нет больше мочи, ничего не хочу! Не мил мне белый
свет!

И опять появилось ее облачко, только потемнело оно и
выросло! Пожалуй, это уже и не облачко, а целая туча, темная,
лохматая и очень строгая! А из ее серой и горестной мглы тихо
закапали слезы дождя!

- Что ты плачешь?- прошептала она, едва слышно
вопрошая у облачка - тучи.

- Плачу! Мне так тебя жалко, дорогая моя лягушечка!
- Меня? Такую уродину?

- Да! Ведь я так люблю тебя!

- Меня? Любишь? За что?

- Да разве любят за что-то! Я радуюсь, глядя на тебя, ты
такая живая, забавная, веселая, громкая! Какой же без тебя
пруд? Ведь так, без тебя, он пропадет, а с ним и лес! А без леса
- и вся земля!

- Да уж! Живая, забавная! – закрыла она глаза и
погрузилась в себя.

Тут подкралась зима, привела с собой промозглый
ветер, и покрылась лягушка тонким слоем льда! У нее не было
силы пошевелить лапками. Их хватило только на то, чтобы
открыть глаза и посмотреть на небо! Не было ни лазури над
головой, ни солнышка! Только серая туча затянула небо. И
вдруг она поняла. Ведь и вправду, живая! Тихой радостью
наполнилось ее холодеющее сердечко! Огромный лягушачий
рот растянулся в улыбке! И она заснула в блаженстве.
Лягушки на зиму впадают в спячку, словно застывают
как льдинки. И, как и все ее подружки, она уснула зимним
долгим сном!

У нашей лягушки-царевны на такую передышку была
целая зима!

Пришла весна! Привела с собой теплые ветры, звонкие
ливни, веселые грозы, растопила и смыла льды и снега! Всех
разбудила, все живое! Весеннее солнышко отогрело и нашу
лягушечку. Открылись ее глазки и увидели, как пробивается
зеленая травка, и блестят капли росы на ней! Над головой -
синева неба! Потянулась она всеми лапками, и они пробудили
тело! Так захотелось есть! До чего вкусные стрекозы!

- Что это было? - подумала она - Почему я раньше
этого не видела?

- Нет, видела, только забыла! Ой! А где Иван-царевич?
Не пришел? Видимо это не я лягушка-царевна и у нас не тот
пруд! – пришла ей в голову, почему-то, радостная мысль.

- Как хорошо! И нет, и не надо мне того царевича! Ведь
унесет в своем платочке! А здесь, дома, как чудесно! Мокро,
весело, подруги поют! Это ничего, что я немного похудела и
подурнела. Все поправимо. Зато я живая!

И она запела во все свое горло! Вот это жизнь! Жизнь!


              БУЛКА ХЛЕБА

Наша история приключилась в сказочно красивом
месте. Там, где среди холмов и лесов разместилась изумрудно-
зеленая долина! На ней вырос поселок, чьи домики
разбрелись, словно овечки по лугу и окружили себя садами и
цветниками. В центре поселка, как водится, жители построили
школу и магазин, да еще и клуб, в котором изредка вместе
проводили праздники и вели разные серьезные разговоры. Тут
же была и старенькая церковь, как всегда у людей!

Вот в этом-то поселке, на окраине, посреди большого
сада, и жила-была девочка, героиня нашего повествования, в
маленьком домике вместе со своей мамочкой. А надо
заметить, что звали нашу девочку очень нежно - Ася.
Многие домики в поселке с удовольствием позвали бы
к себе в гости девочку и ее маму, потому что там жили их
родственники, или друзья, или хорошие знакомые и таким
добрым гостям все были бы рады!

И вот, как оно и водится во всех сказках, в одно
прекрасное воскресное утро, мама сказала.

- Асенька, сходи-ка в магазин за хлебушком! Купи три
больших булки. Одну из них занеси и отдай бабуле, а то она
сама не дойдет, что-то ноги у нее болят. Вторую занеси
Зиночке. Она простудилась, не была в школе, да так
разболелась, что ее маме нельзя оставить ее одну.

- А третью уж домой неси. А у меня и обед поспеет к
тому времени!

Не хотелось Асеньке идти в магазин. У нее были свои
планы на выходной день. Хотелось поиграть в куклы, ведь они
ждали ее целую неделю. Утром Ася уходила в школу, а после
и уроки нужно сделать, и маме помочь по хозяйству, а там и
спать пора. Не до кукол.

Но разве можно маму не послушать! И Ася взяла
сумочку и кошелек, обула новые туфельки, ведь ей так
хотелось, чтобы все их увидели, и послушно отправилась в
путь!

