Мой последний разговор с близким, который ушёл...

Мой последний разговор с близким человеком, который ушёл…
(Посвящается Малоненковой А. В. / 19.12.1927 – 08.02.2022)

17 лет мы с тобой были знакомы.
15 из них, ты была под моей полной опекой.
11 лет ты называла меня сыном, а я называл тебя мамой.
Но пришло время прощаться…

Мы с тобой познакомились на территории квартиры моей гражданской жены, твоей внучки. И ты мне потом очень часто рассказывала, что когда я вошёл в квартиру и улыбнулся, ты сразу почувствовала, что от меня повеяло каким-то теплом и тебе стало приятно на душе.

Я тоже практически сразу стал к тебе хорошо относиться. Ты показалась мне добродушной и лёгкой в общении.

В первый твой приезд тебе было 77.
Наши отношения с тобой как-то сразу заладились, ты мне стала близким человеком и я решил помогать тебе.

Ты была уже очень старенькой, но старалась держаться бодро и помогать своей внучке в каких-то её жизненных проблемах.

В третий раз ты вернулась в город хромоногой и почти ослепшей старушкой. Ногу ты себе повредила в тот год, когда в очередной раз, приехав в город на зимний период, подрядилась забирать из детского садика свою правнучку. Ты уже тогда была почти незрячей, но упорно не желала никому в этом признаваться и старалась всем доказать, что ты ещё далеко всем им не обуза. Но в один из дней ведя правнучку домой из детского садика, ты зацепилась ногой за какую-то неровность на зимней дороге и повредила себе лодыжку, а падая очень сильно ударилась о мерзлую землю бедром.
Меня в то время вновь не было в городе, так как я снова, не выдержав вздорного характера твоей внучки, удрал от неё заново в свою квартиру отращивать сожженные ею свои крылья Феникса, и поэтому, и знать не знал о твоей беде. Но если бы я тогда в городе был или ты мне хотя бы тогда позвонила, то я однозначно примчался бы и свозил тебя в травмпункт. Именно это бедро, которое ты тогда повредила из-за плохого зрения, и мучило тебя потом все твои последние годы. 

Зрение же у тебя и действительно было никакое. Один из твоих глаз на тот момент видел всего на 25 процентов, а второй и вовсе, был совершенно незрячим, и был таким уже на протяжении более 19 лет.
 
Я же это увидел и понял только тогда, когда ты вернулась в Москву, в возрасте почти под 80 и поехала жить на свою жилплощадь. Просто однажды при возвращении с работы, наткнулся на тебя шаркающую куда-то в сторону продуктовых магазинов с выпученным от напряжения глазом и машущую во все стороны стариковской палочкой. В ужасе я ошалело шёл на некотором отдалении от тебя ещё метров 10, пока ты, не ощутив рядом с собой присутствия какого-то человека, кого ты уже совершенно не могла разглядеть, обратилась ко мне, как к просто прохожему с просьбой довести тебя до магазина.

Я, молча, взял тебя за руку и повёл, но с чётким отклонением в обратную сторону, в сторону подъезда. Привёл тебя к нему и усадил на лавочку. Ты в удивлении щупала лавочку руками и никак не могла сообразить, к какому из магазинов я тебя довёл, ведь ни у одного из них вроде как лавочек не было. И тогда я подал голос и сказал тебе, что это я, и, что отныне ты больше не будешь ходить по магазинам. Что я и эту твою функцию беру на себя целиком и полностью. Ты, конечно же, потом ещё с некоторое время противилась этому моему решению, но со временем, после того, как тебя несколько раз обнесли со сдачей в паре магазинов, согласилась с моими доводами и приняла это моё решение.
И в то же время, поняв, что ты скоро ослепнешь совсем, оформила на меня первую краткосрочную доверенность на свою сберкнижку. А спустя 3 года убедившись в моей честности, оформила её на меня сроком на 20 лет.

