Лаура и другие увлечения Порываева, ч. II, гл. X

               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ

     Глава ДЕСЯТАЯ - ПОСЛЕПРАЗДНИЧНЫЕ ХЛОПОТЫ ПОРЫВАЕВА: С ЛЮБОВЬЮ К НИНЕ, В
     ОЖИДАНИИ ПОЛУЧЕНИЯ ОТДЕЛЬНОЙ КОМНАТЫ И НАЗНАЧЕНИя НА РУКОВОДЯЩУЮ
     ДОЛЖНОСТЬ В ГЕОЛОГОРАЗВЕДКЕ

     1.

     В понедельник, 13 ноября,  Порываев решил начать с объяснения с Ниной: утром в общежитии, накоротке он поздоровался с Костей, Петяхой и Петром Ионовичем, а Кузнецова вообще не было в общежитии. Значит, - подумал он, -Гена остался ночевать с Ниной. За последнее время, ударившись в самодеятельность, Алексею вообще не удавалось поговорить с Кузнецовым по душам, тем более о своей близкой связи с Ниной. Складывалось очень скверно: если подозрения подтвердятся, думал про себя Порываев, он однозначно порвет навсегда свою дружбу одновременно и с Ниной и с Кузнецовым, но ясно лишь после того, как с ними отдельно переговорит. На завтраке вежливо поздоровавшись с Кирой, он ждал от нее улыбки и увесистой порции гуляша, но вместо этого девушка сухо буркнула себе под нос и положила ему в тарелку гору перловки и три маленьких кусочка мяса. Невольно вспомнилось Алексею выражение: «Путь женщины к сердцу мужчины лежит через его желудок», дополнительной похлебки теперь от нее не жди, зато со знакомством с Лизой несостоявшееся увлечение Кирой  не стало болезненным.

     После завтрака с испорченным настроением Алексей ворвался в кабинет главного бухгалтера. Но встретив там кучу посетителей, стоявших в очереди к Нине со своими бумажками, он быстро вышел из кабинета и, минуту постояв в размышлении, направился было в геологический отдел, в котором он теперь числился инженером геологоразведочных работ. Вдруг, откуда ни возьмись, его подхватила за руку кассир Клара и повела с собой в кассу со словами:
- Алексей Иванович, что же Вы за деньгами-то не идете, уже все получили свои премии. Нина Ивановна меня попросила сегодня же Вас найти и деньги Вам выдать: и зарплату, и квартальную и директорскую премию за спорт. Расписавшись в трех ведомостях, Алексей не считая положил деньги во внутренний карман пиджака, вышел на минутку на улицу и снова, поднявшись на второй этаж, направился было в свой кабинет узнать у Раисы Семеновны, когда ему выходить на работу.
- Алексей Иванович, - неожиданно послышался голос Нины, - Вы случайно не меня ищите, и у меня к Вам тоже срочное дело по комсомольской линии.

     Быстрым шагом они зашли в комсомольскую комнату и закрыли на ключ за собой дверь. Но вместо расспросов Алексей обнял Нину, нежно ее поцеловал и, дав ей разместиться за столом, стал, как бы докладывать:
- Лиза меня попросила парты помочь перенести из класса в класс, она сейчас одна и все четыре класса она будет вести сама. И я пошел с ней, чтобы помочь, а ты не обижаешься?
- Вот так раз, а я-то думала, ты меня поколотить решил, ворвался в кабинет как угорелый, чуть всех не растолкал. Так я отвечу на твой вопрос после твоих ответов на мои вопросы: ты не ревнуешь меня к своему другу, что я с ним вчера чаи распивала? А главное – когда ты деньги в кассе получишь? 
     Один человек старался, от лица Комсомола записки писал на выделение именной премии, а он так Лизонькой увлекся, что и деньги ему не нужны. Алексей снова подскочил к Нине, обхватил ее голову сзади, повернул ее руками в свою сторону и прошептал:
- Нинуленька, моя родная, какой же я дурак! Побить - не побить, а расстаться, точно с тобой собрался и с Геной заодно порвать…так я приду к тебе сегодня, а?
- После завтра, голубочек ты мой сладкий, прилетай, нельзя мне пока, - быстро нашлась Нина, что ответить. А Лиза, не поверишь, так мне самой нравится, что я не только не стала препятствовать ее встрече с тобой, но даже подсказала, как ей раньше всех тебя пригласить кататься с горки, надеюсь, вы хорошо провели время в школе, а как мы чаи погоняли, спроси у своего друга. Он тебя так расхваливал, что уже собирается с тобой в геологоразведку поехать. С минуту  пообнимавшись, странная парочка обратилась к делам текущим.
     Нина напомнила Алексею, что надо в ближайшие дни отвезти лыжи в Индигирск, заявив, что уже обговорила с завгаром на счет автобуса, и протянула Алексею десятку для  водителя автобуса Кирилла. Алексей деньги не взял и с раздражением заявил:
- Нина, хватит меня баловать, деньги в кассе я получил и благодаря тебе, думаю не малые, спасибо тебе, но ты не боишься, что я посчитаю, что ты меня покупаешь этим. А деньги для Кирилла я теперь точно найду.

