секс во имя спасения

я не автор               взяла на интернете




спасение

Чтобы спасти от смерти 12 евреев, ей пришлось во время войны стать
любовницей престарелого нациста. Через 40 лет Ирену Гут-Опдайк
признали Праведником народов мира. Еще через 30 лет звание получил и
её насильник.
Это была ничтожно малая цена», – говорила Ирена Гут, хотя и
признавалась, что ей как правоверной католичке, конечно же, претила
подобная близость. Она вспоминала, как постоянные думы о смертном
грехе привели ее в церковь за поддержкой. Придя на исповедь, она
надеялась, что священник поддержит ее словами, что человеческие жизни
важнее. Но вместо этого Гут услышала, что должна выгнать всех евреев и
думать лишь о своей смертной душе. С этим она не могла согласиться.
«Знаете, после этого я продолжала обращаться к Б-гу и просить его о
помощи. И он мне помогал. Но в церковь я больше никогда не ходила», –
рассказывала Ирена Гут, добавляя, что с мужем они все же венчались, но
не в католической, а в пресвитерианской церкви.

Ирена родилась в небольшом городке Козинец на востоке Польши в мае
1922 года. Позже семья переехала в Радом. Отец был предпринимателем
средней руки, мать воспитывала пятерых детей в строгом соответствии с
канонами католицизма. По словам Ирены, в семье отвергали любое
проявление ненависти, относились ко всем как к братьям и сестрам. К
примеру, мать Ирены ухаживала за детьми цыган-кочевников, часто
разбивавших лагерь в лесу недалеко от их дома. Она кормила их,
вызывала и оплачивала врача, когда те болели.

После окончания школы девушка пошла учиться в медицинское училище.
Свой выбор впоследствии она объясняла так: «Все мы чувствовали
приближение войны и слышали рычание Гитлера. У меня не было брата,
который мог бы нас защитить. Я была самой старшей в семье. Понимая,
что вояка из меня никакой, я решила стать еще одной Флоренс Найтингейл
и возвращать раненых к жизни. К сожалению, закончить медицинское
училище у меня не получилось, началась война. Это был ад на земле».

Училище располагалось в 200 километрах от дома и вплоть до 1941-го
Ирена не могла попасть домой. Сумев добраться до Радома, девушка была
в принудительном порядке направлена немцами на расположенный
неподалеку завод, где упаковывала боеприпасы. Но изможденная
скитаниями и болезнями, она не могла работать в полную силу. В
очередной раз она упала в обморок прямо перед руководившим работами на
конвейерной линии немецким майором Эдуардом Ругамером. Тот вызвал ее к
себе и был восхищен ее знанием немецкого языка. Тогда он определил
Ирену на работу в офицерскую столовую. Столовая находилась рядом с
еврейским гетто в Радоме. Гут ежедневно наблюдала, как жестоко нацисты
обращались с евреями. Видела она, и как голодают узники за колючей
проволокой. Несмотря на все запреты, Гут откладывала и тайно
передавала для них еду.

В 1942-м Ругамер был направлен в Тарнополь – сегодняшний украинский
Тернополь, где обживал новое имение, сделав его местом шумных застолий
немецких офицеров. Ирену, фактически являвшуюся заключенной, он взял с
собой для организации хозяйства. Одновременно он поручил ей руководить
офицерской прачечной, для чего «выписал» в помощь 12 евреев из
местного гетто. Однажды у стен гетто Ирена стала свидетельницей
ужасного события: немецкий офицер, отобрав младенца у матери,
подбросил его в воздух и расстрелял. Безжизненное тело малыша на
пыльной дороге у гетто стало кошмаром, преследовавшим Гут не только во
сне, но и наяву. «Я не раздумывая отдала бы свою жизнь, – со слезами
на глазах признавалась Ирена, – если бы могла не допустить этого».

Почти ежедневно она снабжала своих рабочих едой сверх нормы,
предметами личной гигиены и медикаментами, которые те проносили в
гетто под одеждой, чтобы поделиться с остальными узниками. Помимо
этого Ирена прислушивалась ко всем разговорам в доме – особенно между
Ругамером и начальником местного гестапо. Так она узнавала о
готовящихся в гетто рейдах – и предупреждала участников подпольного
сопротивления, знавших о ее тайной помощи евреям. Рейды становились
все чаще, и однажды Ирена услышала, как Ругамеру посоветовали срочно
искать замену еврейским рабочим среди пленных поляков и украинцев, так
как «все евреи гетто доживают последние дни». Осознавая, что кроется
за этими словами, Ирена предупредила своих 12 еврейских рабочих о
готовящейся опасности. Вместе с ними она соорудила в подвале дома
Ругамера фальшивую стену – пространство между ней и настоящей стеной
должно было стать пусть тесным, но спасительным укрытием для 12
человек.