Выдавая мне доверенность в первый раз, ты попросила меня дать тебе три обещания.
Одно из них заключалось в том, что я никогда не буду утаивать твоих средств, и тратить их на какие-то свои личные нужды.
Второе, что я буду тебе приносить столько, сколько ты попросишь, и никогда не буду интересоваться, зачем и куда тебе столько.
А третье, что я позволю тебе распоряжаться своими деньгами на твоё усмотрение, так как именно ты являешься владельцем этих средств, и не буду тебе указывать, что с ними делать.

Я дал тебе такие обещания. И к слову сказать, только в одном из них потом единожды нарушил данное слово. В обещании третьем... Когда увидел под конец твоей жизни, как лихо ты разбрасываешься остатками наших накоплений совершенно не желая понимать, что тебе могут в скором времени потребоваться средства, когда ты не сможешь сама себя обслуживать. 
А ты всё от меня тогда отмахивалась и восклицала мне в ответ:
«Да я до этого не доживу!»
И дожила.
Почему я написал о твоих накоплениях в обозначении со словом «наших»?

Как только я взял тебя на свою опеку, я сразу же обратил внимание, что твоя пенсия почему-то совершенно не соответствует уровню всех москвичей, и прямо на той же неделе свозил тебя в пенсионный фонд. Нам помогли отыскать и оформить все твои недостающие деньги, обнаружили, что ты ветеран ВОВ, оформили тебе все твои льготы. И со следующего месяца твоя пенсия выросла с 6500 р до 11400 р.

Ежедневно наблюдая за тем, как ты скрупулёзно подсчитываешь каждую свою копеечку и удрученно каждый раз вздыхаешь, как бы показывая самой себе, что денежек то всё одно на всё не хватает, я решил тебе помочь и с этой твоей проблемой.

Я сказал тебе, что поскольку ты взяла меня пожить на свою квартиру, то я в свою очередь на некоторое время возьму тебя на своё материальное обеспечение, при котором ты сможешь не снимая своих сбережений слишком часто, жить почти ни в чём себе не отказывая: будешь кушать любые продукты, покупать любые лекарства и вообще, будешь жить, как тебе будет угодно. А я буду покупать для тебя всё то, чего тебе будет необходимо и за свой счёт, но с некоторой оговоркой. Я буду вкладывать в твою жизнь свои деньги, ты будешь на них жить и при этом копить деньги свои. А накопив на счетах приличную сумму, будешь отдавать мне мои вложенные в тебя средства, чеки от которых я буду собирать и хранить до факта обратных выплат. И мы потом вновь и вновь будем повторять эту схему, пока твоя ежемесячная пенсия не перевалит за сумму в 20 тысяч р.
У пенсионных вкладов тогда был хороший процент. И ты с помощью этого сумела накопить для себя вполне весомую сумму, которая раза в три с половиной превысила мои тогдашние вложения в твою жизнь.
Ты очень хотела почувствовать себя богатой хотя бы на старости и не считать копеек, и я тебе в этом помог.

Именно с этих накоплений мы вернули тебе зрение на оба глаза и ездили потом полтора года на все поддерживающие зрение процедуры…. Именно с этих же накоплений ты сумела отложить себе денег на похороны, хотя меня почему-то внутренне коробит от этого, поскольку я знаю, кем это тебе было навязано. Именно с этих же накоплений ты потом жила все годы в своё удовольствие и покупала себе лекарства любой ценовой планки или продукты, фрукты, ягоды, отборное мясо или рыбу, дорогущие бочковые маслины из Алых парусов или же в месяц по 10 банок красной икры… Именно с этих же денег ты за год до своей кончины сумела одарить остатками от этих накоплений и внучку с правнучкой.

Все годы ты брала себе от пенсии две трети, а мне выдавала на руки одну треть и всегда при этом добавляла, что если мне не хватит денег, то я могу попросить у тебя ещё, но я так никогда их у тебя и не попросил. Я просто добивал все нужные тебе покупки деньгами своими и делал так из месяца в месяц, и в таком ракурсе до следующего поступления твоей пенсии. 