Сначала идти было легко, ноги в чудесных новых
туфельках словно сами отскакивали от дорожки. Ася
торопилась! Ее ждали куклы!

- Не пойти ли мне через сад, через смородиновые и
крыжовниковые кусты, так скорее будет – решила Ася. Она
свернула с тропинки. И напрасно! Молодые веточки сразу
прильнули к ее юбочке и никак не хотели отпускать!
- Вот мучение!- насупилась девочка.

- Распустили колючки, цепляются за меня, а мне и так
некогда!

Ася выскочила из ягодника, но не заметила веточек
груши. Они больно хлестнули ее по щеке!
- Вот напасть, чего деретесь?

Да еще и наступила на скользкий мох, поскользнулась и
шлепнулась со всего размаху на землю! Какие уж тут новые
туфельки! И юбочка вся в грязи!

- Я теперь замарашка! И все это из-за бабушки и Зины!
Вернулась она на тропинку, чуть не плачет!

- Не так уж маме и нужен был этот хлеб! Все говорят –
хлеб не такой уж и полезный, от него толстеют! И мне нет
никакого покоя!

И всю оставшуюся дорогу Асенька переживала, ведь
теперь ее все увидят, такую замарашку!

Вот и магазин. Вот и купила хлеб, три булки – мягкие
да легкие, да душистые, с хрусткой корочкой!

- Так! Хорошо! Теперь к бабушке!

- Спасибо тебе за хлеб, внученька! Зайди в дом, попей
чаю с вареньем – пригласила бабуля!

- Не! Не могу, мне некогда! – сердито буркнула
Асенька.

На душе у нее было не весело! И она побежала к Зине.
- Странно, булок теперь две, а сумка не легче! –
подумала Ася.

Пришла она к Зине.
- Нате! Мне мама велела передать! А мне самой
некогда! – и она не осталась у подружки и даже не зашла в
дом.

- И чего оставаться! Зина все равно со мной не
поиграет! – долго бурчала она себе под нос. Совсем уж
рассердилась девочка на настойчивые приглашения зининой
мамы!

- Ну, все, ура! Теперь домой! Хотя странно – булка
теперь одна, а тяжело! Ася заглянула в сумочку – булка как
булка, ничего особенного, только не пахнет как раньше,
хлебушком.

Домой она шла с тяжелым сердцем: новые туфли
натерли пятки, платье грязное, сумка тяжелая!
Теперь все в поселке подумают, какая я грязнуля!

- Это все Зина виновата, так далеко живет! – на сердце у
нее стало еще тяжелее, да и сумка сильнее потянула вниз!

- И бабушка, тоже! Все бабушки как бабушки, все
мастерицы, рукодельницы, и сама бы испекла себе булку! - на
лбу у Аси натянулись сердитые морщинки, и на сердце
добавилось печали!

А булка стала еще тяжелее. Насилу тащит!
Дошла до дому! А на столе скатерть! Мама обед
приготовила. Достает из сумки булку – а там камень! Твердый,
да серый, да холодный!

- Что с хлебушком случилось? – изумилась и испугалась девочка.
Бросилась Ася на койку, обняла подушку, надула щеки
и начала пыхтеть от обиды. Только бы не зареветь! Вдруг
слышит, а ее куклы между собой разговаривают!

- А наша девочка, Асенька ножки своей бабули
поберегла, а свои не пожалела. Какая она добрая! – Хвалили
они свою любимицу.

- Никакая я не добрая, я устала и у меня ножки болят! И
я играть хочу! – Отдала она себе справедливость и слезы
прорвались наружу.

- Наша подруженька, Асенька Зиночку навестила и ее
мамочке помогла! Она такая добрая! – Как ни в чем небывало
тараторили свое куклы.

- Я даже ее не повидала! И ей не улыбнулась! Какая же
я добрая! – Повинилась девочка во второй раз!

- А ведь Асенька молодец, не постеснялась, что платье
и туфельки запачкались, а все что мама велела, все сделала!

- Ничего я не сделала, только всех обидела! – и слезы
совсем заструились по щекам и вытопили из сердечка всю
сердитость да обиду!

- Это все пустяки, и пятки уже зажили! Спасибо вам,
мои хорошие!

Девочка обняла своих кукол, и высохли слезы!
А из комнаты так вкусно хлебом запахло! Подбежала к
столу - а хлеб опять стал мягкий да пышный! Тут хлопнула
входная дверь, мамочка пришла из огорода. В руках у нее
огурчики, да лучок. Яркие, да крепкие, да ароматные!

- Давай обедать, моя умница!

