Беги

Новый год приближался со стремительностью и неотвратимостью паровоза. Если бы кто-то знал, как Катя ненавидела этот праздник – тяжело, упорно, всей душой! Нет, не потому, что у всех были компании – а она вынуждена была оставаться в одиночестве. Не потому, что была интровертом и социофобом. Не потому, что ее бесили праздники. Просто как– то так сложилось, что Новый год неизменно приносил в их семью проблемы. Когда-то много лет назад именно под бой курантов ее отец, швырнув вилку в салатницу с оливье, рассказал, какое они все унылое говно, как ему с ними плохо и как хорошо, что есть на свете женщина, которая его любит и понимает и к которой он уйдет вот прямо сейчас. На Новый же год от инсульта внезапно умерла бабушка – такая добрая и горячо любимая. На Новый год Лиза, стукнув кулаком по столу, ушла из их жизни навсегда, заблокировав в соцсетях и поменяв номер. Про другие, мелкие пакости жизни типа сорванных кранов или ломящихся в двери пьяных и злых соседей вспоминать было даже как-то неловко.

Итак, приближался очередной праздник, и Катя с содроганием думала о том, что принесет – точнее, кого в этот раз заберет он.  И, что называется, просто молилась о том, чтобы взял деньгами.         

Катя давно заметила, что каждый Новый год словно играл в рулетку. Один год приходили какие-то материальные проблемы, в следующий кто– то умирал, тяжело заболевал – или сбегал, как Лиза. В прошлый Новый год у них из-за фейерверков пьяного соседа едва не сгорела дача – меняли часть крыши, забор, разобрали остатки хозяйственной пристройки. Этот же Новый год, по логике вещей, должен был собрать человеческую жертву.

Весь декабрь Катя проходила полусонная от успокоительных и зеленая от тревоги. Если бы у нее была такая  возможность, она с радостью предложила бы себя в жертву – лучше так, чем опять хоронить кого-то из любимых. Но кто у нее спрашивал? Оставалось только бессильно стискивать кулаки и ждать, на кого укажет жребий.

А на работе, словно назло, корпоративы устраивали едва ли не каждый день. То у главного бухгалтера внучка родилась, то жена гендиректора подарила любимому мужу долгожданного сына, то просто чей– то день рождения, то католическое рождество (в смысле, оно 25? А сегодня какое? Тогда пусть протестантское будет! Или индуистское. Или еще какое-то! Водки купили, закусок заказали – гуляем!).

Катя отпрашивалась, Катя морозилась, Катя цедила водку сквозь сжатые зубы и пыталась улыбаться так старательно, что болели скулы. Дважды Катя напивалась до поросячего визга – но ничего не помогало. 

Гендиректор косился в сторону Кати с подозрением, коллеги вежливо интересовались, что случилось, и так же вежливо шли туда, куда их посылали. И только Рада, новенькая из отдела продаж, на одном из праздников, зажала Катю в углу вполне серьезно. 

–  Расскажи, что душу мучает, –  нараспев, в зазывными цыганскими интонациями, просила она. – Все, как на духу выложи. Гладишь, оно и легче станет.

–  Все хорошо, –  вежливо отнекивалась Катя под огненными черными глазами.

–  Говори, говори, может, помогу чем в беде твоей! – не отставала новенькая.

И Катя сдалась. Вывали все, как на духу, запинаясь, краснея, не интересуясь ни красотой, ни правдивостью своей истории. Хотела? Получай!

–  И все? – расхохоталась Рада, когда поток жалоб иссяк. Катя посмотрела на нее с укором. – Слушай сюда. Сегодня новолунье. Время загадывать желания на год, –  Катя закатила глаза, Рада легко пихнула ее в плечо. – Выйдешь ночью на балкон, посмотришь на луну сквозь стакан с водой, загадаешь желание: «Чтобы не забирали, а возвращали», воду выльешь в землю. Если клумба под окном – отлично, если стоянка или дорога – лучше выйди во двор, чтобы ни на кого не попало. И все, жди возвращения.

Катя была слишком пьяная, чтобы возражать. Она только посмотрела на Раду и рассмеялась. Та зло сверкнула глазами, пропала куда-то, тут же появилась с бокалом в руках, схватила Катю за руку, выволокла на балкон, повернула к предполагаемой луне и потребовала:

–  Смотри на бокал и говори: «Не забирай, а верни». Ну!