Где-то от пятого года наших отношений ты стала без конца мне твердить, что очень бы хотела подарить мне эту свою квартиру, в которой мы с тобой жили, поскольку ты уже тогда считала, что я являюсь самым заслуживающим этого подарка человеком. Но тут же, после этих слов вздыхала и добавляла, что поскольку ты в своё время не сумела вовремя сделать приватизацию, то квартира теперь достанется не мне.

А я раз за разом тебе на это отвечал, что я сразу же, в первые же месяцы моей тебе помощи обозначил, что я буду за тобой ухаживать не за квартиру или какую-то от неё долю, а просто по совести и душевной доброте, поскольку считаю, что у каждого ребенка должен быть свой угол, и лишать этого угла твою правнучку в мои планы не входит. Но при этом каждый раз добавлял, что поскольку квартира всё-таки достаётся не мне, то и денег больших я в твоё содержание вкладывать не буду. Что именно поэтому я в своё время с тобой и уговорился, что ты всегда будешь возвращать мне те суммы, которые я буду в тебя вкладывать, но при этом я всегда буду чем-то угощать тебя со своего стола.

Твоей жизни, кстати, после этого начали завидовать все бабушки и дедушки всех окрестных домов. У них тоже были и дети, и внуки, но никто из них не мог похвастаться, что у них настолько обеспеченная жизнь супротив твоей. Каждый из них на протяжении всех своих лет два-три раза в неделю наблюдал, как я подъезжал к твоему дому на машине, открывал багажник и затаскивал в твой подъезд по три-четыре пакета битком набитыми продуктами, фруктами или какой-либо бытовой химией с прочей атрибутикой домашнего обихода. Каждый из них, каждый раз провожал меня с этими пакетами завистливым взглядом. А если к их компании вдруг прибивалась какая новенькая старушка, каждой из них непременно рассказывалось, что в этом подъезде живёт такая вот бабушка Шура, которая живёт прямо, как королевишна, потому что у неё есть буквально всё, чего она только не пожелает, и во всём этом ей помогает какой-то невероятно добрый и заботливый мужчина, который совершенно не является бабушке родным, но которого та считает за внука. 
Время от времени до меня, входившего с пакетами внутрь подъезда, доносились их возгласы: Шура! Мы так тебе завидуем! Ты живёшь, как у Христа за пазухой! Тебе, наверное, этого человека послал сам Господь Бог!

Да, я решал буквально все твои проблемы, какие у тебя только не случались. Я пробил тебе социальную опеку, хотя она тебе была совершенно не положена в виду прописанной в твоей квартире взрослой работающей внучки. Потом мы с приставленной к тебе социальной помощницей добились для тебя инвалидности первой нерабочей группы.

Когда ты впервые накопила себе хорошую сумму средств и отдала мне первые деньги, ранее мною вложенные в твою жизнь, я предложил тебе вернуть твоё утраченное зрение. А ты тогда махала руками, уверяя меня, что прежний доктор, отремонтировав твои глазки, сказал тебе, что далее с твоим зрением тебе уже ничего нельзя будет поделать, что у тебя такие огромные проблемы с сосудами глаз, что это уже не чинится. Но это было 20 лет назад, а ты никак не хотела принимать к сведению, что жизнь уже изменилась настолько, что многое, не решаемое тогда, стало вполне решаемым сейчас.

Помнишь, я уговаривал тебя с год, прежде чем ты согласилась поездить со мной по глазным врачам. Затем ещё с полгода возил тебя по всяким частным кабинетам по проверке зрения, поликлиникам и больницам. И везде нам в ответ разводили руками, и говорили, что да, сделать с этим уже ничего невозможно. Но я не унывал и говорил тебе, что мы обязательно найдём доктора, который починит тебе хотя бы один глазик.

