Торт

     Сейчас, вспоминая те далекие советские годы, я понимаю, что не было такого, чего бы мы в войсках не делали. В 1973 году мы начали строить вокруг «старта» земляные валы высотой около трех метров. Не просто надо было насыпать эти сооружения, надо было еще замаскировать их, покрыв дерном. Срезать дерн на боевой позиции нам запретили, и скоро окрестные леса покрылись «лысинами» земли без травы.
     КП на старте показался нам неуютным и маленьким. И вот уже гора кирпича, в том числе и от разобранного сооружения, превращается в новый, большой дом с несколькими комнатами, в том числе и для отдыха.
     Еще до меня, в дни Карибского кризиса, на стартах появились деревянные домики. У одних – щитовые, у других бревенчатые, под рубероидом, под металлом и под шифером. Кто что достал.
     А такая «мелочь» как ремонт казарм, учебных корпусов, парков и других объектов проводилась не то, что каждый год. Это делалось непрерывно.
     К счастью, мне не приходилось красить траву или белить снег. Но перекрашивать, по требованию Командующего армией Чичеватова, сооружения в «лимонный цвет» по несколько раз в год – это чистая правда. 
     В 1987 году пришло указание «нанести на сооружения «Крона» камуфляжную окраску». Когда я учился в Академии, нам читали про это лекцию. И то, что предлагало командование, было дилетантизмом. Никаких рекомендаций по цвету, размеру и размещению на сооружениях «пятен разного цвета» нам не давали. Хотя это было главным, что решало бы задачу маскировки. А самое главное, что краски на это не давали. Как всегда, предлагали «найти собственные резервы».
     Как ни странно, главного инженера полка Николая Игнатьевича Марчука, эта часть «приказа» нисколько не смутила. Я собрал командиров ракетных дивизионов, чтобы поставить им задачу. Зачитал «директиву», а в конце предоставил слово Марчуку. Он хитро улыбнулся, и сказал, что на следующий день надо приехать за краской к складу. Я не считал нужным контролировать его действия. Когда он, что бывало чаще всего, мог решить вопрос сам, он помощи не просил.
     На следующий день, часа через два после развода, ко мне в кабинет прибежал командир третьего дивизиона майор Гаврилов. Он всегда отличался умением образно излагать свои мысли. Но тут Сергей Михайлович превзошел себя. Он рассказал о том, что им выдал Главный инженер так образно, что я как будто сам был на этом складе.
     Для меня не было секретом, что и Марчук, и его начальник склада прапорщик Викторов были немного «Плюшкиными». Ничего и никогда не выбрасывалось, не уничтожалось и, по возможности, не сдавалось в утиль. Там можно было найти старую резину, какие-то металлические двери без рам, старые кабели, куски троса и еще много чего. А уж про бочки с остатками краски и говорить не приходится. Все эти бочки хранились годами, краска высохла, хотя многие бочки были заполнены «этим» иногда наполовину.
     Естественно, Марчук доложил Главному инженеру дивизии, что «помощи с краской ему не нужно». Викторов, по приказу Марчука, открыл склад и разрешил «забирать все, что они (командиры дивизионов) смогут увезти».
     Через несколько минут пришел главный инженер первого дивизиона капитан Евстафьев. Ему тоже было непонятно, что им выдали и как «этим» красить. Не было только никого от второго дивизиона. Мазуров не привык жаловаться, он умел работать и находить правильный выход из любого положения. 
     Отсылать их к Марчуку я не стал. Во-первых, надо было разобраться самому, во-вторых я уже понял, что от дивизии ждать помощи бесполезно, а в-третьих, требовалось нанести «камуфляж» на наружные стены, и сколько «это» будет сохнуть, никто не говорил. Главное – нанести «камуфляж».
     Пришли на позицию Гаврилова. Десяток разных бочек, заполненных высохшей краской, стояли на улице. Я, вспомнив молодость, приказал принести пару литров бензина и палку. Палкой проткнул корку в одной из бочек, влил туда бензин и приказ солдату мешать. Через пару минут сам взял палку, намотал на конец палки тряпку, мокнул в бочку и помазал тем, что было в бочке, по стене сооружения. Получилось зеленое пятно. Марчук приказал сделать то же самое с другой бочкой. Там была когда-то краска коричневого цвета. Намазали на стене ещё одно пятно. Там, где коричневая краска смешалась с зеленой, получилась бурая кромка. Теперь убедить меня, а тем более Марчука, что этим красить нельзя, было невозможно.
     Подошел Мазуров. Он уже проделал то же самое, и приглашал посмотреть на его «живопись». Мы с Марчуком, Гавриловым и Евстафьевым пошли ко второму дивизиону. Они уже успели «покрасить» около десяти квадратных метров. Не знаю, как это было с точки зрения «теории камуфляжа», но выглядело «симпатично». Красили всем, что нашли: старые кисти, которыми «разжились» у Марчука, палками с намотанными тряпками, старыми высохшими валиками, закрепленными на длинные палки. Получалось быстро и очень похоже на то, что мы видели на картинках в Академии. Оставалось, как говорится, «начать и кончить».
