Мягкая хватка Лисы

               

Василий Яковлевич Пластовец из поколения людей, которые обладают обостренным чувством справедливости. Подростком он с юношеским максимализмом работал на Великую Победу. В тылу ему было не легче чем на фронте: от голода кружилась голова, но он, подставив под ноги ящик – точил на станке ДИП-200  снаряды, выдавая за смену по две нормы, потом на полуторке подвозил их к линии фронта. Повзрослев, в 1960-м он пришел  на работу в милицию. Военная закалка сделала  из него человека стойкого и бесстрашного. Несколько лет Пластовец  работал участковым уполномоченным  сначала в Ленинском отделе внутренних дел, потом перешел в Орджоникидзевский.  В 1965-м здесь его  назначили  начальником уголовного розыска, а через девять лет – начальником второго отделения милиции в Северном поселке. Знания и опыт профессионального сыщика всегда  были востребованы.  Василий Яковлевич долго еще работал в отделе уголовного розыска таганрогского УВД, раскрывая запутанные преступления. Писать в газетах о ветеране таганрогского сыска стали позже. Автор этого очерка – Сергей ВАХОНИН.


 Василий Яковлевич одет был  старомодно, но безупречно аккуратно – вообще в его манере одеваться и  держать себя чувствовалась военная, строгая выправка. В руках он держал старенький портфель.

Честное слово, я был несколько озадачен.  Сыщик, как мне казалось, должен выглядеть эдаким здоровым детиной с широкими плечами, крутыми кулаками и взглядом, пронзающим как пули из пистолета.

А Василий Яковлевич был элегантно-мягок, обходителен, вежлив и взглядом как бы изучал, исследовал собеседника.

… В уголовных кругах за ним укрепилась кличка «Лиса». Мол, гладко стелет, ласково говорит – да спать все равно придется  жестко, на нарах. Для его «подопечных» так всегда и выходило, без всякого гадания на картах.

Несколько раз с ним пытались «разобраться»: стреляли из-за угла  - да не попали, приезжали «крутые» ребята аж из Ростова-папы, хотели к стенке прижать – не получилось.  Пластовец  ловок, изворотлив и уголовный мир ему ведом, как свои пять пальцев.

Тогда этот самый мир решил зайти с другой стороны: как же так, живет человек при такой «фартовой» работе без дачи, без машины. Непорядок, плохо заботится родное государство о своем защитнике. Давай-ка мы, ворюги, ему положим «на лапу».  C нас не убудет, а он, глядишь, «помягче» станет. Опять же, при случае, его и «подставить» можно.

Говорят, что «вопрос по Пластовцу» решался на специальном воровском консилиуме. Но этот номер у них не прошел. Василий Яковлевич остался при своем стареньком плаще, нейлоновом галстуке и потертом портфеле. Тем не менее,  успешно продолжал водворять «заботливых» клиентов  в места, где им и положено пребывать.

В конце концов уголовный мир оставил свои безуспешные попытки  «ликвидировать» или подкупить сыщика «Лису». И обреченно порешил: нам – воровать, а ему  - искать и сажать. И тут уже - кто кого.

Есть такие люди – коренные, российские – с виду как будто ничем не примечательные. Не дерут глотки на митингах, не  «торчат» на телеэкранах, не лезут в академики и депутаты. Просто изо дня в день выполняют свою работу.

Василий Яковлевич всегда умел «сделать песню» из любого, даже, казалось бы, самого «гиблого» дела.  Он своего рода художник от уголовного розыска, эдакий гусар в милицейской форме.

Многие, например, помнят один характерный эпизод из его практики. Случилось так, что у коллеги, женщины-криминалиста, во время приема в больнице украли шубу. С криминалистами Василий Яковлевич всегда дружил, частенько обращался к ним за помощью.

Словом, женщина пришла на работу расстроенная, в слезах и прямо к Василию Яковлевичу – мол, выручайте, шуба дорогая, сколько лет на нее копила.  Тот даму успокоил, поклонился и через три дня… вернул злополучную пропажу, привел вора.

- Что же ты, негодяй, хорошую женщину обидел? – сказал он ему и, обратясь к потерпевшей, по-рыцарски предложил:  - Ну, решайте, что  будем с ним делать?

Хозяйка шубы на радостях жулика простила, и Василий Яковлевич его отпустил. Правда, потом все равно он попался, но уже по другому поводу.

Когда знакомишься с его биографией, создается впечатление, что он чертовски удачлив: в войну, в Хабаровске, подростком работал на заводе, где выпускал снаряды и мины, и давал 200 процентов плана. Фотография его на городской доске Почета висела. В армию пошел – направили в авиационно- техническое училище, которое он с блеском окончил.  И служил, между прочим, под началом будущего космонавта  Георгия Добровольского. Довелось и в Германии побывать, где сам командующий немецкими ВВС Вилли Штоф не раз встречался с «русским Василием» и даже потом приглашал к себе в гости.

Много позже Пластовцу довелось поработать директором стадиона «Динамо» в Таганроге – и стадион он поставил на ноги, вывел на первое место по городу.