И мы в итоге нашли тебе такого доктора. И он тебе починил не только тот глазик, который только ещё недавно ослеп, но и сумел починить тот, который у тебя был незрячим 20 лет из-за тромбоза ветви центральной вены сетчатки глаза. И ты вновь стала жить, как все нормальные люди, у которых есть зрение, и была очень этому счастлива. Но предыдущий доктор в диагнозе не ошибся, и спустя лет 8 твоё зрение стало стремительно уходить, и к возрасту 94 лет ушло практически совсем.               

И сегодня я на страницах этого своего рассказа о нас с тобой, в день, когда тебя уже нет на свете, выражаю признательность от нас обоих доктору офтальмохирургу клиники ОкоМед, члену Европейского общества катарактальных и рефракционных хирургов (ESCRS), Гуляеву Михаилу Васильевичу, который решился провести обе операции, и вернул тебе зрение на оба твоих глаза. А так же тем врачам клиники, которых мы с тобой посещали ещё на протяжении полутора лет, ездя туда на всякие проверки и корректировки зрения, лазерную терапию, уколы в глаза и прочие процедуры.               
Михаил Васильевич, огромная вам наша благодарность за ваш профессионализм и помощь не только нам, но и всем людям с проблемами по зрению! Вы гениальный офтальмохирург и мастер своего дела!

Когда в проёме между стен дома по вине ДЭЗ лопнула водопроводная труба, и половой настил в твоей кухне настолько вспучился из-за потоплений, что тебе по нему стало невозможно нормально передвигаться, именно я был тем человеком, который получив средства от ДЭЗа, взял на себя ответственность в плане ремонта и восстановления этих полов, нанимал мастера, с которым мы вместе ездили выбирать стройматериалы и вместе же с ним отбивали наполовину вспученное битумное покрытие, делали наливной пол, укладывали на него линолеум и всё с этим связанное.

Вся твоя квартира всегда ремонтировалась моими руками. Мебель, сантехника, электрика, люстры, дверные замки, оконные стекла, подклейка обоев, вся уборка квартиры, мытье окон, покупка или ремонт бытовой техники… И когда я взял тебя под своё крыло, ты действительно стала жить, как королева, абсолютно не зная никаких трудностей или проблем.

Твоя внучка, кстати, во времена жизни со мной, жила ровно в таком же положении, но в силу своей молодости и детскости не сумела ничего из этого грамотно оценить, а лишь наседала на меня, как старуха из сказки о золотой рыбке, вследствие чего я с ней так и не ужился.

Ты же, в силу своего возраста и всего того, что с тобой произошло за все твои годы от самого нелегкого детства, была мудрым и повидавшим жизнь человеком, и поэтому все мои ухаживания за тобой восприняла в правильном свете. И в целом, когда я взял на себя всю твою жизнь, тебе осталась лишь маленькая работа, которую ты всегда выполняла с особым удовольствием - ты занималась только тем, что готовила еду из мною привезённых продуктов, а потом кушала это сама, кормила меня, отдыхала, спала и гуляла на свежем воздухе. А ещё я время от времени вывозил тебя на природу или к реке подышать свежим воздухом и угощал тебя шашлыками из любимых тобой куриных крылышек.   

Когда ты попадала в больницы, а ты за 15 лет успела полежать в них 4 раза по 21 дню, я все свои выходные находился с тобой рядом и сидел с тобой в качестве твоей сиделки от утра и до вечера по всем своим выходным между сменами. 

Ты стала для меня второй мамой.
Моя мама была далеко, а ты близко.
Моя мама мне как-то призналась, что поначалу очень ревновала тебя ко мне.
Но однажды услышав из твоих уст благодарные слова в свой адрес за то, что она родила и воспитала такого доброго и порядочного сына, который так сейчас за тобой хорошо ухаживает, и, которому ты тоже в ответ всегда чем-то помогаешь, каждый день меня ждёшь, волнуешься за меня и переживаешь, поняла, что ты относишься ко мне ровно так же, как и она сама, в то время, когда она я жил рядом с ней, и поэтому отпустила все свои переживания за меня, и приняла тебя в свою жизнь.
Все последние годы моя родная мама, пока ты ещё могла слышать по телефону, находясь от тебя за тысячи вёрст, звонила тебе каждое утро и вы с ней друг другу читали по памяти стихи своей юности или пели дуэтом все знакомые друг другу песни своей молодости. 

