Это Штирлиц виноват

Это Штирлиц виноват

-Ксения Андреевна, Вас подождать? – в класс заглянул мальчишка из её 7-Б.
-Сегодня не получится. В другой раз. Осторожно переходите дорогу, - уже по привычке добавила она.
-А Вы Штирлица будете смотреть? – Ксения утвердительно кивнула, и голова мальчика исчезла.
Три месяца. Три таких быстро промелькнувших счастливых месяца, как они с Димкой поженились и по распределению прибыли к месту службы. Устроиться в конце августа в школу было нереально, но Ксении повезло. Дальновидная директор, поговорив с ней и заглянув в диплом, предложила для начала полставки.
- Будем омолаживать кадры, - бодрым голосом заявила она, и, передавая документы секретарю, распорядилась: - Оформляйте. Стрельник через три месяца увольняется. Предупредила. Уезжает с мужем в загранкомандировку. Поделится часами, потом и остальные заберёте.    
7-Б принял Ксению сразу. Традиция провожать молоденькую учительницу после уроков к автобусной остановке, а по дороге обсуждать фильмы сложилась сама собой. Но сегодня надо написать письмо домой. Отправленное из города, оно уйдёт быстрее.
До следующего по расписанию автобуса в гарнизон времени предостаточно. Она задумалась. О чём писать? Уж, конечно, не о бытовых неурядицах. «Это временные трудности, - успокаивала себя, - родителям знать не обязательно».
Возвращалась домой в предвкушении очередной серии «Семнадцати мгновений…» и банного дня.

Банный день в гарнизоне, где нет горячей воды - день особенный.  Установленный в ванной титан топили раз в неделю. Купание и стирка – всё сразу, только успевай поворачиваться, пока вода не остыла. Стиральной машинкой ещё не разжились, и Дмитрий эту ручную тяжёлую, как считают китайцы, мужскую работу оставил  за собой.
Он приоткрыл дверцу титана, подбросил  остаток дровишек и сообщил:
–Уже заканчиваю. Кстати, мама посылку прислала. Погляди, какие деликатесы.
Ксения стала выкладывать из фанерного ящичка продукты.
-Какая прелесть! Мандарины! Сырокопчёная колбаска! - она зажмурилась, вдохнув приятный запах копчёностей.
Дальше пошли консервы с красивыми наклейками: «Кальмары», «Лосось», «Сайра». На дне лежало письмо и шоколадка. Свекровь знала её слабость.
На электроплитке доваривалась картошка. На столе красовались столичные гостинцы.
- Со стиркой покончено. Готовься купаться, - объявил Дмитрий.
- Димка, давай сначала поедим, Штирлица посмотрим, - уговаривала Ксения.
- Ксюха, вперёд! Я уже набрал ванну. Вода остынет, дрова прогорят,  других нет.
- Сегодня уже одиннадцатая серия. Не хочу пропускать, - стояла на своём упрямица.
- Что ты, как маленькая!
И тут её осенило:
- Ладно. Пойду, если вынесешь телевизор в прихожую. Хорошо, что он на ножках! Я буду из ванны в открытую дверь смотреть.
- А если бы телик на тумбе стоял, пришлось бы и её тащить! – ворчал Димка, но телевизор перенёс.
Ксения раздевалась, не отрывая взгляда от экрана. Мелькали титры на фоне кадров из предыдущих серий. За спиной потрескивали съедаемые огнём дрова, жар валил от титана. От пара запотело зеркало. Серия началась, и Мюллер-Броневой выдал коронную фразу:
- Штирлиц! А Вас я попрошу остаться.

Дмитрий складывал в ящичек консервы, когда услышал крик:
- А-а-а! Димка! Скорей! Больно! Подуй, подуй!
- Что? Что? – он участливо смотрел на пострадавшую.
 Губы Ксюши кривились в улыбке, в глазах стояли слёзы. Снимая колготки, она не удержала равновесия и прикоснулась левой ногой к титану. Теперь уже было не до Штирлица. Он перенёс беднягу на диван.
- Так мне и надо, так и надо… - повторяла Ксения, разглядывая ранку.
А там натягивался прозрачный волдырь размером и формой напоминавший шпротинку.
- У меня ребята в классе смотрят этот фильм. Я должна быть в курсе, - оправдывалась Ксения.
- Вот бы удивились твои семиклашки, узнав, что классный руководитель, сидя в ванне, смотрит телик, который супруг притащил для неё в прихожую?
- Это Штирлиц виноват, - нашла крайнего Ксения. - Дим, у нас есть что-нибудь от ожогов?
- Есть. Ремень.
- Шуточки у тебя! Знаешь, как болит!
- Догадываюсь. Тогда другое средство, - он наклонился и поцеловал ранку.
- Так ещё больнее! - вскрикнула Ксения.
- А так? – он нежно поцеловал её.
- Так уже лучше. Дай мандаринку!
Фильм продолжался. Звучала прекрасная музыка Таривердиева, и голос Копеляна комментировал события. Штирлиц гнал машину к швейцарской границе, слушая сидевшую рядом радистку Кэт.  На заднем сидении посапывали во сне два младенца. Но молодожёны ничего этого не видели и не слышали. Забыв обо всём, они целовались, не в силах оторваться друг от друга.