Асенька заглянула в комнату, улыбнулась своим
куклам.

- Я обедать, а вы подождите. Мои умницы!

               
                КОШКА

Некогда, в самом обычном домике проживала хозяйка
со своим хозяином. Но, сказка наша вовсе не о них, не о
людях, обитавших в нем. А о серенькой миниатюрной
кошечке, когда-то прибившейся к дому, не без помощи
хозяйских деток.

Ничего себе, кошечка, симпатичная, крепенькая,
совершенно не породистая, и видимо поэтому, очень
жизнестойкая и умеющая постоять за себя. Хозяин
обихаживал двор и этим служил ей верою и правдой! Хозяйка
исправно кормила, поила, и тоже вполне кошку устраивала!
Они, кошечка и хозяйка, относились друг к другу примерно
так, как женщины в коллективе, немного ревностно, но в
случае необходимости, заботливо. Пока взрослели детки,
кошечка старалась подкормить ее сыночка остатками своих
пиров, принося раненько утром, к его пробуждению, к самому
лицу на подушку то половинку мышки, а то и целого воробья!
Все эти дары принимались им с благодарностью и похвалой,
но с брезгливым ужасом хозяйкой. Дочка, когда-то
притащившая кошку в дом, не упускала возможности
потискать свою любимицу, пообнимать и осыпать поцелуями.
От ее ласк приходилось прятаться за диваном. Но терпеть это
было не трудно, потому что детки, и сынок, и дочка уже
выросли, выпорхнули из родительского гнезда и наведывались
к хозяевам не часто.

Но уж во дворе-то она была владычицей и хозяйкой!
Как пух и перья разлетались во все стороны захватчики и
агрессоры всех мастей, будь то коты или даже собаки, если им
приходило в голову забраться в ее дворик.

Но однажды, как это обычно и бывает, неожиданно все
изменилось, и в худшую сторону! К хозяйке приехали гости.
Они привезли с собой свою кошку, страшно противную,
пушистую, с гладкой мордой, выпученными, ничего не
выражающими глазами, совсем молоденькую и потому, очень
наглую и самоуверенную! Гости приехали издалека. Оставить
им киску было не с кем, и пришлось ее взять с собой.

- Гоняла я таких! – подумала кошка! Но сдержалась из
уважения к гостям, и ничем не выдала своего к ней истинного
отношения!

Но гостья не оценила этого, а беспардонно полезла в
чужие миски, все там вычистила, прошла на территорию
кошки, полежала на подстилке, увидела ее любимый,
сверкающий синевой шарик и погналась за ним по дому.
Разве такое можно стерпеть? Нет! Как вихрь налетела
на захватчицу наша кошка, сшибла с ног, добралась до морды
и, выпустив когти, надавала пощечин!
На страшный шум, который производили два
дерущихся зверя, прибежали люди!

- Ах! Ох! Что случилось? Как их теперь разборонить?
И вместо того, чтобы отлупить веником нахалку -
гостью, хозяйка, о ужас, схватила за шкирку кошку и
позорнейшим образом вышвырнула ее за дверь!

- Какой стыд! Какой позор! И так обойтись со мной! И
на глазах у этой выскочки, которую теперь все жалеют! Да
ноги моей больше не будет в их доме! – рыдала, забившись за
сарай, кошка!

- Ну, я вам покажу!

И чувство ревности мгновенно переросло в новое
чувство! В обиду! А что бывает от него, от этого чувства?
Месть!

- Ну, я не знаю, что я теперь с ними сделаю! – в ярости
думала кошка!

Кошка и вправду заходила теперь в дом только чтобы
поесть и сразу убегала во двор.
Как это и водится – гости уехали. Пусть и не скоро. И
увезли соперницу, на которую она больше ни разу и не
взглянула! И, хотя не сразу, кошка вернулась в дом!
Но от милой хозяйской кошечки не осталось и следа!
Свое презрение и обиду она выражала всеми доступными ей
средствами! Стоило хозяйке выгладить стопочку белья и
отвернуться – на нем тут же оказывалась кошка, выгрызающая
блох. Стоило положить на стол тарелку с едой и пойти звать
хозяина – вся еда тут же была раскидана по столу! Каждые
пять минут кошка, то звала хозяев отпустить ее во двор, и тут
же требовала впустить ее обратно! И устраивала еще
множество других проделок, на какие только хватало ее
фантазии!

