de omnibus dubitandum 96. 119

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)

Глава 96.119. ШОШАНА…

    Однажды в дверь постучала ОНА…

    Лизонька Тистрова была пьяна от радости, и благодарила судьбу: ей, выпускнице, на последние сорок копеек сделавшей объявление о занятиях, - вдруг попался богатейший урок.

    Это было в конце октября, в темное петербургское утро, когда она получила письмо с просьбою пожаловать для переговоров в дом на Галерной улице; а через полтора часа - еще не кончился дождь, под которым она шла из дому, - она уже имела урок, пристанище, двадцать рублей денег авансом. Как во сне, как в сказке!

    И все было очаровательно: роскошный дом, великолепная гостиная, в которую ее провели, и необыкновенно любезный, необыкновенно предупредительный и ласковый господин, который ее нанял. От волнения, страха и радости она разобрала только, что господин этот уже в годах и одет прекрасно, как умеют одеваться только богатые люди, с детства, привыкшие к хорошему платью.

    На все его условия она, конечно, была согласна: жить в городе, иметь собственную комнату, заниматься с юношей шестнадцати лет и, даром получать пятьдесят рублей в месяц.

    - А море вы любите? - спросил ее Исаак Иосифович Утевский ("господин" я не буду прибавлять в рассказе).

    Она смогла только пробормотать:

    - Море? О Господи...

    Он даже засмеялся:

    - Ну конечно. Кто же в молодости не любит моря! Вам будет у нас приятно: вы увидите прекрасное море... немного серое, немного печальное, но умеющее и гневаться и улыбаться. Вы будете довольны.

    - Ну, еще бы!

    Лизочка засмеялась, и, отвечая ей смехом, Исаак Иосифович неожиданно добавил:

    - В качестве аванса я дам вам двадцать рублей.

    На это она так ничего и не ответила. Не нашлась.

    Денег, двадцать рублей, он сам предложил ей, и при этом, с крайней доверчивостью, не только не взял расписки или паспорта, но даже, не спросил ее фамилии; в другое время она нисколько не удивилась бы такой доверчивости, но тут, она была так голодна, растрепана, и такие у неё были мокрые чулки, что она сама себе не доверяла.

    Признаться, я тогда не обратил на нее особого внимания, мы с братом играли в штосс, выигрыш в которой зависел лишь от случайности. Для игры брали колоду на 52 или на 36 карт. В простой версии было всего два игрока. Первый, понтёр, загадывал карту и объявлял, сколько денег на нее ставит, а второй, банкомет, поочередно раскладывал карты на левую и правую стороны стола. Если загаданная карта легла слева от банкомета, то выигрывал понтёр, если справа — то банкомет. Обычно в ужас игроки приходили после итоговых подсчетов: система ставок была довольно сложной, а азарт мешал оценить масштабы проигрыша.

    Мы с Андреем делали маленькие ставки и не увеличивали их по ходу. Такую игру еще называли мирандоль.

    Я выигрывал, а потому воспринял приход очередной посетительницы скорее как досадную помеху.

    Стройная фигурка, миловидное личико, неплохо, со вкусом, одета. Я в основном вежливо здоровался с зашедшими на минутку посетителями, плохо различая их в лицо и тем более не представляя кого как зовут.
   
    Пытаясь сделать незаинтересованный вид, я вяло полюбопытствовал у вернувшегося из кабинета отца брата кого нам Бог прислал на этот раз.
   
    — Это Елизавета Васильевна Тистрова. — ответил он.
   
    — Интересное имя. Она еврейка? — поинтересовался я.
   
    — Не знаю, возможно ее дедушка еврей. А что?
   
    — Да нет, так просто. Это твоя гувернантка?   
   
    — А! Так значит она младше тебя?
   
    — Опять не угадал, — засмеялся Евгений,
   
    — Ей скоро семнадцать. Хотя не выглядит, правда? Я выше нее вот на столько.
   
    Евгений показал на сколько именно, и удовлетворив мое любопытство снова сел за карты.
   
    — Лиза! Лизонька! — я катал на языке это имя, смутно сознавая, что заинтересовался этой девочкой всерьез. Имя означает «лидиянка», «жительница Лидии», поэтому подобрать аналогичное имя на иврите совершенно не получится. Нет здесь и хороших созвучий. Остается утешаться тем, что само имя Лилия для еврейского уха вполне приемлемо и никого не удивит, если оставить его как есть. Можно попробовать имя Лилия означающая то же, что название цветка. На иврите лилия называется шошана, и имя Шошана распространено во всех слоях еврейского общества. Подходит молодым девушкам. По созвучию можно попробовать имя Лилах (что означает, правда, не «лилия», а «сирень»), сокращенно — Лили. И еще вариант Лия - русское произношение древнееврейского имени Леа. Поскольку это имя носила праматерь еврейского народа, одна из жен Яакова, им широко пользовались евреи во все времена. Значение — «телка». Остановлюсь на Шошана…