     Удачина быстро встала, отстранила от себя Алексея и назидательно сказала:
- Эх, Алексей, Алексей, почти всех девушек заворожил на прииске, а рассуждаешь, как ребенок, да еще обижаешься, когда тебя мальчиком называют. Ты о будущем думаешь, в сберкассу хоть рубль положил, домой в деревню хоть сто рублей отправил, скоро морозы начнутся, а ты теплой-то одеждой обзавелся? Пальто модное купил, а сам эту затрапезную шубейку не снимаешь. 
     Давай завтра с утра с тобой и махнем в Индигирск, мне кой-какие вопросы в главке обсудить надо, заодно лыжи отвезем и тебе все необходимое для зимы купим, или ты передумал  в геологоразведочную партию ехать? В дверь постучали, там оказалась  Света, которая сообщила, что Истомин приглашает для беседы Порываева к себе в кабинет.

     2.

     Зайдя в кабинет директора прииска, Алексей поздоровался и в нерешительности остановился посреди кабинета. Истомин оторвался от бумаг и сказал:
- Здравствуй, здравствуй, Алексей, проходи, садись поближе, будет личный разговор, задал ты мне не простую задачку, давай вместе ее и решать. Вчера дома опять Лаура с матерью о тебе говорили. Дочь не уставала восторгаться как Вы с Ниной здорово лыжный поход организовали, а ты опять ради тренировки к зональным соревнованиям на эстафете всех поразил. Вот, мол, нельзя тебя от тепла отрывать, ты теперь у нас достояние республики и Долин на тебя виды имеет, я уже не говорю про Алексея Тихоновича, который не преминет спросить меня, как я тебе помогаю.
     Но Силин меня заверил, что дважды разговаривал с тобой и ты дал твердое согласие, ни смотря ни на что, поехать вместе с ним на зимние полевые работы мастером. Не буду юлить, мы тебя на отдельный участок шурфовки наметили под Никольском. Силин обещал тебя недельку поопекать, а дальше мол он сам справится, сказал, что уже человек шесть вместе с Петром Ионовичем к тебе на участок подобрали. Дня через три, Силин с  Остапенко вернутся, они сейчас просматривают четвертый участок непосредственно под Силина и к этому времени вопрос о руководителе Никольского участка должен быть решён.

     Пока Истомин сделал паузу, Порываев не удержался:
- Так, чего тянуть, Николай Васильевич, я уже десятого ноября целый день на первом участке на шурфовке провел, сегодня собрался еще с документами по участку ознакомиться. А мороз мне не страшен, да и до сборов в Якутске, в марте месяце, успею поработать, а там Петр Ионович на две, три недели меня подменит.
- А что мне Лауре-то сказать, ведь я ей обещал тебя отговорить? – спросил Истомин.  Алексей тут же нашелся с ответом:
- Так она и меня просила не уезжать из прииска, но я ее отвлек от этого ответа в библиотеке разговором о Петрарке и Лауре, а Вы валите все на меня, что мол очень просил доверить самостоятельную работу и обещайте меня на Новый год на прииск вызвать, чтобы она со мной могла встретиться. И вообще Николай Васильевич знайте, что эти лыжи и это стихоплетство для меня только увлечение, и я хочу теперь настоящим делом заняться. И еще признаюсь, что Ваша дочь мне очень и очень нравится и я хочу ей доказать, что чего-то стою кроме этих увлечений.