Хозяйка поначалу понимала ее и покорно приводила
все в порядок. Хотя, и у нее зрело недовольство и возмущение!
Что, у нее сил много, все эти безобразия прибирать! Или она
самая молодая и свободная! А дом, а еда и уборка, а работа!
Но, когда в кастрюле с только что сваренным борщом,
хозяин зацепил поварешкой прекрасный кусок мяса, но им
оказалась мышь - терпение хозяйки истощилось! И после
того, как она выслушала от хозяина всю информацию о том,
как нужно готовить хорошей хозяйке, а не такой как она, и как
нужно беречь кастрюлю от подобных нападок со стороны
всяких кошек, а не хлопать ушами и не трещать по телефону с
подругами, терпение просто надорвалось! И когда рокот бури
отдалился в сторону дивана, хозяйка нашла виновницу!

- Больше я тебя не люблю! – сказала хозяйка дома и
опять за шкирку, выбросила кошку за дверь!

Тут женщина неожиданно для себя села на стул и
заплакала! Не часто случалось ей пореветь, не такого она была
склада, да и слезы ее могли видеть только стены да мебель. И
все тут вспомнилось, и трудная молодость, и работа,
способная довести до отчаяния, и все неудачи, какие порой
случались у деток и у нее самой. И даже кошка, ничтожное
животное строит ее, унижает и способно так больно ранить
душу!

- Ну, хватит! - поднялась она со стула, вытерла глаза и
принялась за стирку! И, ни в чем не повинные тряпки ответили
за всю ее горесть и обиду!

И все опять пошло у нашей кошечки по-старому.
- Кормушки полны, водичка есть, гуляю – где хочу,
сплю - где хочу, хозяева работают на меня и ведут себя
хорошо! Но хозяйку как-то жалко! И стыдно как-то! И не
смотрит она в мою сторону больше! Ни разу не посмотрела и
не улыбнулась.

Кошка уже запереживала, хотела потереться о ее ноги –
отошла, молчит, ничего не скажет! И даже не нашумит!
Пробовала попревращаться в котенка – отвернулась! Затеяла
гоняться за шариком – она вышла из кухни! Хотела изловить
мышку и даже мышки нигде не нашла!

- Во дворе скучно, в доме никто мне не рад – со вздохом
думалось ей.

Уныние, не ведомое раньше, охватило кошку! И жизнь
потекла по инерции, тупо, равнодушно и безрадостно.
- Между собой-то они дружат, радуются, даже смеются
иногда! Только меня словно не видят! Я – пустое место! Ушла
бы, да некуда, этих бездомных кошек – полный город! – с
горечью подумала отверженная. И так ей стало горестно, так
обидно!

И вот, наконец-то, проснулось раскаяние!
- Кого я наказала? Себя я наказала! И хозяйку! Не
сказать, что ей больно весело жилось, но меня она не обижала
и любила. Не лезла со своими поцелуями, но глядела весело и
ласково!

Прошло время! Как-то, как обычно занимаясь уборкой,
хозяйка открыла дверь и запустила кошку с прогулки, делая
это чисто механически. Она насыпала корм, немного постояла
над ней, и вдруг почувствовала, что хочется протереть
влажной тряпкой животное от пыли. Но какая тут может быть
пыль? Внимание сконцентрировалось на кошке! Какая же она
серая, бесцветная, нет ни пушистости, ни блеска! И взгляд
виновато-злобный, маленько наглый и затравленный. И ест
плохо!

Хозяйка наклонилась к кошке, и повнимательнее ее
оглядела.
- Разве я тебя обижала? Ни кричала, ни шумела! Разве
забывала кормить, поить? – скорее к себе, чем к кошке
обратились ее слова.

- Что произошло? Откуда такое превращение? Мы
поссорились, это правда! Не так давно! Но я уже не сержусь!
Просто не люблю! Но ведь забочусь! Разве этого мало?

- Не люблю! Да, это гла
вное! – пришли ей в голову
грустные размышления.
- Не радуюсь, глядя на «милую зверушку», не
позволяю тереться об ноги. Не беру на колени и не почесываю
шейку! Ни разу с тех пор не сказала, какая она молодец и
какая красотка! - приходило осознание происходящего.

- И вот, пожалуйста, такое превращение! Да! И вправду,
не люблю! А разве забота – это не то, это не любовь? Любви
недостает! – слезы навернулись на глаза, и прозрение
отразилось в них.

– Как я могла, что я натворила! Любовь! Разве может
это, такое необъяснимое, нематериальное, не видимое явление,
так влиять!

- Вот он, зверь! Что он может понимать? Что
чувствовать! Но ведь это видно! Зверь стал совсем другим, он
померк! - и хозяйка тихо присела на табурет в своей кухне и
надолго пригорюнилась над своим открытием!

