Экс-ры III 9 гл Геморрой и кресты

Глава 9

Господа офицеры

Страсти по бане — геморрой и кресты — господа офицеры — сверхновая бомба — чешите грудь полковник

Геморрой и кресты

Звонок телефона.
— Привет Серж есть потрясная новость как раз для нас, — сказал Роман. — На старой Елизаветинской плотине начались раскопки археологов. Только я не знаю где это, по Шеремету передали, правда, я самое начало не видел.
— Это Рома там, где нас птички обосрали, когда мы возле их гнёзд на велосипедах проезжали, помнишь ли.
— Как не помнить такое место, облевали они нас тогда классно. А что Уктус это там, ты же знаешь я не местный, и не очень знаю пока город, — сказал Роман.
— Со мной погуляешь и Уктус узнаешь, где мы были это, и есть Уктус, — ответил я.
— Ты в клуб пойдёшь есть ещё одна новость, но не по телефону.
— Ну, приходи минут через тридцать только булькни как всегда.
— Пока.

Роман пришёл как я и предполагал на двадцать минут позже. «Булькнув» звонком четыре раза и три после.
— По тебе можно сверять часы, — сказал я.
— Да неожиданно срать захотелось, ты же чихаешь во время телефонного разговора.
— Так у меня аллергия на разговоры.
— Я так и заметил, болтаешь, пока спать не захочешь.
— Короче Склифосовский, какая новость и что ты там притащил.
Роман развернул свёрток.
— Ах ты, старый негодяй, решил закусить «Херес» курочкой, ух ты какая она горячая, что только что из гриля, — спросил я.
— Под коньяк дружище под коньяк, а новость такая археологи откапали восьмигранный железный столб и что интересно без признаков ржавчины. На нём надписи, на санскрите.
— А где сейчас этот столб, — поинтересовался я.
— Ну, вы сударь от меня много хотите, почём я знаю, наверное, у археологов.
— Жаль, нас раньше там не было, — сказал я.
Роман поставил на стол коньячные рюмки.

Я поставил на стол бутыль с коньяком.
— Я те кресты, что мы нашли в костях, в воде отмочил, в общем, поработал с ними, привёл в божеский вид и хорошо, что они в сухом подвале были, а на улице давно бы испортились, — сказал Роман.
— Принёс что ли.
— Ага, вон на полке в нашей коробке… лежат,… что такое… землетрясение что ли, — сказал Роман, покачнувшись на месте.

Я тоже почувствовал, что пол под ногами немного качнулся.
— Может быть, это в метро что-то взрывают, — сказал я.
Вдруг перед нами что-то качнулось и мы, переглянувшись, выскочили из-за стола.
— Они там, что в метро с ума посходили, — сказал Роман, возмущённо посмотрев на пол по ноги.
— Эй, тут у человека жопа болит, — крикнул я, глядя под ноги.
— Не жопа, а чирей, блин, — ответил, морщась, Роман.
— Да ты Рома не смущайся дело это деликтное.
— Да как-то незаметно всё вышло, сижу как-то дома и чувствую, как в очке колючка колет, палец в зад сунул вроде ничего. А потом и вовсе началось, куда я только не ходил по врачам, приговор один - резать! Хотя говорят, что геморрой снова появляется, начал я лечится народными средствами, как подсказала мне знакомая.

Купил клизму и стал давить свежий свекольный сок и алоэ, ещё картошку. И всю эту кашку водой заливать, чтобы настоялось. После набирал в клизму и в очко. Месяца два лечился, и знаешь, очень помогло, излечился совсем, но до сих пор делаю профилактику. Иной раз сяду на камень и тут же вздрагивая, подскакиваю, а вдруг опять простуда!
— А я думал, что ты всё ещё болеешь, — сказал я.
— Оказывается, геморрой валит всех и молодых и стариков. Кого где, кто сидит на стуле целыми днями так в первую очередью. Велосипедистов-туристов так вообще косяками они же бедолаги неделями катаются в своих походах. Помнишь Алёшу Маркса велосипедиста, который «три раза вокруг экватора объехал», так он прямо в походе заболел, и сидеть на сиденье не может и вообще весь как на колючках. Еле-еле из похода приехал и сразу сдался на операцию. Ничего выздоровел, но пока не катается, задницу бережёт.
— Береги попу, друг, — сказал я трагично как Андрей Миронов в фильме «Бриллиантовая рука».
— Да иди ты!
В бутыли на столе светлым янтарём светился коньяк, явно напрашиваясь в рюмки.
— Ну что начнём так сказать дегустировать, — сказал я, наливая в рюмки светло-чайную жидкость.
— Минуточку, — сказал Роман, он встал, взял с полки большую жестяную коробку и поставил на стол.

Он хитро улыбнулся и достал из неё боевую награду царской армии.
— Вот очистил, — сказал он.
— Это же крест, — сказал я, разглядывая орден.
— Это тот самый, который ты посчитал безделушкой и выбросил, я подобрал его, положил дома в кружку с водой, а потом смотрю грязь-то вся и отошла. Почистил теперь можно положить в нашу коллекцию надо ещё узнать, что это за крест, но это потом. Тут ещё и другие награды, что мы нашли.
— Ну, вот за это и выпьем, — сказал я, поднимая рюмку.
По мере того как мы продолжали «дегустировать» этот божественный напиток с нами стало происходить что-то необъяснимое.

Где-то далеко послышались голоса поступь шагов.
— Это наверху в магазине народ ходит, не обращай внимания, — сказал я.
Но отдалённые голоса стали слышны всё ближе, а воздух стал каким-то спёртым, с табачным привкусом.
Поначалу я думал, что звуки действительно исходят с потолка, где на первом этаже находился продовольственный магазин, но вдруг ясно стало слышно эхо, чего раньше не было.

Мой друг положил в рюмку крест и разглядывал его там, словно увидел муху
— Ага, ты там ещё поищи глаз, который гравируют на дне стекла для алкоголиков, — засмеялся я.
— Серж, а находку надо обмыть, — сказал Роман и показал лежащий в рюмке новенький чёрный крест.
— Это что тот, который ты в подземелье подобрал, — спросил я.
— Он самый и есть, — сказал Роман и аккуратно достал из рюмки крест.
— А чего он сияет, словно его только покрасили, — спросил я.
— Ну, так он же мокрый, — сказал Роман заплетающимся голосом.
— Мокрый, — спросил я, разглядывая чёрный крест. — Смотри, а у него крест-накрест ножички торчат.
— Рома поднялся и подошёл к книжному шкафу, где у нас были книги. Он выбрал нужную брошюру и, полистав, её сказал.
— Этот крест не крест.
— А что же это если не крест круг что ли, — спросил я.
— Тут написано название этого креста. Это знак ордена третьей степени с мечами. А сам орден называется Святого Апостольного князя Владимира. Большевики орден упразднили.
Вдруг всё перед нами поплыло, и вместо нашего клуба перед нами возникла комната с высоким потолком.