14. Карелия

Таким образом, войска Медвежьегорской оперативной группы в составе 37, 71 и 313 стрелковых дивизий к 7 декабря отошли на восточный берег Беломорско-Балтийского канала, где и заняли оборону. В декабре    1941 года я был назначен старшим помощником начальника оперативного отдела штаба, медвежьегорской оперативной группы войск. Вскоре мне было присвоено воинское звание «майор» и вручена Правительственная награда орден Красной Звезды.

Здесь, в оперативном отделе, в той же должности, на которую был назначен, я встретил моего бывшего командира 37-й дивизии подполковника Державина. Войсками группы командовал уже генерал-майор Трофименко, действовавший более решительно, чем его предшественник. Он в короткий срок сумел навести порядок в войсках, а генерал-майор Князев от командования группой был освобожден за потерю управления войсками и оставление Медвежьегорска. В начале 1942 года оперативные группы были упразднены и на базе Маасельской и Медвежьегорской опер. групп был сформирован штаб 32 Армии. Я был назначен старшим помощником начальника оперативного отдела штаба 32 армии. Командный пункт армии расположился в Айта-Ламба. Войска перешли к обороне на фронте около    300 километров, из которых около 200 приходилось на оборону побережья Повенецкого залива и Онежского озера.
 
С 7 декабря 1941 года для нас начался  период позиционной обороны. Противник уже не делал никаких попыток вести активные действия, кроме засылки диверсионных групп в наш тыл. Наши войска время от времени проводили, как тогда называли, частные операции и бои по улучшению своих позиций. Велась непрерывная активная разведка на всем фронте. Так, на этом рубеже  войска стояли два с половиной года, т.е. до лета 1944 года.


Новый 1942 год для меня был примечателен тем, что по приказу Командующего мне пришлось выехать в район Пудожа и станции Няндома, в качестве представителя армии по приемке аэросанных батальонов для 32 Армии. Аэросани изготавливались на предприятиях г.Котласа. Там же формировались батальоны, которые по железной дороге стали прибывать на станцию Няндома. А отсюда аэросани, своим ходом (что было нежелательно), двигались по дороге через Каргополь, Пудож, Габсельга, Айта-Ламба.

Некоторые батальоны сосредотачивались в районах Челмужи, Римское и дальше не шли. Всего в период января и в начале февраля было принято двенадцать аэросанных батальонов. Они были двух типов: боевые и транспортные. Как тот, так и другой вид аэросаней приводился в движение при помощи установленного двигателя от легковой автомашины М-1 («Эмки»). Боевые аэросани отличались от транспортных только тем, что на них был установлен крупнокалиберный пулемет. Для предохранения глаз водителя имелось ветровое стекло. Сами аэросани были открытыми. Сидение было только у водителя, а стрелок стоял, держась за пулемет. Таким образом, экипаж состоял из двух человек. Транспортные аэросани, в отличие от боевых,  не имели вооружения и были построены в закрытом исполнении, т.е. имели кабину. Внутри были сидения, на которых могли поместиться 7-8 человек с личным вооружением.
 
Скорость движения достигала  по дороге до 60 километров в час, по снежной целине до 40-45 километров в час. Количество аэросаней в батальоне было: транспортных – 30; боевых – 24. Из принятых двенадцати батальонов  транспортных было – 8; боевых – 6. Боевые батальоны предназначались для прикрытия переброски транспортных батальонов с личным составом. Все аэросани имели существенный недостаток – это создавали большой шум, что сильно демаскировало и, таким образом, исключало внезапность их появления. Например, когда головной батальон ночью стал подходить к Пудожу, то на улицу вышло почти все население. Впечатление было такое, что летят самолеты.  Другой недостаток заключался в том, что очень быстро изнашивалась нижняя часть аэросаней от сильного трения, особенно при движении по дороге.
 
