Семьи - часть V, глава VII

Глава VII

N-ск находился в сейсмоактивном районе. Все жители хорошо знали это, потому что потряхивало регулярно, но такое сильное землетрясение, чтобы в движение пришли не только предметы и мебель, но и само здание, и Юрий и Ольга наблюдали впервые. Необычным было и то состояние, в котором пребывал сейчас город: у каждого подъезда жилого дома, у каждого входа в торговый комплекс или офисный центр, мимо которых они приходили по пути в магазин, толпились покинувшие здания люди, пылко беседовавшие друг с другом или разговаривавшие по телефону. N-ск бурлил и гудел, и это оживление невольно передавалось супругам: общаясь, они не заметили, как подошли к магазину; но оказавшись уже напротив входа оба враз поняли, что идея отправиться за покупками была не самой удачной.

Несмотря на толпу людей, плотной стеной выстроившихся вдоль всего фасада и значительно осложнивших доступ к широким стеклянным автоматическим дверям, магазин был открыт, а по тем немногим входившим и выходившим посетителям было понятно, что торговля шла, но перспектива вновь оказаться в здании никак не прельщала супругов. Направляясь за покупками, они и не задумывались, что нужно будет заходить в помещение, и сейчас, открыв для себя это немаловажное обстоятельство, единодушно решили с часик погулять в находившемся неподалеку парке, а в магазин заглянуть на обратном пути.

Местный парк был из разряда тех, которым в силу своего географического положения не посчастливилось оказаться в центральной части города. В былые, еще советские времена, он имел вполне приличествующий вид и по своей ухоженности мало уступал даже главному парку N-ска, но за прошедшие с тех пор двадцать лет, в течение которых дохода муниципалитета едва хватало на содержание в более-менее надлежащем состоянии центральных мест отдыха, так что обо всех прочих думать и вовсе не приходилось, скатился в основательное запустение. Парк был довольно впечатляющих размеров, но почти без каких-либо построек или объектов. С одной его стороны находилось только голое футбольное поле, на зиму заливаемое под каток, а с другой, противоположной, располагалась небольшая площадь, с клумбой посредине и двумя рядами скамеек вокруг, да еще вконец обветшавшей и развалившейся сценой, служившей сейчас лишь в качестве свидетельства о некогда проводимых тут массовых мероприятиях. Теперь уж ничего подобного не организовывалось, а сам парк если и упоминался, то исключительно в криминальных хрониках, когда в каком-нибудь отдаленном его конце находили очередное тело или по нему начинал гастролировать один из городских извращенцев.

Все остальное пространство парка представляло собой редкий лесной массив с тремя основными дорожками, идущими насквозь с одного его конца в другой, и десятком других, поменьше. Дорожки эти являлись лишь узкими полосками утоптанной земли, без какого-либо намека на плитку или асфальт; на всем их протяжении нельзя было найти ни одной лавки или урны, но зато частенько на глаза отдыхающим попадались разбросанные поблизости бутылки и обертки; сваленные ветром или просто от старости деревья тоже оставались лежать неубранными, догнивая сами по себе, а в некоторых местах и вовсе страшно было проходить из-за опасно свисающей сухой надломленной ветви или даже целого дерева, готовых в любое мгновение обрушиться на головы прогуливающихся. Девять месяцев в году парк представлял собой самое унылое зрелище, но летом залитый зеленью, с вытоптанными в невысокой траве тропками, оживленный птицами, бабочками, пчелами и даже белками при всей своей неухоженности являлся для местных жителей великолепной альтернативой опостылевшим технократическим городским пейзажам.

Зайдя в парк со стороны стадиона, Юрий, Ольга и Саша неспешно направились в другой его конец. Погода стояла замечательная: по небу быстро проплывали низкие белые облака, время от времени прикрывавшие собой стоявшее в зените солнце, делая это как по заказу, лишь только то начинало припекать, отчего было тепло, но не жарко. Дойдя до площадки, супруги с удовольствием расположились на скамейке, пока дочка с горстью арахиса в ладошке бегала поблизости, разыскивая местных белок.

— У Саши уши такие большие, — улыбнулся Юрий.

— Что за глупости? — строго посмотрела на мужа Ольга. — Ничего не большие. Нормальные уши.

— Ну где же?! Посмотри – лопухи такие, — наблюдая за дочерью, еще шире расплылся в улыбке Юрий.

— Ты только ей это не скажи.

— Я ей это и не говорю.

— И мне тоже не надо.

— Почему?

— Потому что не надо! — вспылила оскорбленная за дочь Ольга. — Саша услышит нечаянно и у нее могут возникнуть комплексы.

— Как раз и не должно быть комплексов. Есть одна буддийская мудрость: «Стоит ли обижаться, если тебе говорят, что у тебя большой нос, а ты знаешь, что он у тебя не большой? И стоит ли обижаться, если тебе говорят, что у тебя большой нос, а ты знаешь, что он у тебя действительно большой?».

— Если бы у меня был большой нос и мне об этом сказали, я бы обиделась.

— Вот и зря. В этом и заключается суть комплекса. Комплекс это неприятие каких-то своих особенностей: пока ты убегаешь от них, они неизбежно будут преследовать тебя, но если примешь их – престанут мучить. Сейчас Саша еще маленькая, но в будущем, если ее будет это тревожить, ни в коем случае не следует избегать подобных разговоров, а наоборот нужно помочь ей принять эту особенность, освободиться от комплекса, и тогда если кто-нибудь специально, или просто случайно скажет ей что-нибудь на этот счет, она уже не воспримет замечание болезненно. Это не будет ранить ее, потому что стоит ли обижаться, если тебе говорят, что у тебя большой нос, а он у тебя действительно большой?

— Давай больше не будем об этом, — раздраженно отрезала Ольга. — Вообще, к чему ты сказал, что у Саши большие уши?

— Просто. Обратил внимание и решил с тобой поговорить.

— Не надо со мной об этом говорить.

— Если я не могу даже с тобой, с моей женой и ее мамой об этом говорить, то с кем тогда?

— Вообще ни с кем не надо. И со мной тоже.

— Хорошо.

—————————————

Больше интересного тут:
https://www.youtube.com/channel/UCHmbRKwvEQSfFhtg-3_iu9w