Ты всем своим соседям обозначала, что я твой внук, а спустя годы стала называть меня сыном, хоть это и раздражало твою родню. Они упорно не хотели понимать, почему ты называешь чужого ребёнка сыном. А ведь всё просто. Кто к человеку по-доброму относится и помогает ему от всей души, тот и является самым близким и самым родным. Родная кровь это самая низшая степень родства. Духовное родство намного выше родства кровного и наиболее предпочтительнее. На уровне духовного родства между людьми строятся все отношения начиная от просто приятельских и заканчивая великой любовью.

На все праздники и дни твоих рождений я всегда покупал тебе шикарные букеты. А когда они увядали, мы всегда их засушивали, обрабатывали лаком с блёстками, и они у нас стояли по нескольку лет прекрасными икебанами, радуя наши взгляды своим великолепием.

Наш очередной праздник должен был состояться 31 декабря 2021 года. Это должен был быть наш очередной совместный 15-й Новый год. Стариков не хорошо оставлять на праздники в одиночестве и поэтому все праздники я неизменно встречал вместе с тобою.

Новогодняя ночь в этом году у меня выходила ночью между двух смен, и поэтому я к тебе приехал уже ближе к полуночи. Но увидев твоё состояние, сразу же, понял, что никакого праздника у нас с тобой в этом году не будет. 

Ты окончательно слегла в районе 20-х чисел января. Перестала вставать, не могла сама себя обслуживать, не могла повернуться на кровати, не могла сменить себе памперсы, не могла поесть своей рукой из блюдца со столика приставленного вплотную к кровати и лишь изредка глотала водичку, которую я оставлял в бутылочке с той стороны, куда ты ложилась лицом и без конца рассасывала леденцы, уверяя меня, что это тебе помогает бороться с сухостью во рту.
 
Я кормил тебя с ложечки детским питанием из баночек, как кормят маленьких детей, когда они только-только начинают что-то кушать кроме грудного материнского молока. И когда ты капризничала и начинала отказываться от еды, я всё время играл с тобой в игры, где мы ели за родных и близких, за президентов, за знаменитых поэтов, за писателей, за певцов, а то и просто с помощью виртуального "ковша экскаватора" или еду к твоему рту подвозили самолёты, вертолёты, трактора или комбайны... Не помню, где я об этом когда-то вычитал, но ты у меня от еды так ни разу отказаться до конца и не сумела. 

Я несколько раз вызывал тебе врача и Скорую, и выполнял все их рекомендации. И я конечно же понимал, что у постоянно лежащего человека возрастом 94-х лет уже мало надежд на то, что чего-то можно исправить, но продолжал биться за твою жизнь, как бьются воины, отстаивая мир на своей земле.

Я поил тебя самыми различными лекарствами, которые тебе назначал врач и мазал твои больные места всякими мазями. Я купил тебе противопролежневый матрас, чтобы тебе было удобнее и более безболезненно лежать с твоим больным тазобедренным суставом, который у тебя стал постоянно болеть после того зимнего падения. Я на ночь грел тебе молоко с мёдом, маслом и содой на кончике ножа, делал тебе растирания с двух сторон камфорным маслом или наносил тебе с обеих сторон йодовую сетку, как это когда-то делала одна из прошлых нянек, помня, что в прошлый подобный твой раз тебе это очень хорошо помогло.

Один из медиков со Скорой сказал, что было бы неплохо, если бы я смог взять тебе в аренду функциональную мед/кровать, и я ухватился за эту идею. И спустя несколько дней её тебе заказал, купив к этой кровати специальный дополнительный матрас.

Ты помнишь, как ты радовалась этой кровати?
Ещё совсем недавно ты каждый день стенала, что хочешь умереть, а теперь в каждое мое приближение к тебе стала улыбаться и говорить мне, как раньше:
Привет, сынок! Я чувствую себя лучше...! Я скоро выздоровею, да?   

