Постсоветизм Из лекций Александра Зиновьева

Постсоветизм: Из лекций Александра Зиновьева
...Что из себя представляет новая постсоветская социальная система, со структурной точки зрения? Как она устроена?
Она создана искусственно. Те люди, которые ее создавали, имели определенные мозги, определенный моральный, психологический склад. Они вовсе не были гениями, и найти среди них выдающиеся умы в принципе невозможно. Они создавали эту новую систему, имея перед собой определенные образцы, — какие?
Громил нашу страну Запад. Его орудием является западнизация завоеванных территорий. Что значит западнизация? Навязывание покоренной стране своей социальной системы. Это очень удобно: они не просто нас разгромили, они нас “освободили от террора”, от “тирании коммунизма” и помогают теперь нам строить “демократическое общество” — они считают свою демократию самым высшим достижением цивилизации.
Существуют определенные социальные законы. Строители новой системы, конечно, в этом не понимали ничего, и не понимают, и никогда не будут понимать. Но эти законы работают.
Приведу вам только два из них, они объясняют сегодняшнюю структуру.
Если социальная система разрушается, но сохраняются человеческий материал и геополитические условия, а это все, в общем, сохранилось, то новая система оказывается по многим важным признакам близкой к разрушенной. И новая система естественно включила в себя многие черты советской социальной системы. Это вы можете наблюдать вокруг себя постоянно.
Существуют, например, так называемые бюджетники. Огромное количество учреждений и предприятий работают так, как и было в советские годы. У меня был перерыв в двадцать один год, когда я не был здесь. Теперь я вернулся, когда новая система уже сложилась, и увидел, что везде все то же. Если отвлечься от того, что произошла такая буря, там все то же, что в советские годы, даже люди те же самые, только постарели, сморщились, еще больше поглупели. Но в целом примерно все то же самое. От советизма многое сохранилось.
Вся структура чиновничьих организаций, чиновничий аппарат. Более того. В советские годы высшую власть называли “Кремль”: это ЦК КПСС, Политбюро, кто-то во главе. И вновь высшей властью, несмотря ни на что, стал Кремль. Кремль, и он копирует, так или иначе, советскую систему. Он стремится к всевластию, это вы можете постоянно видеть своими глазами.
Разница “небольшая”: советский Кремль распоряжался всеми ресурсами страны — нынешний Кремль нищий. Он только обкладывает население налогами, собирает средства, чтобы обеспечить собственное существование, укрепить свое положение. Между прочим, нынешний постсоветский управленческий аппарат превосходит советский, даже не РСФСР, а всего Советского Союза. Даже если вы посмотрите на те помещения, которые они занимают, на число чиновников. К сожалению, я не имею доступа к цифрам и могу делать только чисто теоретические предположения.
Он увеличился, по крайней мере, в два раза. Между прочим, напомню вам, что в ЦК КПСС было всего две тысячи функционеров. Во всей КПСС по всему Советскому союзу было всего сто пятьдесят тысяч профессиональных функционеров, партийных управленцев. Это мизер. Один только Международный фонд имеет раза в два больше чиновников, чем вся эта система.
По этому закону так или иначе воспроизводятся, регенерируются разрушенные ткани. Этот закон действует и в биологии: если у вас ссадина, то постепенно восстанавливается кожный покров примерно в том же виде, в каком он существовал.
Действует и другой социальный закон. Когда разрушается по тем или иным причинам жизнеспособная социальная система, — могли быть природные катастрофы, нападения врагов — то новая система опускается с необходимостью не просто на уровень, скажем, социальной системы захватчика, то есть для нас — на западный уровень, но на уровень ниже. Посмотрите, в нашей стране стали немедленно реанимироваться элементы социальной организации дореволюционной России.
Реанимация православия. Православие стало расцветать пышным цветом, и сейчас оно навязывается всем почти как государственная идеология. Посмотрите: бывшие партийные работники, который занимались критикой религии, отъявленные атеисты — все тут же стали учиться, как нужно правильно креститься. Ельцин в первое время, кажется, даже не знал, делать это справа налево или наоборот.
Православие — это феодальная дореволюционная дремучая средневековая идеология. Вместо светской гражданской идеологии... каким бы марксизм ни был, — повторяю, я никогда не был марксистом — тем не менее, эта идеология была на несколько порядков выше. И западная идеология. С точки зрения образования людей, просвещения. Все сразу опустилось на очень низкий уровень, на уровень средневековой дремучей философии.
Но если бы только это. Вы посмотрите: канонизация царской семьи, восстановление памятников, восстановление храма Христа Спасителя — это символ царизма, символ мракобесия и так далее. В самом центре Москвы. Сюда же дворянское собрание, титулы.
Уверяю вас, готов держать пари, что если бы вы сейчас ввели дворянские титулы, если бы это пропустила Дума, сразу бы у нас появилась баронесса Хакамада, князь Жириновский. У Кобзона же есть какой-то дворянский титул, княжеский, что ли. Он пока скрывает, до поры до времени.
Ведь к Ельцину всерьез относились как к Борису II, это вполне могло сложиться. Даже коммунисты, даже Зюганов где-то высказывался, что мы должны жить по формуле “самодержавие, православие, народность”.
Без конца разные фильмы, передачи по телевидению. Цари так просто интеллигентнейшие, самые благородные люди. Постоянно с придыханием говорят Их Высочество, Их Величество, Сиятельство.
На этот более низкий уровень опустили все население. Вся советская история искажена, ее вычеркивают, а все революционное раздувают.
Это второй фактор социальной организации: в постсоветскую социальную организацию вошли компоненты дореволюционного феодализма.
И само собой разумеется, что в нее вошли компоненты западной социальной организации.
