Старая фотография

     Перебирал старую почту. Это письма и открытки моего первого «московского периода» – 4-месячной стажировки в Московском педагогическом государственном институте им. В.И. Ленина в начале 90-х. Памятное, судьбоносное время!
     И вдруг (о, чудо!) среди вороха писем и открыток нашёл старую фотографию. 1959 год. Я ещё не родился. Фотография чёткая, все детали просматриваются на ней очень хорошо. Долго рассматриваю фотографию, и мысли наполняют мою голову, напоминая мне о моих родителях, брате, том далёком и довольно суровом, но счастливом времени, когда всё было ещё впереди…
     На фотографии – мой старший брат. Он сидит на табуретке в комнате, возле кровати. Мой брат аккуратно причёсан, одет в матросский костюмчик. В руках держит знакомого мне из детства резинового слона… Грустные мысли у меня от этой картины. К сожалению, брат после армии как-то резко увлёкся «зелёным змием» и назад к жизни уже не вернулся, как все мы не старались…
     Но вот детали! Кровать украшена различными «накидушками» – это такие салфетки с вышивками и различными узорами, образованными вытянутыми из ткани нитками. Некоторые эти салфетки я успел запомнить до того, как их, увы! за ветхостью не выкинули, не спрашивая у меня на то разрешение… Жалко! Мама ещё со школы была рукодельница. Рассказывала мне о том, как в 7 классе её скатерть выставляли на городской выставке. Вышивала она с большой любовью гладью удивительно красивые цветы, самостоятельно подбирая оттенки мулине. Цветы выглядели рельефно, как настоящие. Было просто удивительно – как можно так тщательно и долго их вышивать! По сути, это были цветочные картины…
     На заднем плане виден стол, на котором, в самом углу, стоит швейная машинка – любимый мамин инструмент. Подольская. Она до сих пор в рабочем состоянии, съездила со мной даже в московскую аспирантуру. На ней я потом своим детям немало курток и рюкзаков нашил. На фото машинка тоже заботливо укрыта вышитой салфеткой с прорезями. Мама очень берегла машинку, ухаживала за ней, и шила на ней постоянно, удивляя родственников и знакомых. Глядя на маму, и я когда-то тоже пристрастился к шитью. А вот гладь освоить так и не сумел…
     Жаль, что с возрастом, мама уже за шитьё и вышивание садилась довольно редко. Зрение не позволяло…
     Да, мамино творчество не сохранилось… Для кого-то это было «мусором». Теперь понимаю – почему. Не было у человека своего творчества, вот и чужое он тоже не смог оценить… Жаль мне его. Искренне – жаль!