Ты снова стала сама переворачиваться с боку на бок.

Но пока до этой кровати ты лежала на кровати домашней, у тебя на одной из полусфер образовались пролежни от недельного лежания на одном боку и упорного нежелания лежать на боку другом. Те пролежни, которые я тебе лечил до самого твоего последнего дня и почти было уже долечил их до конца. Я так же лечил твой пелёночный дерматит, который в виду моих отсутствий по рабочим сменам, и, очевидно, не умения твоих родственников грамотно обрабатывать подобные отклонения в должном уровне, разросся между твоими полусферами до такой степени, что, сколько бы я этим потом не боролся, а в один из дней ты вдруг закричала от боли и не хотела давать себя обрабатывать.

Но я справился, мам!
Я справился и с этой твоей болячкой с помощью Интернета и тех лекарств, которые мне присоветовали врач со Скорой, и врач-дерматолог из числа моих давних знакомых. Я даже успел убрать тебе некоторые из отёков твоего лимфостаза, похудеть одну из твоих ножек и подлечить на ней ранку, которая возникла из-за этого же заболевания. А так же успел убрать все твои подкожные синяки из-за бесконечно лопающихся у тебя сосудиков.

И я, конечно же, понимаю, что такая жизнь, когда ты почти слепа, почти глуха, уже не ходишь ногами, но ходишь при этом под себя и валяешься в кровати, как неподъёмный куль, и даже иной раз не можешь оторвать от постели ног, практически никому не в радость…  Но всё равно, это ведь – жизнь!

Последние два месяца я называл тебя Мамонтёнком…
А вернее, ты была для меня МамАнтёнок.

Потому что первые 4 буквы, это есть мама, а всё слово в целом, это только потому, что все последние два месяца ты по своему весу и барахтаньям в кровати очень напоминала мне маленького слоника упавшего в ямку. Слоника, который не может самостоятельно из неё выбраться.

Тебя это смешное прозвище все последние два месяца очень веселило и радовало.
Мы с тобой от самого начала наших отношений всегда придумывали друг другу какие-то ласковые прозвища, а это получилось особенно нежным. И когда я уходил на кухню за чем-то для тебя же, мне иной раз вслед доносилось из комнаты твое бормотание, которое ты во все времена обозначала, как за разговор с умным человеком, а то есть, самой с собой: - Я его мамонтёнок. Мамонтёнок – маленький ребёнок. Я маленький ребенок и он ухаживает за мной, как за маленькой. Дааа…  Я действительно для себя уже ничего не могу и валяюсь тут, как большая кукляшка… Мамонтёнок… Ага. Я, это и есть... –

И я так думаю, что и я в старости, буду ровно так же вести сам с собой подобные разговоры с ”умным человеком”, поскольку и сейчас уже тоже иной раз так делаю.

Эти два последних месяца тебя жестоко мучил твой застарелый коксартроз, который у тебя открылся в ту зиму, когда ты упала на заснеженном тротуаре.
Но за полторы недели до своего последнего часа ты как-то незаметно для себя перестала о нём вспоминать, перестала мучиться и перестала без конца повторять о том, что тебе уже очень хочется умереть.

Возможно послабление в болях произошло вследствие соборования, которое мы тебе провели недели за две до этого, а может быть из-за противопролежневого матраса, который теперь не давал твоему больному бедру касаться жесткой плоскости кровати… Кто знает… Но в последние два дня жизни ты без конца, как в бреду, повторяла мне: Маленький мой сыночек… Я тебя уже так измучила…. Я так хочу тебя отпустить! Мне так хочется, чтобы ты, наконец, смог встретить для себя достойную женщину и успел бы построить для себя новые отношения, пока у тебя ещё есть время…
А я так не хотел, чтобы ты “уходила”, что отчаянно продолжал искать тебе всё новые и новые средства к твоему излечению.