В органах он начал участковым, а стал начальником уголовного розыска, одним из лучших сыщиков. Я задавал себе вопрос: откуда у людей его поколения такая настойчивая тяга к самосовершенствованию. Стремление брать новые высоты. Ответ нашел среди фотографий, которые он принес.

Стоит мальчишка в стареньком девчоночьем пальто – Вася Пластовец. На мой недоуменный вопрос, усмехнувшись, ответил:

- Так «красиво» жили, что донашивать с двоюродной сестренки приходилось…

Может быть, я преувеличиваю, но всю жизнь Пластовец стремился «вырасти» из этого старенького пальто, как из гоголевской «Шинели».

Василий Яковлевич был отличным офицером. Когда я с ним разговаривал, то создалось впечатление, что о самолетах и о крестьянской работе он рассказывает с большей охотой, нежели о том, что, по сути, стало главным делом его жизни, - я имею в виду уголовный розыск.

- Тут уж, наверное, судьба вмешалась, - говорит  Василий Яковлевич, - я ведь поначалу не хотел в милицию идти.

Действительно, после хрущевского сокращения Пластовец попал в Таганрог и устроился на авиационный завод в сборочный цех. Через какое-то время «изделие», над которым они работали, снимают с производства, и он остается не у дел.

А тут секретарь райкома, в который бывший авиационный техник, офицер-гвардеец  встал на партучет, вызывает и говорит:

- Нам такие люди в милиции нужны. Пойдешь?

Ну, раз партии нужно, так тому и быть. Воспитанный в правилах военной дисциплины, Пластовец  долго харчами не перебирал. Стал участковым инспектором, окончил Саратовскую школу милиции.
Участок ему достался «аховый» - Северный поселок. В то время там всякое бывало: драки, пьянки, поножовщина.

- Я сразу себе сказал, - вспоминает Пластовец, - что здесь должен быть порядок.

Но сказать – одно, а сделать – совсем другое. Стал изучать обстановку, группировать вокруг себя хороших людей, создавать дружину.  Была тогда у местных выпивох такая мода – рассядутся группами по роще и водку хлещут.

Слово за слово – драка, матерщина… А тут дети играют, молодежь гуляет.

- Поначалу мирно, спокойно всех предупредил: мол, я ваш новый инспектор, пьянствовать в общественном месте  не позволю.

- Ладно, - говорят, - учтем.

Через какое-то время провожу второй рейд. Машину взял, дружинников. Вижу – все те же знакомые лица.

- Я вас предупреждал? Предупреждал. Милости прошу в карету, поедем на отсидку.

Зато потом – только увидят участкового – собирают свои бутылки и ну чесать, аж пятки сверкают. Народ смеется: - Глядите, Василий Яковлевич, как драпают! Только что штаны не теряют.

В череде будничной работы, случались, конечно, и экстремальные ситуации. Мало кто знает, что в 1962 году, как раз во время восстания в Новочеркасске, серьезные беспорядки произошли и в Таганроге, на Северном поселке.

Уголовники попытались столкнуть две враждующие хулиганские группировки – Северного и Марцевского поселков.  К хулиганствующим элементам присоединилось немало молодежи с той и другой стороны. Вооружившись ножами, металлическими крючьями и литыми болванками, большая группа  двинулась к месту предполагаемого побоища, по пути выбивая стекла в домах, переворачивая машины. Возвращавшийся с работы работник милиции, пытавшийся утихомирить хулиганов, был жестоко избит.

Пластовец, видя, как развиваются события, созвонился с доротделом, попросил подмогу, а сам решил хоть на короткое время задержать бесчинствующую группировку…

… Они встретились лицом к лицу на темной улице. Увидев оперуполномоченного, толпа взвыла. В его сторону полетели металлические предметы, камни. Пластовец, собрав все мужество, двинулся навстречу. Под рубашкой он спрятал пистолет, но все же надеялся, что оружие не понадобится.

Его окружили, как стая волков, ходили кругами, угрожающе скалились.

-Что, мент, боишься? – кто-то выкрикнул из толпы.

Пластовец понял, что настал момент действовать напористо:

- Никогда я вас не боялся! – Крикнул он так, что перекрыл рокот собравшихся. Это на какое-то мгновение их ошеломило. Чтобы не потерять достигнутый эффект, Пластовец с  горящими глазами вплотную подскочил к знакомому парню и выдохнул:

- Что вы творите? Ваня, я же тебя знаю. Отец и мать честно работают, а ты здесь среди этой швали  оказался.

- А ты, – обратился к другому, - вчера на комсомольском собрании выступал, хорошие слова говорил, а сегодня с ножом на улицу вышел. Что вы, ребята, себя позорите? Какие-то подонки, которые никогда у станка не стояли вами командуют, и вы за ними идете!

В этот момент раздался вой милицейской сирены, подоспела подмога.

-Атас! – закричали в толпе, и все бросились врассыпную.

У меня сложилось впечатление, что судьба хранила Василия Яковлевича для будущих больших дел. И тогда, в начале шестидесятых, когда об него разбилась хулиганская волна, и после, в1973-м, когда ему, уже начальнику уголовного розыска  Орджоникидзевского района, пришлось в одиночку брать двух вооруженных бандитов.

