История любви Йозефа Геббельса

                Всем мировым СМИ без исключения               
     - Товарищ Бруствер !
     Старший инженер Уренгоя оглянулся и увидел маячившую ему скромненьким синим платочком месткомовку Груню. Настороженно оглянувшись, не утрачивая бдительности, Роберт Карлович Бруствер несмело улыбнулся, подходя к Груне, спрятавшей платок за пазухой.
     - Что, Делев Елпидофоровна ?
     Груня горделиво приосанилась. Сам старший инженер назвал ее не крестильным, проклятым после восемнадцатого именем, а по паспорту, дубликатом бесценного груза покойно и весомо лежащему в ее широких дабовых штанинах, осторожно простроченных вольфрамовой нитью, в чем таилась великая военная тайна Советского Союза : стратегический металл был спрятан в кажущихся совершенно невинными предметах быта, но на случай войны по Указу все штанины конфисковывались в Фонд Обороны, где из них сутулые, недоедающие и не спящие ночей работники и работницы кроили секретные бомбы для тактической авиации фронта. Лишь три человека на всем белом свете знали паспортное имя месткомовки. Политрук, начальник Особого отдела и руководитель ячейки, даже сама Груня, дав подписку, не осмеливалась заглянуть в паспорт, пребывая в благостном неведении относительно наименования, по разнарядке Уренгоя выданного на юбилей вождей. ДЕло ЛЕнина Верно - вот что значило ее имя ! Разумеется, встал вопрос о смене и отчества, Елпидофоровна звучало вовсе по - старорежимному, от такого отчества пахло профсоюзными котлетами и пожухлыми прокламациями эсеров - минималистов, но торжественное собрание было прервано срочным сообщением Информбюро, объявившем через радиоточку об очередном росте экономики, затем банкет, а там все и забыли, зачем собирались и голосовали. Некогда стало. Немец напал, разруха одолела, вша и подвиг. И вот теперь, на второй день великой победы Груня зачем - то остановила старшего инженера посреди Уренгоя.
    - Есть сведения, - зашептала месткомовка, нервно кривя тонкие губы, - что в Особом отделе заинтересовались вашей фамилией.
    Бруствер сдержанно поблагодарил Груню, а на следующий день, явившись в Уренгой, предъявил на вахте новехонький советский паспорт на имя Траншей Акопыча Помарского, что, впрочем, не помогло ему во время борьбы с космополитизмом и сионизмом. Старшего инженера обвинили в явной еврейскости фамилии Помарский и посадили на двадцать пять лет, досрочно освободив через четыре года, реабилитировав и назначив на ответственный пост завхоза женской бани. А Груня спилась. Начальник Особого отдела стал Примаковым, государственником и собаководом. Вот от его псов и пошла знаменитейшая в современной России фамилия Потупчиков, хотя история и не о них. Это история о любви к Родине.
    Часть вторая истории любви к Родине.
     - Боюсь я, товарищи.
     Дедушка, вальяжно лежа на коврике у двери, шумно чесал всклокоченную голову, избегая смотреть в глаза домочадцам. Они жарко дышали, обступив лежбище дедушки Якова, алчно высчитывая потенциальные доли причитающегося им наследства. За долгую трудовую жизнь дедушка - фронтовик Ашхабадского фронта накопил, верно, много, одно Полное собрание сочинений Троцкого чего стоит ! Раритет. Ежели его переиздать с иллюстрациями бабушки Витухновской, то всю историю страны можно повернуть вспять. А ведь можно же еще и звуковое оформление сотворить с дядей Непийко, этим, как его, Рувим Семенычем Шпук, великий был человек, все, бывалоча, выйдет на Фандуклеевскую и требует вэлфер БАДа для всех, как холокост. Справедливый был человек, жаль, что помер. Точнее, убили его. Самосвалом.
     - Чего же ты боишься, Яков Шумурдякыч ? - уважительно поинтересовалась внучка, ради такого дела поспешно вывезенная из Муромских кущ пердливым автобусом  " ПАЗ ".
     - А пятой графы, товарищи, - бредил дедушка, не замечая широкой жизни новой России.
     Но это, милая Марта, не история отдельно взятой семьи, отнюдь. Это история любви к Родине.
     Часть третья истории любви к Родине.
     Да ну её на х...й.