Первый прыжок

С парашютной вышки я прыгал только когда был школьником. Все шестнадцать раз. Но самый первый прыжок совершил в Одессе.
 
Жарким днём мы возвращались домой на Обсерваторный переулок, медленно поднимаясь к бульвару с пляжа Ланжерон. Все только что выкупались, и я был в трусах и белой майке. Наш путь пролегал мимо парашютной вышки, и я невольно высказал вслух несбыточную мечту: "Эх, вот бы прыгнуть!" Неожиданно родители переглянулись, и мама сказала: "А давай!" Подошли к билетной кассе, что-то между собой негромко обсудили и купили за 20 копеек смешной билетик, похожий на трамвайный. Зажав его в кулаке, я стал быстро подниматься вверх по угловатой железной лестнице. В груди радостно ёкало сердце, но была и тревога - как всё получится, не страшно ли будет? Да и разрешат ли мне вообще прыгнуть вниз с парашютом, увидев такого юного меня? По правилам это можно делать с двенадцати лет, а мне только восемь, хотя и был довольно высоким для своего возраста.
 
На верхней открытой площадке меня встретил скучающий дядька-инструктор. Желающих прыгнуть в тот день было, видимо, не так много... Он кинул на меня взгляд и спросил, сколько я вешу. Я сразу понял, о чём идёт речь, и поспешно соврал: "Тридцать". Дядька что-то недоверчиво пробурчал себе под нос, но не прогнал. Привычным движением нацепил на меня упряжку, подтянул постромки до рёбер, подёргал лязгнувшие металлические замки, чуть-чуть меня потряс, проверяя их надёжность, и без всяких церемоний столкнул меня вниз, не дав испугаться и охнуть. Я пролетел три метра и... завис. Что делать, было непонятно. Дядька сильно перегнулся через перила и громко зашипел на меня: "Дергайся, бл..., дергайся!" Я стал послушно дёргаться, вытягиваться, даже извиваться, но через минуту понял, что это было совершенно бесполезно. Тем более, что я медленно крутился на тросе, обозревая невиданную панораму одесского залива, золотистых пляжей, пыльных крыш домов и пятна тёмно-зелёных деревьев... Всё было необыкновенно и совершенно не страшно. Дядька, чертыхаясь, надел большие брезентовые рукавицы, спустился по лестнице на уровень со мной и стал подтягивать трос с противовесом вверх. Тут я опустил голову вниз и увидел маму и папу. Помахал им рукой - мне ответили. Значит, меня видят! Прямо рядом с ними стояла большая группа французских туристов. Все как один задрали головы, громко обсуждали моё положение и смеялись над чьими-то репликами. У некоторых в руках были любительские кинокамеры. От того, что я внезапно стал центром всеобщего внимания, слегка кружилась голова... Минут через десять трос с противовесом медленно, всё убыстряясь, сам пополз вверх, и я приземлился. Туристы, мгновенно потеряв ко мне интерес, двинулись дальше, а я, счастливый и возбуждённый, поспешил с родителями домой рассказывать о нашем приключении дедушке и бабушке.
 
Остальные пятнадцать прыжков я, немного повзрослев, сделал в московском Измайлово. И хотя билетики на парашютную вышку были там в два раза дешевле, всего-то десять копеек, такого удовольствия от прыжка больше никогда не получал. Видимо, потому что я весил именно столько, сколько надо. И меня уже тянуло не в небо, а к земле.