- Не может быть, чтобы чувство, какая-то эмоция, нечто
эфемерное и неосязаемое, оказалось таким материальным
понятием!

Хозяйка не кинулась обнимать кошку. Она была
человеком искренним и не слишком эмоциональным. Тихо
подошла к зеркалу и всмотрелась в свое, давно не смотренное,
и уже подзабытое лицо, хотя и напоминающее ее собственное,
но тоже какое-то потухшее, настороженное!

- Значит и тут недостаток чувства, и здесь одной заботы
мало? Может быть, это уже непоправимо? А кто, кто
задолжал? Не я ли? Значит, и себя я уже не люблю! А если
посмотреть шире?

А надо признать, широта взглядов была ей присуща
всегда!

Совсем пригорюнилась и притихла хозяйка.
Беспокойная мысль о недолюбленности не оставляла ее и
блуждала в душе. Вспоминались ей прожитые годы, ее
собственные, когда недодала она многим людям этого святого
чувства! А то вспоминались свои собственные обиды, когда
никто не видел, как она нуждается в нем!

- Нет! Все это слишком сложно и может завести очень
далеко, если дать волю эмоциям! Но ясно одно! Без любви –
все портится, закисает и обрастает какой–то грязью! Мужики
пьют, женщины становятся тетками, дети – дичают, дома
разваливаются, города хиреют и обрастают помойками!
Но тут что-то потерлось о ее ногу, мягкое и ласковое!
Кошка запрыгнула на колени, с настойчивой уверенностью
прижалась к рукам и неожиданно заурчала. Словно включился
моторчик, этот вечный двигатель, встроенный в нее природой!
Подняла мордочку и, как-то по-человечески, заглянула в лицо
хозяйки.

- Мир? – спросил этот взгляд.

- Какая ты у меня умница! – улыбнулась сквозь слезы
хозяйка, тихо ссадила с колен кошку, погладила по головке!
- Пойдем к плите, обед сам не сварится!

            
               ВОЛШЕБНОЕ БЛЮДЕЧКО

В некотором царстве, в некотором государстве, в
дальней деревне, на краю улицы жил мальчик Ванечка. Волею
судьбы, он был полным сиротой, проживал в своем домике, и
были у него коровка, козочка, и гусочка. Так что совсем
одиноким его назвать было нельзя. Каждый день водил
Ванечка коровку с козочкой на лужок, а гусочку на пруд. Он
ухаживал за своими животными, разговаривал с ними словно
со своими друзьями. В доме у него всегда царили порядок и
чистота, а во дворе и в сараях еще лучшая чистота. Ведь он
очень любил своих животных и даже считал их своей семьей.
В ответ они заботились о своем хозяине и у него всегда на
столе были и молоко, и козий сыр, и гусиные яйца.
Так они и жили. Проходили годы, наш мальчик
превращался в красивого юношу, светловолосого, с румянцем
во всю щеку, с веселым и работящим характером.
Деревенские девчонки засматривались на него, хотя
родители никогда бы не отдали их замуж за такую бедноту как
Ванечка.

А неподалеку, в глубине леса, жила, как и водится во
всех сказках, злая ведьма, колдунья. В кого угодно могла она
оборотиться и никто в деревне не мог быть уверен, что не
встречался с ней. Вот и попался ей на глаза наш Ванечка.
Влюбилась в него ведьма как деревенская девчонка, даже
стыдно ей от этого было, ведь за ее тысячелетнюю судьбу
много она встречала добрых молодцев, да и сгубила их
немало. А тут и сама не знала, что ей с этим делать. Погубить
– жалко, да и надоела ей такая колдовская жизнь, все одно и то
же. Похоже, зацепила ее любовь, раз жалела она мальчишку!
Часто наблюдала ведьма, как выпасает он свое
маленькое стадо на лугу и на речке, как хорош он всем своим
обликом, какой у него ответственный и добрый нрав!
Вот осмелилась она однажды и оборотилась прекрасной
девицей, нарядилась в парчовые наряды, каких нет и у самой
царевны в государстве! И туфельки-то у нее золотые, и
ожерелье-то на шее бриллиантовое, в косах ленты шелковые!
Поглядела в зеркало – чудо, как хороша! Подошла к лугу,
робко выглянула она из-за дерева, позвала Иванушку,
мелкими шажочками подошла поближе и нежным голоском
завела беседу.

- Здравствуй, добрый молодец! Как поживаешь? Я вот
тут мимо проходила, дай, думаю, познакомлюсь с человеком!
Неудобно, мимо пройти и не поздороваться!

- Здравствуй, коли не шутишь! А чьих ты будешь,
девица? Да и как ты в лесу оказалась, одна и без провожатых?
Чай одну-то такую раскрасавицу нельзя оставлять без
пригляду!