Через несколько дней – в августе 1942-го – первые несколько тысяч
узников Тарнопольского гетто были загнаны в вагоны и отправлены на
смерть. Последний вагон забрал обреченных людей в июне 43-го. Все эти
годы, вплоть до освобождения города советскими войсками в апреле
1944-го, в подвале дома Ругамера жили 12 человек. Над их головами то и
дело проходили шумные попойки офицеров гестапо.

Люди покидали свое укрытие только днем, когда Ругамер был на работе.
Оставаться незамеченными удавалось почти два года. В 43-м, уже после
того, как гетто было полностью уничтожено, немецкие власти собрали на
площади все население города, устроив показательную казнь польской
семьи и евреев, которых они скрывали. Ирена был шокирована увиденным
настолько, что забыла закрыть замок в подвал дома, рассказывая об
увиденном еврейским женщинам. В этот момент в дом неожиданно вернулся
Ругамер. Сразу осознав, что происходит в подвале его дома, он бросился
к телефону – звонить в гестапо. Но догнавшая его Ирена, упав на
колени, молила пощадить людей, объясняя, что остаться безучастной к их
судьбам ей не позволили вера и воспитание.

Как вспоминала Ирена, майор заперся в своем кабинете и пробыл там до
вечера. Выйдя, он предложил ей сделку – его молчание в обмен на ее
тело. Так Ирена стала вынужденной любовницей немца, которому к тому
времени перевалило за 60 лет. Никто из опекаемых ею в подвале людей не
знал, какую цену она платит каждую ночь за их жизни. По словам Ирены,
майор почти не интересовался тем, как протекает жизнь в подвале дома,
хотя и помог обустроить ей землянку в лесу, куда перебралась часть
«гостей» дома. Там же, в лесу у одной из пар вскоре появился первенец
– Роман Халлер.

С наступлением советских войск Ругамер бежал в Германию, а Ирена, пока
не закончились боевые действия, скрывалась в различных убежищах вместе
со своими еврейскими друзьями. Уже после войны спасенные помогли Гут
добыть поддельные документы, по которым она как немецкая еврейка
смогла попасть в лагерь для перемещенных лиц в Германию. Там она
познакомилась с Уильямом Опдайком, сотрудником ООН из Нью-Йорка, а
после того как эмигрировала в Соединенные Штаты, совершенно случайно
встретилась с ним вновь и вышла за него замуж.

О пережитом в годы войны она не рассказывала ни мужу, ни детям вплоть
до 1972-го. Но, как рассказывала дочь Ирены, однажды в доме раздался
телефонный звонок. Звонивший был отрицателем Холокоста и проводил
опрос для написания дипломной работы в колледже. Потрясенная
услышанными суждениями звонившего, Ирена рассказала свою историю
семье. Муж посоветовал опубликовать эту историю в местной газете. И
вскоре Ирене начали приходить письма от спасенных ею людей и их
потомков.

В 1982 году Ирена Гут-Опдайк была признана Праведником народов мира и
встретилась со спасенными ею людьми. Среди них, в частности, были Ида
и Лазарь Халлеры, чей сын был рожден в лесной землянке. Оказалось, что
Халлеры после войны остались жить в Мюнхене, где вскоре встретились с
майором Ругамером. Тот разошелся с женой, узнавшей о его романе с Гут
и спасенных евреях, и бедствовал. Халлеры приняли его в свой дом, а их
сын с тех пор и до смерти Ругамера в 1955-м называл его «зейде», то
есть дедушка.

К слову, иерусалимский мемориал истории Холокоста «Яд ва-Шем»
интересовался у Ирены Гут о возможности признания Праведником народов
мира и Эдуарда Ругамера. Но она отказалась поддержать эту
рекомендацию. Ирена Гут-Опдайк умерла в мае 2003 года. В 2012 году
Эдуард Ругамер был удостоен звания Праведника. Медаль была вручена его
сыну – Эриху Ругамеру – после благодарственной речи о своем «зейде»
Романа Халлера.

Алексей Викторов