Берег родины

               
Нестор Георгиевич Валиков  руководил таганрогским уголовным розыском в середине шестидесятых. К тому времени, он, совсем еще молодой человек, многое уже  успел повидать и прочувствовать. Нестор Валиков  прошел войну и встретил  Победу в поверженной Германии.  Но   жизнь после войны оказалась не совсем  такой, о которой мечтали  там, на фронте. Прошедшие горнило Великой Отечественной бойцы особенно остро воспринимали любую несправедливость. Когда ему, комсомольцу, на бюро райкома предложили идти работать в милицию, Валиков согласился. Работа в уголовном розыске ему подходила: он  привык к экстремальным ситуациям. В конце пятидесятых Нестор Георгиевич  был уже  начальником уголовного розыска в городе Шахты, потом пошел на повышение - стал  заместителем начальника горотдела милиции по оперативной работе. Также работал в Архангельском ГУВД заместителем начальника уголовного розыска. А Таганрог ему запомнился цыганскими кибитками.


Оперативная информация о том, что в Таганрог держит путь цыганский табор,  разносилась по Орджоникидзевскому райотделу  с быстротой молнии и означала «Свистать всех наверх!». Цыганские кибитки – их было, как правило, не больше семи, всегда  появлялись в районе Нового железнодорожного вокзала. Нестор  Георгиевич прекрасно помнит, как выглядел этот район Таганрога в шестидесятых годах: огромный пустырь, поросший кустарником и редкими деревцами, а вокруг – частные постройки Северного поселка. За порядком тут обязаны были следить сотрудники Орджоникидзевского отдела внутренних дел. 

Цыгане из табора считали себя истинными представителями кочевого народа и конфликтовали с оседлыми соплеменниками, переманивая  к себе молодежь. Но это было еще полбеды. Настоящая напасть -  неуемное стремление кочевников прибирать к рукам все, что плохо лежит.  Едва обосновавшись, цыганки с ребятишками шли по дворам и под любым предлогом старались что-то украсть. Особым шиком считалось из под носа у хозяйки увести курочку. Делалось это просто: цыганка могла так придушить птичку, что та на полчаса впадала в глубокий обморок. Вынести ее такой  со двора под прикрытием многочисленных юбок тоже труда не составляло. Бывали, правда,  случаи, когда особо  бдительная хозяйка уличала цыганку в воровстве, но та, напуская на себя невинность, объясняла, что курица померла своей смертью, а она, цыганка, хотела лишь выбросить ее на помойку.

Расхлебывать заварившуюся кашу приходилось сыщикам Орджоникидзевского отдела – жители Стахановского городка и Северного поселка пачками приносили в отдел заявления о кражах. Проблему нужно было решать основательно. Но как? Конечно же, «принуждением к отъезду». И сыщики устраивали спектакль. К нему готовились, как к серьезной операции, – в группе из шести-семи оперуполномоченных  распределяли роли; продумывали все до мелочей, учитывая при этом цыганскую психологию.

Как правило, главная роль ветеринарного врача на этом «оперативном» спектакле доставалась Нестору Валикову. У него, выросшего в казачьей станице, хорошо получалось общение с лошадьми. Цыгане толк в них  понимали, поэтому для  осмотра на предмет обнаружения опасного вируса ящура Нестор выбирал лучших рысаков. Станиславский бы воскликнул: «Верю!», когда увидел бы сыщика в белом халате, который изображал на лице крайнюю озабоченность, давая понять притихшим в ожидании цыганам, что у их лучших лошадей есть все признаки этого грозного заболевания. Далее следовала краткая лекция о том,  чем это чревато, а на концовку - требование через сутки подготовить лошадей для сдачи анализов.

Пока отрабатывалась версия с ящуром, фотограф,  тоже  якобы представляющий карантинную службу, все щелкал и щелкал затвором фотоаппарата, наводя ужас на цыганок, которые всячески старались не попадать в объектив. Так готовился специальный фотоальбом для оперативных целей. Не нужно быть провидцем, чтобы понять: завтра же и духу не будет  этого табора в Таганроге. Вскоре в отделе уже знали, что цыгане разбили свой табор в Шахтах или Новошахтинске. И таганрогские сыщики  искренне  сочувствовали своим коллегам.

Этот эпизод из жизни ветерана уголовного розыска Нестора Георгиевича Валикова – сплошное творчество и импровизация. Нештатных ситуаций, нестандартных решений в его жизни было всегда в избытке. Закалку он прошел на фронте.      