- Что ты, что ты! Какая уж раскрасавица! - вся
зарумянилась девица!

Восхитился Ванечка ее красотой, но подумал: «Что-то
тут не чисто. У кого это в нашей деревне такая дочка, я же
всех знаю! Да и кто из наших соседей так может нарядиться?
И взгляд у нее такой недобрый, прямо не смотрит, жеманится,
под наш разговор подстраивается. И одета как городская, не
наших будет.» Но прямо не сказал, что думает, а только
притворился приветливым.

- Ну, пора мне, бывайте здоровы, милая барышня!
Позвал своих с пастбища, взял гусочку на руки и,
откланявшись, отправился домой!

- Ах, вот ты как! - промолвила тихонько ведьма –
Значит я, такая раскрасавица, должна просто так стоять, а
какие-то животные, самые обыкновенные, к нему домой идти!
И в душе ее шевельнулась обида и ревность!

– Так старалась! Никто так красиво не смог бы
выглядеть! Не хватило бы ни ума, ни фантазии!
Ведьма настолько вошла в образ, что позабыла и о
своей лжи и о своих годах. Только испытывала унижение,
словно пренебрегли ею, а она этого вовсе не заслужила.

- Ванюша! - позвала красотка.

- Что ж ты меня в лесу одну-то оставил?

Но почувствовав, какой страх и трепет объял его
друзей, Ванечка и сам напугался. Со всех ног побежали они
домой.

- Вот еще, догонять его! Много чести! Я иначе его
накажу, не так как раньше наказывали, просто и грубо,
съедали и все! Нет! Пусть помучается!

Это была очень продвинутая ведьма, самые
изощренные гадости, бывшие у нее на памяти, не могли
сравниться с ее фантазией помноженной на просвещенность.

- Все отниму у него, сам отдаст и не заметит!
Прибежала в свою избушку на курьих ножках, схватила
волшебное блюдечко, провела по нему салфеткой, и когда оно
проснулось, начала спрашивать и запоминать ответы! Что
делали наши предки с врагами? Блюдечко долго рассказывало
и показывало всякие ужасы из жизни ведьм, упырей и прочей
нечисти.

-Нет, все не то! Все это неэлегантно и дико! –
закричала она на блюдечко, - Что самое последнее и самое
модное из подлостей и каверз? – кричала ее уязвленная
гордость.

-Ну, самое тонкое, это соблазн, что ж еще!

-Нет, он не глуп, он сразу раскусит меня!

- Смотря, какая у Вас цель! Если хотите просто
погубить его – это проще простого. А если хотите погубить его
жизнь – тут все сложнее.

-Да! Сложнее! И я уже знаю, как это сделать! Он сам
это сделает, и ты мне поможешь! Я подкину тебя ему! И ты
должно так заинтересовать его, чтобы он забыл про все! А
иначе – я разобью тебя! И из тебя будет кучка осколков!
Схватила она свое блюдце, завернула в тряпицу,
подкралась к дому Ванюши и прикопала в огороде свой
сверток. Пусть он не сразу найдет, и не поймет, что ему это
подбросили! И убежала, пока не заметили! Дома, бросилась на
кровать и, дрожа от злости и обиды, от обуревавшей ее
страстной любви, разревелась! Никогда, за всю ее жизнь, ни
одной слезинки не пролилось из ее глаз. И даже диким
показалось бы ей и оскорбительным, если бы кто подумал, что
способна она на слезы! Ну, нет! Она-то не раскиснет! Все еще
впереди!

Тем временем, нашел блюдечко Ванюша, отмыл,
протер, и вдруг оно словно ожило! В серединке тонкий фарфор
вдруг засиял ровным светом, затем появились надписи и вдруг
картины, но не простые, а двигающиеся! Словно ты не на
фарфор глядишь, а на улицу в своей деревне и видишь, как
ходят люди, говорят меж собой, как движутся по дороге
повозки и даже летят облака по небу! Восторг! Век бы
смотрел!

Взял находку с собой на пастбище! Коровка с козочкой
гуляют, гусочка плавает, а Ванечка смотрит, не может глаз
оторвать от красоты! Вот, засмотрелся он в свое блюдечко, а
уж солнышко-то высоко стоит. Припекает! Ванечке бы
попоить коровку да козочку, но некогда, боится пропустить
интересное зрелище!

Вдруг телочка почуяла опасность! В соседних кустах
послышался какой-то шорох и треск, громкий, не от дуновения
ветра. Значит, кто-то там есть!