     Истомин улыбнулся, удивленно посмотрел на Порываева, поднял трубку и  попросил Свету пригласить к себе заместителя по жилищно-хозяйственным вопросам Дробышева и снова обратился  к Алексею:
- А ты не забоишься с такой оравой справляться, советую тебе первым делом добиться беспрекословного выполнения всех твоих указаний, чуть заартачатся – отстраняй от работы  и грози увольнением, желающих заменить разгильдяев будет еще  предостаточно, а если, что серьезное - Силин будет по соседству, не стесняйся, обращайся к нему.

     Посадив зашедшего хозяйственника с другой стороны стола, Истомин начал разговор с представления Порываева:
- Вот он наша знаменитость - Порываев, тезка Первого секретаря, уже успевший стать его любимчиком, на днях назначаем его начальником участка на шурфовке  у Никольского. В общежитии мужики пытаются его к пьянке склонить, а ему нельзя спиртное, он у нас теперь к общесибирским соревнованиям готовится от республики, да и стихи писать ему мешают, вот слышали на вечере как артист Ткачук читал про золотодобытчиков – его творение, так неужели такому молодцу мы комнату в новом общежитии не выделим, а, Федор Митрофанович?
- Так, Николай Васильевич, я слово свое привык держать, послезавтра прошу Алексея Ивановича вселяться, сегодня уже обои поклеили и пол отциклевали, завтра кой какую мебелижку завезем и чистоту наведем, думаю Алексей не забудет нас на новоселье пригласить, - уверенно отрапортовал Дробышев.
     Порываев, даже зная о выделении ему комнаты, не веря ушам своим, аж подскочил от радости и, еле сдерживая эмоции, поклонившись к старшим собеседникам, сказал:
- Вот здорово, вот спасибо, я постараюсь не подкачать, а новоселье мы справим, когда мои наставники вернутся - Силин с Остапенко.

     Оставив Дробышева решать другие вопросы, Истомин вышел из-за стола и, пожав Алексею руку, сказал:
- Я рад за тебя, ступай, готовься к маленькому и большому переезду, а особый личный вопрос мы с тобой еще успеем решить.
     Во дверяx кабинета Алеkсей разминулся с Людмилой Аркадьевной с газетой в руках, kоторая, протянув ее Истомину, сказала:
- Алексей Тихонович дал самую высокую оценку нашему праздничному выступлению, а смотрите, как Касаткина обыграла заключительную фразу статьи о Вашем участии в поддержании художественной самодеятельности на прииске: «И на вопрос: «Каким образом берутся такие таланты на прииске» можно образно ответить: «Все по вине директора прииска Истомина, который в гуще дел по перевыполнению плановых заданий по добыче золота, успевает благословить профессионала-организатора художественной самодеятельности Рябинкину, пестовать одаренного паренька - молодого специалиста Порываева и даже воспитывать в своей семье уже блистательную гимнастку и певицу Лауру (на фото: Алексей Порываев вручает цветы солистке гимнастической композиции, признанной лучшим номером концерта Лауре Истоминой). А еще Николай Васильевич, Долин вот интересуется, как с обещанным подарком Порываеву.
- Обижаешь, Люда, обижаешь! Видишь, Федор Митрофанович у меня сидит, спроси у него, когда новоселье твоему любимчику справлять будем?
Так, послезавтра, я и говорю - послезавтра, Людмила Аркадьевна! – восторженно повторил свое обещание Дробышев.

     3.

     Нина, которую Алексей застал уже в своем кабинете, сдержанно восприняла известие о выделении Порываеву самому первому комнаты, тогда как по всем раскладам ее должна была получить именно она. Алексей быстро определил, что она не очень обрадовалась такому известию, сказал:
- А знаешь, Нина, я дал согласие Истомину возглавить шурфовку на третьем участке и, наверное, уже через неделю туда уеду до весны, чего моя комната будет пустовать, вселяйся и живи, а я к тебе буду наведываться по праздникам. А еще лучше я сейчас вернусь к Истомину и попрошу передать ее тебе, ты ведь больше заслуживаешь. Почему же ты мне не сказала, что тебе тоже обещали отдельную комнату?
- Вопрос решенный, не надо, Алеша, ни к кому ходить, - уже с радостью в голосе отметила Нина. – Надеюсь, скоро мне тоже выделят комнату или, как только тебя заберут в Армию, я уеду домой в Новосибирск. А послезавтра, я сама приду к тебе и помогу вселиться и новоселье справить. Завтра вот, может быть, что-нибудь подкупим для обустройства, сходи к Людмиле Аркадьевне, надо же ботинки на завтра собрать, в двенадцать часов и направимся, я уже с машинной с кем надо договорилась.