Был апрель 1943 года, когда Нестор и еще около трех сотен таких же переживших ужасы фашистской оккупации мальчишек собрались в Аксайском военкомате и пешим порядком три дня добирались до Белой Калитвы. Там сразу попали под бомбежку и долго лежали на земле, прикрывая голову руками. Но Бог миловал – все остались живы.

Потом начался курс молодого бойца. Все ждали отправки на Миусский фронт, но военная судьба распорядилась иначе.  Шел спецнабор на Тихоокеанский флот. На собеседование приглашали рослых и крепких ребят. Было еще одно условие: кандидат должен был уметь плавать и иметь образование не ниже семи классов. Валиков  подошел по всем параметрам.
Через семь месяцев, ему, курсанту школы Тихоокеанского флота, что располагалась в живописной бухте  Золотой Рог под  Владивостоком, присвоят квалификацию минера-торпедиста с литерой «Д», что означало «с диверсионным уклоном». Сегодня его называли бы морским спецназовцем.

Цены не было такому специалисту. Нестор в совершенстве овладел техникой подводного разминирования.  Трудно было в учении, но он не роптал, предполагая, что легче будет в бою. И не ошибся.

Когда перебросили на Балтику,    минер-торпедист Нестор Валиков прошел суровую школу на всех плавсредствах  11-го дивизиона 1-й бригады траления: на торпедном катере, малом охотнике, катерном тральщике. Он на всю жизнь запомнил бои в районе Маоозундского  архипелага. Небольшие острова тянутся в Финском заливе от Усть-Нарвы до Таллинна. Хорошо укрепленные, они представляли собой «крепкие орешки» для нашей морской пехоты. Но Таллинн можно было взять, только выбив с островов фашистов.  В этих боях Нестор был   ранен и контужен, попал в госпиталь.  Шел мальчишке в ту пору восемнадцатый год.

Но мальчишки и на войне мальчишки. Друг и однополчанин Нестора Николай Кириллов прибежал в госпиталь к Валикову и сообщил, что их дивизион передислоцируется. Нестор в чем был, в том и выпрыгнул в окошко: он не представлял себе разлуки с командиром и боевыми товарищами. Уже за углом Николай накинул на плечи хромающему другу заботливо припасенную шинель.

И потом, после войны, они не потеряют друг друга из вида, будут переписываться, перезваниваться, вспоминать и грустить о былом.

Боевые заслуги Нестора Георгиевича Валикова отмечены боевыми наградами. Медаль Ушакова была ему вручена в 1944 году за спасение боевого катера от взрыва. Их тральщик КМ-4 №329 по вине впередсмотрящего попал в минную ловушку. Трос, к которому были прикреплены две мины, намотался на винт. Еще несколько движений  и - грянет взрыв. Нестору пришлось нырять несчетное количество раз, чтобы размотать этот злополучный трос и обезвредить мины. Еле живой от холода и усталости он поднялся на борт.  Уже потом осознал, что был на волоске от смерти.

Орден Красной Звезды Валикову вручили в начале весны 1945-го за участие в  десанте на остров Эзель. Бои за этот клочок суши шли ожесточенные, но благодаря мужеству и хорошей выучке морских пехотинцев боевая задача была с успехом выполнена.

Орден Отечественной войны второй  степени ему вручили сразу после войны за боевое траление вод ГДР и Польши. Отступая, фашисты оставили много смертоносных гостинцев. Вот когда Нестору пригодилась вся та выучка, которую он получил в школе под Владивостоком.

Победу молодой моряк встретил на острове Рюген близ немецкого города Штральзунд. Хотелось поскорее домой, увидеть родных, но на земле поверженного фашизма было еще очень много дел. В составе спецкоманды Нестор Валиков принимал флот противника, участвовал в разминировании немецких заводов, предназначенных к вывозу в обескровленную Россию.

Демобилизовался он в чине старшины первой статьи, но уже через год после краткосрочных курсов ему было присвоено офицерское звание. Потом он много раз проходил переподготовку на тральщиках и дослужился до звания старшего лейтенанта. Жил и работал в то время в Новошахтинске.

Сейчас он на заслуженном отдыхе но  не сидит сложа руки:  принимает активное участие  в работе Совета  ветеранов таганрогского УВД. Но  в круговороте дел и бесконечных забот Нестор Георгиевич  всегда находит  свободную минутку, чтобы закинуть удочку и посидеть на берегу, умиротворенно созерцая водную гладь.