de omnibus dubitandum 96. 187

ЧАСТЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТАЯ (1857-1859)

Глава 96.187. КРУГОМ ТАК НЕСПОКОЙНО…

    Тень от зеленого абажура падает на лицо юноши, уютно устроившегося в глубоком кресле.

    Тишина. Раскрытая книга забыта на коленях. Юный читатель не смотрит в нее. Его мысли где-то бесконечно далеко.

    Бесшумно открылась дверь. С порога доносится шепот камердинера.

    — Николай Исакович! К вам братец Борис Исакович пожаловали.

    — Наконец-то!

    Николай кинулся навстречу брату.

    Они очень похожи. И все же бросалась в глаза разница между ними. Николаю всего 17 лет. Это худощавый стройный юноша среднего роста, с шапкой черных кудрей. Продолговатое лицо с тонкими чертами оживляли большие, слегка выпуклые черные глаза. В движениях — юношеская порывистость.

    Борис Исаакович намного старше, он уже профессор Петербургского университета. Привычка читать лекции наложила отпечаток на его манеру держаться и говорить. Мягко улыбаясь, он с трудом усадил младшего брата.

    — Я окончательно решил поступить на юридический, — горячо говорит Николай. — Мы накануне больших событий. Скоро России нужны будут не одни чиновники. Общественное поприще потребует многих просвещенных людей.

    — Рад за тебя. Университет — это единственное место, где стоит сейчас учиться. Рад также и потому, что через тебя надеюсь ближе сойтись со студентами. Отстаю. Да и молодежь стала иной.

    — Можешь не сомневаться!.. Николай взмахнул рукой, порываясь снова вскочить.

    — Хорошо, хорошо, не сомневаюсь, — улыбался Борис, сдерживая брата. — Вот принес тебе новый номер, — продолжал он, доставая из кармана тонкие листы «Колокола». — Могу по секрету сообщить свой план. Во время летних вакаций еду за границу под предлогом лечения и хочу непременно побывать у Герцена.

    Теперь уже никакая сила не могла удержать Николая. Сорвавшись с места, он зашагал по комнате.

    — Чего бы я не дал, чтобы побывать у него! Это мечта всей моей жизни!

    — Положим, эта жизнь еще не так велика, — ласково усмехнулся старший, любуясь юношеской горячностью.

    До поздней ночи просидели братья, увлеченные беседой.

    В ту ночь на другой половине дома долго не спал их отец — банкир Исаак Осипович Утевский. Перед ним вставали картины молодости. Он сумел нажить состояние на подрядах и откупах. Разбогатев, приобрел этот роскошный дом на Галерной улице. Здесь же, в разных квартирах, жили его дети. Он гордился, что сумел выбиться «в люди», но в душе постоянно жила тревога. Дети не оправдывали его надежд. Семья большая. Пять сыновей — Борис, Александр, Лев, Яков, Николай, Евгений и единственная дочь — Любовь. Кажется, он не жалел денег на их воспитание. А в результате…

    Старший, Борис, стал профессором Петербургского университета, но сколько волнений с ним было! Связался с участниками нелегального кружка. Каждую минуту отец ждал его ареста. Сыну грозила каторга, а может быть, и смертная казнь. Да и теперь — старик Утевский чувствовал это — Борис продолжает увлекаться политикой.
Младших, Николая и Евгения, еще нужно поставить на ноги, но как это сделать, если их тоже тянет не в ту сторону? К тому же кругом так неспокойно!

    Была весна 1858 года. Отовсюду шли слухи о крестьянских волнениях. В городах началось невиданное брожение умов. Неспокойно и в Польше. Каждую минуту там могло вспыхнуть новое восстание.

    Старик тяжело вздыхал. Больше всего его волновала судьба Николая. В этом году он должен поступить в университет. Отец уверен, что Николая ожидает блестящая будущность. С его способностями, энергией он, несомненно, сделает карьеру.

    А Николай всеми своими помыслами жил в ином мире. На всю жизнь врезались в память юноши впечатления детства.

    Вот у Бориса собрались друзья. Позднее их стали называть «петрашевцами». Они увлечены горячим спором. Никто не обращает внимания на Николая, который забился в уголок большого кожаного кресла. Он помнит это кресло и запах теплой кожи, нагретой его щекой. Мальчик свернулся в комочек и слушает, затаив дыхание, долгие споры о социализме и будущем России, о необходимости создания республики. Он был слишком мал, чтобы понять все содержание этих разговоров, но горячее чувство возмущения несправедливостью, желание уничтожить всякое зло и добиться торжества правды глубоко запали в его душу. Он вырос, стал разбираться в вопросах, волновавших брата. Неясные мечты о борьбе за справедливость приобрели более определенную форму. Теперь он с нетерпением ждал поступления в университет. Казалось, именно там его ждет настоящее дело.