Вязкая слизь одиночества

Вязкая слизь одиночества
Въелась под кожу его.
Жертва дурного пророчества,
Сердце, гнило и мертво.

Долго метался он, взмыленный,
Плакал и помощь просил.
После лежал, обессиленный,
Возле разрытых могил.

Страшные, старые вороны
Молча кружились над ним.
Он же, от жизни оторванный,
Только дрожал и скулил.

Не было силы встать на ноги
Или от ям отползти.
Билось от рёбра от паники
Сердце, как рыба в сети.

Был он в толпе одиночкою,
Был одинок и с собой.
Брошеной радиоточкою,
Сгнившей избушкой лесной.

Тучи все небо заполнили,
Кладбище застил туман.
Люди ворота захлопнули
И разошлись по домам.

Он, утопая в страдании,
Так и лежал до утра.
После замолкли рыдания,
Сонная одурь пришла.

Снилось ему, что заходит он
В церковь, чьи своды черны.
Кроток душою, главой склонён,
Думы светлы и смирны.

У алтаря преклоняется
И на колени встаёт.
Свечи мерцают, смеркается,
Музыка в выси плывёт.

Вдруг из иконы с Мадонною
Тень выступает узка
И на макушку склонённую
Мягко ложится рука.

Вскинулся он - сердце замерло.
К тени ладони простёр.
Ласка нежданная ранила,
Точно упал он в костёр.

Тень улыбнулась - и сгинула,
Свечи потухли, звук стих.
Утром проснулся в могиле он,
Крикнул тоскливо - и сник.

Там же его и оставили,
Лишь забросали землёй.
Даже креста не поставили.
И поросло все травой.

Жил одиноко - и умер так.
Плохо ли то? Хорошо?
Пущен в утиль, как фабричный брак,
В мрак он из мрака ушёл.