Комбинатор

И вот ведь, как она жизнь устроена: хитро, умно, не понятно. Порой думаешь все ты знаешь о ней, все подвластно тебе, все просчитал, а вон ведь, как оно, и нет оказывается. Вот слушай: были у меня женщины, две женщины были, жена и любовница. С женой я проживал, ел, ночевал, любил иногда, но по этой части хороша была моя вторая женщина - любовница, ох, хороша. Вот так и жил с двумя, они друг о друге не знали, хотя и были знакомы, поверхностно, правда.                С женой о вещах серьезных и принципиальных, рассудительно так, строго. С любовницей о досуге, да о всяких шалостях. С женой по-джентльменски благообразно. С любовницей беззаботно, будто ты парнишка молоденький. Тут ты обстоятельный муж - глава семейства и дома своего. Тут проказник, стервец, но до чего же приятно!                В общем, все у меня было: и радости, и веселье, и солидная мужеская гордость. Встречался я с любовницей дома, но бывало и в других местах. Вообще принцип был такой: где жена, там и любовница. Так что и дома, и в санатории, и на горнолыжном курорте, и на море, и за городом, ну разве что в гостях за одним столом все втроем мы не сидели. И всегда я все просчитывал: как их развести. Чтоб все прошло благополучно. Я все знал о жене: и куда она, и на сколько, и какие у нее там могут быть затруднительные обстоятельства. Все знал. Гордился этим и знал. Разводил их успешно, ни одной ненужной сцены, да что там сцены, ни одной инсинуации не было. О, как навострился, и так одиннадцать лет почти. И понимаешь, так меня это заводило, вот это чувство, что все я предусмотрел, все просчитал, все всегда, как надо и обе довольны. И всем я муж, и всем любимый, и добрый, щедрый, славный, милый! О, прости, видишь, как распирает, стихами заговорил! Так меня это возбуждало, так тонизировало к жизни, к деятельности, к работе! Я хорошо спал, еще лучше ел и никогда почти не ругался. Так меня радовала, грела мысль, что все, ну все я предусмотрел и чуткий, и умный. Молодец - мужик, если кратко.

Да вот, видишь ли, судьба то свой резон имеет на нас на всех грешных. Все где - то там решается, и нас клопов и не спрашивает. Жена то у меня, не старая еще женщина, взяла и умерла. И не хворала ничем, так, устала да устала, я ей отдохни, она полежит, ну и все, и живем дальше. А вон как, померла. И вот с тех пор стало мне не по себе, честно скажу. Все у меня разладилось, а как не разладится?! Не  надо больше помнить, где она и сколько пробудет там, не надо лицом репетировать любящего мужа перед зеркалом. Не надо скоро засыпать, чтоб не знать ласки ее, ведь обласкан уж. Ничего не надо! И стал я, братец, хандрить. И жизненная, истовая, как раньше бывало, радость моя уходить стала от меня и совсем ушла. Помню, стоим с любовницей у могилы жены моей дражайшей, безвременно сей мир покинувшей. Объясняю ей: вот мол, жена моя - соперница твоя тайная тут лежит, вот видишь годы жизни, не стара была, вот и фото ее. А самому тоскливо как - то, сумеречно, будто это не она, будто я помер. Любовница тоже, какая - то вялая, хоть бы изобразила интерес, все - таки жена моя лежит, вот с кем делил я тебя, вот с кем прожил эти одиннадцать лет почти. Нет, стоит одолжение делает. В общем, все разладилось, ни благоденствия на душе, ни радости, ни счастья, ни той чарующей легкости кою знает каждый мужчина, умело организующий свои амурные дела.                С любовницей расстался, весь интерес к ней пропал. Кукую теперь так, без женщин.