В два часа ночи Василию Яковлевичу позвонили домой: поступил сигнал, что двое преступников грабят ларек. Не дожидаясь подмоги, без оружия, которое тогда сдавали после рабочего дня, Пластовец на машине со своим шофером Проценко понесся к месту событий.

Ох уж эти российские дороги! Не доехав какой-то квартал, машина прочно застряла в грязи. Выпрыгнув из нее, Пластовец  бросился бегом по улице,  нырнул в подворотню и выскочил к ларьку. Дверь была открыта, на пороге стоял здоровенный детина с длинным ножом и выломанным замком в руках.

- В такой ситуации долго размышлять некогда, - рассказывает Пластовец, - решение принимаешь инстинктивно. Самый лучший вариант – обескуражить преступника.

Тот, что стоял возле двери, замер от неожиданности. Я подскочил к нему и крикнул прямо в лицо: «Работник милиции!»...  Выбил нож, а он меня замком по руке ударил. Я успел ему горло перехватить, чтобы не закричал, провел подсечку и навалился сверху. Так этот боров меня и выволок на улицу на себе. Потом, когда он затих, я подумал, уж не задушил ли его. Но только ослабил захват, он крикнул: «Степа, выручай!»

Ну, думаю, все. Сейчас напарник выскочит, подберет нож и нас обоих так к земле и пригвоздит. Оглядываюсь, чтобы отбить возможное нападение, и вижу, как тот Степа, прихватив, что успел, улепетывает по направлению к роще.

Тут подкатил мой шофер, подоспела подмога. Надели на вора наручники, а вскоре и Степу взяли.

Потом, когда задержанных допрашивали, выяснилось, что они грабили магазины, забирали магнитофоны, дорогие вещи. И уже собирались скрыться, «лечь на дно», да напоследок захотели еще ларек «взять». Тут я их и накрыл. Как говорится, жадность фраеров сгубила.

Как я уже говорил, Василию Яковлевичу давали дела самые трудные... Как же он работал, какие у него были секреты?  Не буду оригинален, если скажу, что всякому сыщику нужно быть предельно внимательным при изучении места преступления, при сборе вещественных доказательств, при опросе свидетелей. Обычная, хорошо известная работа, которую часто показывают в кино.

Но вот о чем говорят меньше, так это о работе с общественностью, с простыми людьми, которые, как это ни удивительно, очень многое замечают, многое, что может дать сыщику ниточку для поиска преступника.

Вот конкретный пример. Как-то вызывает Василия Яковлевича начальство и говорит: у нас целый ряд нераскрытых краж в магазинах.  Характер преступлений сходный, видимо «работает» одна группа. Как раз в его районе случилась такая же кража: в одном из магазинов похитили водку, деньги, облигации.

Словом, поручили Василию Яковлевичу вести это дело. При осмотре места происшествия он обнаружил отпечатки пальцев на стекле, следы.

На встрече с дружинниками, членами оперотрядов начальник угрозыска дал указание: если промелькнет что-то,  связанное с вышеупомянутым делом, немедленно сообщить.  Один из дружинников тут же вспомнил, что днем раньше в один из магазинов приходили молодые ребята  и сдавали водку, которая, как они объяснили продавцу, у них от свадьбы осталась. По приметам подозрение упало на людей, которые были зарегистрированы у Пластовка в картотеке.  Двоих немедленно задержали, но развели по разным кабинетам для допроса. Через какое-то время Платовец позвонил своему напарнику, работающему с одним из подозреваемых, и громко, чтобы тот услышал телефонный разговор, сообщил:

- А его приятель уже раскололся. Все сказал – и сколько водки украли, и куда сдали.

Вор, как услышал, побледнел и говорит:

-Ну, гад, мы же поклялись друг друга не выдавать! Коли так, пишите протокол!

Вся штука в том, что подозреваемый, сидевший в кабинете Пластовца, к тому времени ни словом не обмолвился. Так  что «Лиса» перехитрил преступников.

Картотека, которую  за годы работы в уголовном розыске собрал Василий Яковлевич, не раз выручала его в самых тяжелых случаях. Логика здесь довольно простая: преступный мир – это что-то вроде вещи в себе, там «крутятся» практически одни и те же люди, а если и появляются  «новички», то по связям и «ниточкам» всегда можно на них выйти.

До позднего вечера мы беседовали с Василием Яковлевичем Пластовцом.  О том, откуда берется преступность, есть ли надежда когда-нибудь с ней справиться. О его планах обзавестись участком земли и заняться простым крестьянским трудом.

- А не случалось жалеть, что выбрали эту тяжелую работу? – спросил напоследок.

- Всяко бывало, - ответил он, - иной раз, когда дела не клеились, шел по улице и думал: все брошу к черту и найду место поспокойнее. И тут, знаете, встречаю знакомую женщину, а она говорит: «Спасибо вам, Василий Яковлевич! У меня, помните, квартиру ограбили, а вы все вернули!». Или бывшего вора, который «завязал» и благодарит за воспитание. Начинаешь думать – все-таки нужен  я людям. И работа эта нужна.