В условиях войны 1942 года аэросани были новым хорошим средством переброски всевозможных групп и отрядов любой численности в тыл противника, особенно по озёрам. Но, к сожалению, аэросани   ввиду затянувшегося их сосредоточения (в марте уже начал таять снег)  широкого применения не нашли. Однако в районе Сег-озеро они сыграли существенную роль, когда был высажен десант на озере с помощью двух аэросанных батальонов. Это был единственный случай применения аэросаней. В районе Челмужи и Римское они  патрулировали только  побережье.  Других случаев применения аэросаней на Карельском  фронте я не знаю.

В связи с поездкой для приема аэросаней мне вспомнился очень интересный, на мой взгляд, боевой эпизод. Он заключался в следующем. В Пудож я прибыл 2 января*. Сразу же я связался со штабом инженерно-саперной бригады, которая производила минирование побережья. Связь с начальником штаба 32 армии осуществлялся по «ВЧ». Здесь я встретил сослуживца по 71 стрелковой дивизии, майора Богданова, который был начальником связи инженерно-саперной бригады. Пудож находился на линии фронта . __________________________________
* Район Пудожа входил в зону обороны 32Армии.


Там находились даже некоторые правительственные учреждения КФССР. Одним словом, этот районный центр представлял   тогда просто тыловой городок, но если учесть, что всё это происходило в зимнее время, то расстояние от Петрозаводска, где находились финны, по льду Онежского озера существенно  сокращается.  Противник это оценил, и в одну из январских ночей по  льду переправил из Петрозаводска сильный, хорошо экипированный диверсионный отряд на лыжах, численностью более 100 человек.

Отряд был вооружен исключительно автоматами «Суоми», а также финскими ножами. Имелись пулеметы и минометы. С собой было взято много взрывчатки на нескольких санно-лыжных установках. Задача этого отряда (как показали потом пленные) состояла в том, чтобы внезапно проникнуть на баржи Онежской флотилии* и взорвать их; проникнуть в близлежащие населенные пункты,  поджечь и взорвать узлы связи, склады и базы снабжения, тем самым создавая панику. Попутно ставилась задача – разведать характер создаваемых инженерных заграждений на побережье. С нападением диверсионного отряда мы были подняты по тревоге. После краткой оценки обстановки мною было немедленно доложено начальнику штаба армии, который  приказал возглавить отражение нападения.
 
Мы с майором Богдановым и еще с несколькими офицерами штаба инженерно-сапёрной бригады сразу вышли на лёд.  У сапёров была очень высокая боевая готовность и дрались они как львы.  Возможно потому, что  соскучились по бою, т.к. в боевых действиях редко принимали участие.  Враг рассчитывал на внезапность своего нападения, а вместо этого получил полное поражение. Я был очевидцем того, как на льду происходило настоящее «ледовое побоище».

В результате быстрых и смелых действий сапёров к утру диверсионный отряд был перебит весь. Так противнику и не удалось осуществить свой коварный замысел. Уже на рассвете, когда бой кончился, мы насчитали на льду около 80 трупов врага. Более 20 финнов было захвачено в плен и только одиночкам удалось избежать смерти или плена. На льду было оставлено всё снаряжение, сооружение и взрывчатка. Так славно была закончена  непредвиденная операция силами подразделений инженерно-саперной бригады.
________________________________
* Баржи находились на зимней стоянке, закованные льдом в районах Шала, Пудож и груженные продовольствием (сахаром, крупой и т.д.)

С этого дня город Пудож стал тоже фронтовым, хотя подобное уже и не повторялось. Выполнив поставленную задачу по приему аэросанных батальонов, и приняв непосредственное участие в разгроме проникшего диверсионного отряда противника,  я вернулся обратно в штаб 32 Армии.

Скажу откровенно, служба в большом штабе меня не удовлетворяла, а просто тяготила. Дело в том, что с первых дней войны (а уже война шла более полугода) я всё время находился на передовых позициях. Своими глазами видел всё, что делается непосредственно на фронте, принимал решения в соответствии со сложившейся обстановкой.

Условия службы в штабе армии были несколько иные. Отсюда и передовая, как тогда называли, находилась подальше. Не слышна была и ружейно-пулеметная перестрелка. В каждые сутки можно было часа два поспать и ежедневно есть горячую пищу. Всего этого люди были часто лишены, находясь на передовой.