-Му, му! Ваня! Тут кто-то есть! Беги скорее ко мне! –
закричала телочка!

- Да кто там будет-то, тебе показалось!- Не мог
оторваться Ванечка от блюдечка.
-Я боюсь! Мне страшно!

- Да! Да! Сейчас! Только досмотрю, тут так интересно!
Сейчас кашалот проглотит корабль! Тут такая буря, что и ему
не сдобровать! Как тут оторвешься?

Все-таки проглотил кашалот корабль в Ванином
блюдечке, оторвался он от картинки, побежал к своей телочке,
а ее и след простыл! Нигде нет, все оббежал, все обсмотрел!

-Козочка, Где телочка?

-Не знаю! Я-то в лесу листочки обрывала, а она на лугу!
А только она звала тебя и плакала!

Загоревал Ванечка, привел домой козочку и гусочку.
Сели все плакать.

- Видимо волк ее утащил! Что же ты за пастушок, если
за единственной телочкой не углядел? – высказала козочка
свою обиду.

-Ах! Ты так! Ты думаешь, что это я виноват! А ну
уходи от меня! – обиделся горе-пастушок. Рассердился, да и
прогнал он козочку. У него было тяжело на сердце, жалость
заставляла его лить слезы. Но своей вины он признавать никак
не хотел! Ну, что такого он сделал, ну посмотрел немного в
блюдечко, так ведь это невидаль-то какая! Да и опасностей
никогда не было, а не то он бы догадался и защитил свою
телочку!

- Мне и так плохо и обидно!

Сидит, злится, все кругом виноваты, только не он!
Ушла козочка в лес! А гусочка забилась в угол, горюет,
да молчит! Боится! Вдруг и ее Ванечка прогонит!
Злился он, злился, вздыхал, вздыхал, потом дал гусочке
корм, водички и подумал – пойду, хоть козочку верну.

- Зря я ее прогнал! Ведь впереди ночь и ее могут волки
утащить! Вот только блюдечко на место уберу, оно до сей
поры за пазухой лежит!

Взял его, протер тряпицей, а оно вдруг опять заиграло и
давай все показывать! Смотрит, а там царские палаты, серебро
да золото! И столы ломятся от разных кушаний и царевны в
красивых нарядах, да в алмазных сережках, в жемчужных
ожерельях, с заморскими женихами знакомятся, танцуют да
поют! Ведь и надо ему разобраться, что там за еда-то на
столах, и откуда принцы понаехали?
И опять позабыл он про козочку. А она по лесу
побродила, обида ее поутихла, подошла она к дому, поднялась
на крыльцо и позвала Ванечку!

- Бе! Бе! Пусти меня домой. Мне страшно!

-Да, да! Сейчас! Вот только английский принц нашу,
русскую царевну сосватает, только их батюшка благословит, и
я открою!

Закончился пир, очнулся Ванюша, открыл дверь, а
козочки - то и нет.

-Гусочка, а где козочка?

-Не знаю! А только она звала тебя и плакала!
Опять раздосадовался Ванечка, приуныл, плачет, не
знает, что и делать. В лес бежать да искать козочку - темно, не
видно ничего! Всю ночь не спал, и снова ныло его сердечко.
Но своей вины он опять никак не признавал.
Наутро пошел он на пруд, пусть гусочка поплавает да
корм себе поищет! Да и взял с собой блюдечко! Засмотрелся и
не заметил, как и уточку его утащила злая ведьма. Ведь мы-то
знаем, что все это были ее проделки! Ее и блюдечка.

-Да! Жалко гусочку, надо ее поискать! Затолкаю
блюдечко за пазуху, и поищу! Вот только досмотрю
рыцарский бой! Это ж надо так своих коней нарядить, да
такие доспехи приготовить! И как только они их поднимают,
тяжести такие?

Так и просидел до вечера….
Пришел домой один. Кушать хочется, да нечего. Ни
молочка, ни яиц, ни козьего сыра! Да и поговорить не с кем.
Скучно! Тяжелая лежала у него на сердце тревога - как-то его
друзьям приходится, что с ними? Но не мог он противиться
блюдечку, захватили его небывалые картины, да рассказы! Не
интересно ему стало жить в такой скучищи, кругом труд,
беднота, ни тебе золота, ни тебе экипажей!

-Да, как же так, что скучно-то! А блюдечко! – и опять
засмотрелся Ванечка. Ни спит, ни ест, перестал причесывать
свои буйные кудри, да и хату не метет, все ему некогда! Из
дому не выходит, незачем! И про огород тоже позабыл,
ничего-то ему не хочется!