     Людмила Аркадьевна, как только Алексей у нее появился, протянула ему газету и сходу сказала:
- Ботинки не сдали только твой дружок и твоя новая подружка Лиза. Алеша, ты слишком распыляешься. Та же Лиза - чистая и доверчивая девушка, влюбится в тебя, мало тебе Лауры и Нины, которые к тебе уже прикипели. Не сомневаюсь, тебя нарасхват без всяких рассуждений на следующий год в Армию заберут, а девушкам останутся одни страдания, ты об этом подумал. Но Лизе, ладно, но как ты мог мозги запудрить Касаткиной, она за спиной своего мужа, не тебе чета, поверх любого мужика смотрит. На,  вот почитай, как она про нас хорошо написала, и чайку попей, а я пока к Нине схожу.
     Воспользовавшись моментом, Алексей быстро пересчитал полученные деньги и изумился: без малого (пятидесяти) выходила тысяча рублей. Верно, Нинуля, посоветовала: часть надо на книжку положить и домой отправить можно. В газете, посвященной, в основном, празднованию в районе годовщины Октября, полстраницы было посвящено сводному праздничному концерту. В середине текста мелким шрифтом  напечатан отдельный столбец его стихотворения о благородном металле:

"Да, мы золото любим и ценим, как жизнь,
Все, что лучшее – есть золотое.
На любовь, благородный металл отзовись,
Коль с тобою я связан судьбою."

     В качестве комментария, в статье Касаткиной отмечалось: «Как стало известно, автор этих строк в ближайшее время направляется на изыскательские работы нового месторождения золота и, не скрывая своего высокого чувства к благородному металлу, образно обращается к нему отозваться взаимностью, то есть, открыть свои клады молодому изыскателю, который с гордостью относит себя к категории золотодобытчиков. «Вот это да, ведь она словно мысли мои прочитала – так написать, - подумал про себя Порываев, - надо завтра непременно ее найти и спасибо сказать». В газете снова была напечатана фотография с Лаурой и Алексеем, и не менее хвалебные строчки, относились Лауре.

     Дождавшись Рябинкину, Порываев выпросил у нее эту газету, тут же направился в сберкассу, где его любезно встретила Галина Александровна – мать Лизы (о чем он еще не знал). Приняв у Порываева триста рублей и выдав ему сберегательную книжку, она удивленно подняла глаза и еле слышно спросила:
- А, на жизнь-то себе, Алексей Иванович, оставили?
- Да, конечно, конечно, мне и домой отправить и девушке на подарок еще хватит.- бодро ответил Порываев, взял переданную ему сберкнижку и направился было к выходу. Спохватившись, Галина Александровна вдогонку прокричала:
- Подождите, Алексей, Лиза вот просила меня ботинки в Дом культуры занести, а я чуть не забыла, может быть вы у меня их возьмете, ведь Вы же сами эти лыжи с ботинками из Индигирска привезли.

     С ботинками через плечо Порываев направился на почту, где от почтовички услышал такой же вопрос, передавая двести рублей с адресом для отправки иx  своим родителям. Теперь Алексею оставалось найти Кузнецова и он, не сомневаясь, где Гена может быть, направился в магазин к  Валентине. Знакомая дама, не дав Алексею открыть и рта, подозвав его к себе вплотную «на ушко ему шепнула», что Геннадий приболел и остался у нее дома, а ботинки она сама просит забрать у нее.

     Услышав это, Порываев обрадовался, как ребенок, схватил ботинки и направился почти бегом в Дом культуры, где в комсомольской комнате его ожидала Нина. Она сидела за комсомольскими бумагами, готовя месячный отчет в райком комсомола. Порываев, молча закрепил ботинки на лыжи, и увязал бечевкой все шесть пар лыж с ботинками и палочками в один внушительный тюк, чтобы завтра отвезти его в Индигирск. Закончив писанину Нина подхватила Алексея под руку и умиротворенно сказала:
- Ну, что, ревнивец, убедился, с кем твой дружок ночевал, пошли-ка домой.