В чем это проявляется: частная собственность объявлена священной и неприкосновенной, пропагандируется частное предпринимательство, демократия, многопартийная система. Но тут по принципу “заставь дурака Богу молиться...”: сколько у нас тогда партий появилось? Жуть: несколько сотен, если не тысяч.
По телевидению идут эти бесконечные западные передачи — такое только в кошмарном сне может присниться. Выходит в мантии судья, они там имитируют процессы. К нему обращаются: “Ваша честь”. Кто эти люди, откуда они вылезли?
В последней главе “Зияющих высот” есть Ибанск и Подибанск. Если кто читал, вы помните, что снизу вылезли подибанцы, они все были грязные и волосатые. Один издал физиологический звук в знак приветствия.
Откуда они все повылезали? Что ни фильм: благородные княжны, графини. Деться от них некуда.
Вот как сложилась постсоветская социальная система: как гибрид остатков советизма, реанимации дореволюционного феодализма и заимствования западнизма.
...
Я десятки лет работал в этом направлении, думаю, что я достаточно много сделал, но возможности доводить результаты моих исследований до моих соотечественников близки к нулю, они ничтожны. А тут, на этом пути, можно современными средствами быстро создать приличную систему власти, экономику. Но чтобы сделать мозги людей адекватными условиям двадцать первого века, нужно покончить с системой оглупления, которая сейчас стала тотальной. Буквально происходит тотальное помутнение умов. Необходимо разрабатывать фактор понимания, учить людей пониманию реальности. От этого зависит все.
https://m.polit.ru/article/2005/09/21/psizm/
...российский постсоветизм – это гибрид советизма, западнизма и дореволюционного феодализма. Иными словами, это не первое, не второе, ни третье, а нечто новое, доселе в России, не бывавшее. Это гибрид как в целом, т.е. с точки зрения комбинации ингредиентов, так и в каждом из ингредиентов по отдельности. Он постоянно эволюционирует в границах советизированного западнизма и западнизированного советизма, что обусловлено целым рядом субъективных и объективных факторов как внутреннего, так и внешнего характера. Так, с точки зрения внутренних факторов, преимущества имеет система власти и управления, тяготеющая к советизму, что наяву, словно в лабораторном эксперименте, можно наблюдать  в организации российского социального организма.
Архитектоника и пульсация всех его социальных клеточек и частичек, объясняет А. Зиновьев,  подвержена действиям, главным образом, двух социальных законов. Первый из них закон социальной регенерации. Суть его вкратце такова. Если социальная система разрушается, но сохраняются человеческий материал и геополитические условия, а это всё, в общем, в России, сохранилось, то новая система оказывается по многим важным признакам близкой к разрушенной. И новая система, естественно, включила в себя многие черты советской социальной системы. По этому закону, так или иначе, воспроизводятся, регенерируются разрушенные ткани. Это вы можете наблюдать вокруг себя постоянно: вся структура и аппарат чиновничьих организаций, какими были – такими и остались. И даже нарастают: нынешний постсоветский управленческий аппарат превосходит советский, даже не РСФСР, а всего Советского Союза в два раза.
Высшей властной структурой, например, был и остался «Кремль». И он копирует, так или иначе, советскую систему; стремится, как и раньше, к всевластию. Есть, однако, “небольшая”  разница: советский Кремль распоряжался всеми ресурсами страны — нынешний Кремль довольствуется малым: обкладывает население налогами, собирает средства, чтобы обеспечить собственное существование и укрепить свое положение.
С первым законом смыкается другой социальный закон – закон социальной деградации. Смысл его заключается в следующем. В случае разрушения социальной организации с сохранением факторов, о которых было сказано выше при формулировке закона регенерации, вновь создаваемая социальная организация воспроизводит некоторые важные (входящие в определение типа социальной организации) черты социальной организации более низкого эволюционного уровня, исторически предшествовавшей разрушенной.
В постсоветской России рассматриваемый закон проявляется как реанимация православия, дореволюционных названий, обычаев, явлений культуры, идей монархизма и великодержавности и т.д. Это делается искусственно, сверху. Сами по себе явления дореволюционной России не возродились бы. Они не столько возрождаются, сколько изобретаются вновь. Изобретаются как идеализация (то есть фальсификация) прошлого в качестве средства против советизма , как отрицание того эволюционного прогресса, какой имел место в советское время. Тут происходит беспрецедентная историческая деградация, падение с вершины прогресса в пропасть прошлого. Вместе с тем, в условиях западнизации России эта историческая деградация выступает как своего рода национальная самозащита от негативных последствий западнизации и глобализации.  Проявления этих законов  различны и противоречивы в своих формах, но тенденции достаточно очевидны: реальные социально — экономические показатели страны планируют по нисходящей. Так, за последние двадцать лет  уровень жизни доминирующей массы населения многократно снизился и продолжает своё снижение, смертность населения перегнала его рождаемость. Экономика так и не достигла уровня 90-х годов прошлого века. В гуманитарном блоке вместо светской гражданской идеологии реанимируется и навязывается в качестве государственной идеологии — православие. На место фундаментального образования водружают функциональное образование. Тем самым социальный интеллект  новоиспечённого социума вянет и западает. СМИ превращены в средства манипуляции массами и  фальсификации истории и т.д. и т.п. Наконец, растёт отставание России от ведущих стран мира. Как следствие страна всё больше обретает образ и образец  придатка западнистского сверхобщества...
Из лекции Н.И. Бухтеева, прочитанной в Школе методологии социальных исследований имени А.А. Зиновьева 18 ноября 2010 г. в МГУ им. М.В. Ломоносова.
http://zinoviev.info/wps/archives/246