А вот ведьме некогда скучать, ей надо за животными
ухаживать, чтобы с тоски и с голоду не пропали! Ведь Ванечка
любимый должен за ними прийти, разыскать, тут она его и
обольстит, и приголубит. А его друзья расскажут, что она к
ним была добра да ласкова. Так он ее и полюбит! Ждет! И утро
ждет и день, и ночь! И уже много воды утекло! Но, нет
Ванечки! Не идет!

Не выдержала! Да и с его друзьями надоело возиться и
съесть их нельзя, Ванечка не простит! Нарядилась, взяла
животных и сама пошла к его домику. Заглянула в окошко – а
он на койке сидит и все в свое блюдечко глядит! Постучала в
дверь.

- Входите, не заперто!

-Ну, здравствуй, добрый молодец! Я случайно в лесу
твоих друзей нашла! – соврала опять красавица, поглядела и не
нашла она доброго молодца! А стоит перед ней грязный да
лохматый, да голодный оборванец! И пахнет от него противно,
и в глазах у него зависть да обида, почему он-то так не живет,
как блюдечко показывает! А еще и кое-что новенькое
появилось во взгляде – гордость. Ведь он теперь столько всего
знает и столько видел!

-Тебе чего? – спрашивает.

-Давай, Ванечка общаться, как поживаешь?

- Ну, ничего, нормально! Ты погоди общаться, тут
показывают извержение вулкана, боюсь, все погорят, да и всех
завалит пеплом! А как закончится у них, я и чаек вскипячу, да
и угощу тебя! Правда особо-то нечем мне и угостить! Ну, хоть
кипяточку налью!

Поглядела на него ведьма! И почувствовала, что
уходит ее любовь и страсть к этому человеку! Да и ненависть
тоже уходит и месть! Ведь разве могла она подумать, что он не
придет своих друзей из беды вызволять! Ведь и не любит-то
он их, забыл! И даже не обнял их, когда увидел! Вот пусть
теперь сам их уморит. Это пострашнее будет, по-
современному! Даже самой страшновато стало, и убежала она
со всех ног.

А стоят рядом с ним его друзья, телочка, козочка да
гусочка! Вся радость от ожидания встречи улетучилась. Но не
убежали они от страшного Ванечки, пожалели и
призадумались, что теперь с ним делать? Ведь не бросать же
его теперь в беде! А что беда рядом, они хорошо поняли, и
сами от нее натерпелись!

- Ванечка, это мы! Нас ведьма у тебя выкрала, да только
опять вернула! Очнись, погляди на нас, пожалей, покорми!

- Да, да, сейчас, вот только досмотрю, тут такое
показывают! – завел он свою старую песенку….

Но не тут-то было! Взлетела к нему на кровать гусочка,
схватила блюдечко из Ваниных рук, передала козочке!
Козочка во двор выскочила и к пруду побежала. А телочка в
дверях встала, не пускает Ванечку догонять его блюдечко!
Со всей силы зашвырнула козочка блюдечко в пруд, и
на самое дно укатилось оно, затянуло его илом, никто не
найдет!

А Ванечка обозлился на друзей, бранится, да делать
нечего, некуда больше смотреть! Долго лежал на кровати,
отвернулся от своих обидчиков, когда вдруг голод
почувствовал! А там ему и молочка коровка дала! Попил,
ожил, сел за стол, а тут ему и поесть приготовили, гусочка яиц,
а козочка сыру. Огляделся – кругом разруха, пыль да грязь!
Стоят его друзья – грустные, на лужок хотят, на пастбище!
Хотел пойти с ними, а сил то совсем нет, настроение плохое,
словно потерял что-то, а что и не поймет!

- Пойдем Ваня вместе, понемножку, потихоньку, пусть
солнышко нас погреет! – так и вывели его на солнышко, на
вольный ветерок! Присел он на травке, поднял голову, в небо
засмотрелся! Задумался! И зеленый лесок невдалеке машет
ему веточками своих березок, здоровается, и озерко
блестящими переливами водной ряби сияет отраженным
светом, лужок присылает ему с ветерком такой чудный аромат
всех своих цветочков! И далекая - далекая даль манит взор и
зовет в свой океан свежего воздуха! И такой простор, такой
покой обнимает землю, а с ней и Ванечку и его друзей, и
вселяет в душу мир, радость, блаженство жизни!

- Что это было? Как я этого не видел, ведь красота-то
какая! И друзья мои рядом, какие они хорошие, добрые! А
ведь как я обидел их!- сокрушался он.

- Спасибо вам, спасли вы меня! Вернули вы меня мне
самому, больше я себя не потеряю, и вас не брошу!