      Сроки, которые поставили в дивизии, я укоротил еще на несколько дней. А когда Мазуров доложил, что покрасил первую «Крону», я позвонил командиру дивизии и пригласил посмотреть. Командир, конечно, удивился, но приехал в тот же день. Мазуров, естественно, получил очередное, заслуженное поощрение. Марчук тоже не был забыт командиром дивизии. На вопрос, откуда взяли краску, он опять хитро улыбнулся, сказал про скрытые резервы, экономию и заботу о сохранении народных денег.
    А на очередном совещании командир дивизии поставил меня в пример, что было тогда большой редкостью. И снова поставил задачу. Теперь это касалось сдачи металлолома.
     Естественно, я отлично знал каждый уголок на территории полка. Металла и в жилой зоне, и на БСП было очень много. Его прятали за заборами, маскировали сетями и сваливали в овраги. Во время постановки полка на боевое дежурство, последовавшей за этим проверки ГИМО про сдачу металлолома никто не говорил. Так прошел 1987 год и весна 1988 года. Но, как оказалось, план за два с половиной года надо было выполнить за несколько недель.
      Когда мы с Марчуком решали, как будем выполнять задачу, возникло несколько вопросов. Во-первых, как поделить между подразделениями места сбора металла. Во-вторых, как обеспечить соблюдение мер безопасности. Но главным было то, как заинтересовать солдат. Ведь весь металл грузить на машины будут солдатские руки.
     Для того, чтобы старые, громоздкие воздуховоды занимали в машинах меньше места, решили сплющивать их БАТом, выделив для этого специальную площадку возле автопарка. Для погрузки громоздких деталей, естественно, решили использовать кран и экскаватор. А вопрос с заинтересованностью солдат я оставил за собой и раскрывать его никому не стал.
  Я вспомнил, как будучи начальником штаба полка вручал торт после проведения спортивных соревнований. Правда, тогда торт был покупной, весом около двух килограмм. Сейчас надо было подумать про торт побольше.
     И вот, в одну из суббот, полк построился на плацу на утренний развод. Все вопросы, кроме поощрения личного состава, были доведены заранее. Командиры доложили о готовности к началу работ. Я обратился к солдатам, рассказал о важности предстоящих работ, о необходимости строжайшего соблюдения мер безопасности, а в заключении, рассказал о поощрении.    
Мы решили, чтобы поставить всех в одинаковые условия, считать количество собранного металла в расчете на одного солдата. «Наградой победителям будет торт», -сказал я. По рядам прошел легкий шумок. Но я этого ожидал. Понимая, что килограммовый и даже двухкилограммовый торт на сто человек, это «капля в море», я сказал: «Победитель получит торт размером метр на метр». Удивились не только солдаты, но и офицеры. Такой торт не купить даже в Нижнем Тагиле. Но я сказал, что торт будет вручен на построении в восемнадцать часов.
     После построения ко мне подошел замполит. Он, как всегда, кроме удивления и непонимания, ничего толкового не сказал. Но получив задачу, «хоть грамоту приготовить» удалился. Я оставил начальника тыла и начпрода. Они ждали, что я пошлю кого-то в город. Но меня интересовали только мука, масло, яйца и сахар. Все это в полку было. И когда я сказал, что торт будем делать в нашей солдатской столовой, тыловики удивились. Да, большая духовка в столовой была. И повар толковый был. Я с ним заранее все обговорил и написал ему самый простой рецепт кекса и крема. Не было миксера, но у командира хозвзвода прапорщика Василия Евграфовича Шеметова была электродрель. Этот толковый мужик был моей опорой в столовой. У него все работало. А когда он увидел, что я прихожу в столовую три раза в день, ему это только помогало в работе. Со склада принесли все необходимые продукты. Я еще раз напомнил Шеметову и повару, что и как делать, и пошел по своим делам. Надо сказать, что солдаты, прикинув, какой кусок торта получит каждый, были обрадованы. А кусочек был немалый примерно десять на десять сантиметров, а по весу около двухсот грамм.
     Погрузка шла отлично. Уже через час несколько машин ушли из полка, но солдаты продолжали вытаскивать металл в места сбора. Часа через два я наведался в столовую. Духовка была размером примерно 50*50 сантиметров, поэтому коржи для торта приходилось выпекать в несколько приходов.
     К обеду в центре солдатской столовой, на специальном столе, стояли готовые, еще горячие коржи. Солдаты, проходя мимо этого стола, с удивлением смотрели на то, что скоро кому-то достанется. После обеда сбор металла продолжался. Конечно, было сложно точно взвесить все, что было собрано. Но в комиссию входили солдаты и сержанты от всех подразделений. И вот вечернее построение.  В центре плаца стоял стол с готовым, украшенным кремом тортом. Учитывая то, что настоящего кулинара в полку не было, с украшением торта решили не напрягаться. Крем сделали из масла, взбитого с сахаром. Коржи разрезали на два пласта, смазали внутри, сложили и сверху так же положили слой крема. Но цифру «1» сверху все -таки повар поставил. Конечно, и повар, и я, и еще несколько человек попробовали «обрезки». Всем понравилось. Командиры доложили об окончании работ. Затем я дал слово председателю комиссии, сержанту одного из подразделений. Результат одних разочаровал, других обрадовал. Торт выиграл третий дивизион.  Радости солдат не было предела. Я попросил сержантов третьего дивизиона не забыть про тех, кто в это время был на боевом дежурстве и в наряде. Грамоту за работу своих подчиненных получил Гаврилов. Как оказалось, идея с тортом всем понравилась. И мы потом еще не раз делали такой приз.