Ты умерла у меня на руках.
Прямо после ужина и очередной замены подгузников.
Потянулась за чаем, с удовольствием выпила половину бутылочки и попросила меня открыть окно, потому что тебе, как всегда было тяжеловато дышать.
У тебя почти не было одного лёгкого из-за спаек, и тебе всегда не хватало воздуха.
Я подошёл к окну, открыл его и пошёл в сторону ванной, чтобы взять полотенце и погонять им воздух. И вдруг услышал за своей спиной странные звуки. Я повернулся к тебе и увидел, как ты пытаешься вздохнуть, а у тебя этого никак не получается. А потом вдруг твоя нижняя челюсть стала каким-то самым непостижимым образом втягиваться внутрь лица. А потом весь цикл повторился заново.
Я никогда ранее не видел, как “отходят” люди и поэтому подумал, что это у тебя произошёл какой-то приступ. Я быстро отзвонился в Скорую, а потом приподнял тебя на руках и попытался сделать тебе искусственное дыхание. Я нащупал твой пульс. Он ещё был, но был каким-то странным… Очень редким. А потом вдруг пропал и…. В этот момент в домофон прозвонилась Скорая.
Вошедший врач подключил к тебе кардиограф и я, как на экране какого-то кинофильма увидел, как из его недр поползли прямые линии, изредка прерываемые какими-то резкими всполохами. Девушка подняла голову и отрицательно покачала головой. А я уже и сам всё понял. Я прекрасно знаю, что означают эти линии. 

Мы похоронили тебя на Ястребковском кладбище в Звенигороде.
Оба дня до этого, мои глаза были на мокром месте, и я никак не мог успокоиться. А когда поехал в морг забирать твоё тело, твердо для себя решил, что никто не увидит в моих глазах ни слезинки.

Меня сейчас вдруг кольнуло…
15 лет наших с тобой отношений - это ведь более четверти моей жизни!

Люди и за более короткие срока привыкают к друг к другу при условии хороших отношений к себе, и начинают считать чужих людей за родных.  А наши с тобой отношения длились не год, и даже не два… И мне не понятно, почему твои дети и внуки, имея отношения с другими людьми, практически до последних месяцев твоей жизни так и не сумели понять и принять того факта, что и ты тоже имела право жить так, как хотелось именно тебе. Что ты так же, как и они, имела право своего личного выбора на всё.
А они почти все годы упорно лишь занимались тем, что пытались навязать тебе свою волю, свои желания, не хотели слышать и принимать к сведению, чего хочешь ты сама и всё время требовали, чтобы ты гнала от себя того человека, которого ты выбрала для себя всей душой. Они даже и мне иной раз говорили в лицо, что я должен уйти, так как я мешаю им ухаживать, за родным им человеком... Но когда одна из твоих дочерей увидела, за какими вещами ей на самом деле придётся ухаживать, то сразу сдула к этому все свои паруса желаний.
Да, мам, за такими вещами очень нелегко ухаживать. До такого очень легко довести, но вылечить такое можно далеко не у каждого. Мне не хватило к излечению буквально каких-то 3-4-х дней... 

Уходя из твоей квартиры, я не забрал с собой ни одного твоего предмета мебели или бытовой техники, хотя ты мне в своё время составила на всё это полное завещание…

Мамуль, многое из этого абсолютно точно пригодится твоим родственникам, а мне оно ни к чему.  У меня есть всё своё и мне этого достаточно. А ещё у меня в память о тебе остаётся обширная видеотека, которую я пополнял на протяжении долгих лет. Пересматривая эти кадры, я буду помнить тебя до самого конца своей жизни и так же, как и все члены нашего рода, которые поступают в таком ключе со всеми нашими ушедшими близкими, тех, кто нам был очень дорог, буду ежегодно отмечать дни твоих рождений и поминать день твоего ухода. Мы все теперь будем так поступать год за годом. Ты вписана в наш ежегодник, как наша родственница.

Светлой памяти тебе, мамуль!
И дай Бог тебе небесного царствия.

Твой сынок.
                15.02.2022