–  Не забирай, а верни, –  покорно повторила Катя.

Рада хмыкнула, вылила воду в окно и толкнула Катю в плечо:

–  Все, закончился твой треш. В Новый год жди сюрприз!

Катя пьяно расхохоталась. Ой, как хотелось верить новой знакомой – но как-то не получалось.

***

В субботу, тридцатого декабря,  Катя осталась в квартире одна-одинешенька. То ли мир сдвинулся с места,  то ли странное волшебство Рады сработало, но традицию собираться всем за одним столом и ждать беды в последний момент поменяли. Тетка, наслушавшись историй соседей, решила не ехать на праздники в город, а, наоборот, заманить всех к себе. А что? И воздух свежий, и простор, и дом большой – не то, что квартира, вповалку никому спать не придется. Так Катя, в пятницу допоздна задержавшаяся на работе, осталась одна. У них, правда, была договоренность, что она приедет, как только сможет.  Но Катя решила максимально долго «не мочь». Уж лучше сидеть тут, в тишине и темноте, чем ловить каждый звонок телефона, каждую мысль на лице родственников и ждать беды.   
 
Катя расслабилась и начала засыпать,  видела уже деревню – не их, а какую-то прянично-сказочную, когда вдруг зазвонил городской телефон, уже несколько лет без дела пылился в углу. 

–  А– алло, –  прошептала Катя. То ли от неожиданности, то ли из-за внезапного пробуждения  голоса у нее не было.

–  Катя? – слышно было плохо. Но по интонации, по голосу Катя узнала собеседницу сразу. – Это я, Лиза.

–  Я знаю. Как ты? Где ты? Лизун, мы тебя едва не похоронили! – закричала Катя в трубку. Сердце билось где-то в горле, руки дрожали.

–  Слушай. Просто слушай и верь, –  слышно Лизу было не очень хорошо, словно сквозь толщу воды. –  Скажешь маме, что я люблю ее, что мне жаль…

–  Скажи сама, мама будет рада, она так по тебе скучает, –  Катя чувствовала, что щекам мокро и жарко, но не понимала, что плачет. Хоть в это и сложно было поверит, магия Рады сработала.

–  Я – Лиза зашлась кашлем. – Я не смогу. Я…

–  Ты больна? – встревожено спросила Катя.

–  Да, – не стала отрицать Лиза.   
 
–  Это серьезно? – сразу все поняла Катя.

–  Да, –  не стала врать Лиза. – Я… Мне конец, а у вас еще есть шанс.

–  Что? – не поняла Катя. – В каком смысле?

–  Последние два года я работала в частной исследовательской лаборатории, – быстро заговорила Лиза. – У нас утечка вируса. Думаю, страну закроют через пару часов, но они уже, –  кашель, –  опоздали.   Завтра–послезавтра  вирус все равно будет у вас. Это наш мобильный мир, черт бы его побрал!

–  И что нам делать? – почти автоматически спросила Катя.

–  Бежать, – четко сказала Лиза. – На все деньги, что есть, купи продукты. И спрячьтесь в селе у тетки. Она ж жива еще? 

– Да, – кивнула Катя.

–  Хорошо. А то помню я вашу традицию мереть на праздники, –  Лиза засмеялсь, но тут же перешла на тяжелый надсадный кашель. – Так вот, спрячьтесь в деревне, она маленькая, далеко от города. Ни с кем не контактируйте. Заприте забор – и все,  вас нет ни  для кого. Так есть шанс выжить… – судя по интонации, Лиза хотела добавить еще что-то, но закашлялась, звонок прервался.

Катя немного послушала писк в трубке, потом увернула ее на телефон.  Села на диван, сожив руки на коленях.
 
По-хорошему,  нужно  было идти за машиной, искать заправку, открытые магазины, скупать продукты,  согласовывать маршрут, звонить матери… Но Катю словно парализовало. В ее пустой голове билась только одна мысль: Рада не соврала – ритуал сработал, Новый год вернул Лизу. И теперь нужно было жить с этим – и той ценой, которую придется заплатить за чудо.