Чужого горя не бывает

Проработавшему «на земле» оперативнику цены нет. Свою милицейскую карьеру Леонид Иванович Суменков начинал с водителя старого-престарого «джипа» роты ППС. Высшее образование получал без отрыва от «производства». Стал следователем, но больше восьми месяцев этой кабинетной работы не выдержал. Угро – это на всю жизнь. Тут каждый день водоворот событий. И результат вполне конкретен и ощутим: разыскать, задержать, уличить…

В кабинете майора милиции оперуполномоченного ОУР УВД  Леонида Ивановича Суменкова зазвонил телефон. Дежурный сообщил, что явился  гражданин  Я...  Майор подумал, что ослышался. Он скорее бы поверил, что во дворе УВД приземлилась летающая тарелка, но – чем черт не шутит! – отправился на КПП.

Черт не шутил, и дежурный фамилию визитера не перепутал. В фойе стоял тот, кто был объявлен во всероссийский розыск, тот, кто месяц назад сумел удрать из зала суда, человек, за плечами которого уже было четыре судимости.

- Пришел сдаваться,- грустно улыбнулся он. И в подтверждение кивнул на предусмотрительно прихваченные с собой вещи из набора командированного…

Суменков предчувствовал такую развязку, но, боясь сглазить, держал мысль при себе, у оперативника с более чем двадцатилетним стажем  - особое чутье. Он был знаком с этим человеком. Довольно эрудированный, неглупый, импозантный мужчина всегда нравился женщинам. Они принимали его к себе на житье. И даже детей от него заводили. А он, как истинный джентльмен, считал своим долгом нести в дом добычу. Столы в квартирах его таганрогских сожительниц ломились от яств. Времена же были не очень сытными, в магазинах было еще по-советски пусто, а вот в коммерческих ларьках уже попахивало «изобилием». Те уличные магазинчики он и «бомбил» по ночам. Следователь потом скрупулезно подсчитал: за героем-любовником числилось 53 кражи!

Свою добровольную явку любимец женщин  объяснил тем, что в бегах тоже не сладко. Одним словом, раньше сядешь - раньше выйдешь.

Искусству общения с людьми Леонид Иванович учился  полковника милиции Леонида Григорьевича Журенко. Его советам Суменков следовал всегда: с любым задержанным разговаривал уважительно, старался понять, что толкнуло человека на нарушение закона. Одним словом,  видел в подследственном человека…

Вообще-то в уголовном розыске опыт коллег – великое дело. Леонид Иванович всегда вспоминает, как в свое время ему во всем помогали Василий Петрович Шипика, Сергей Анатольевич Чубенко, Тигран Сергеевич Тер-Карапетян. Он работал в одной с ними команде. И сегодня, вспоминая даты, события, ветеран уголовного розыска называет все новые и новые имена своих коллег: Вячеслав Дранников, Анатолий Тузов, Николай Пьявченко, Александр Рыбцов.

Риторический вопрос: когда было легче – раньше или сейчас? В середине восьмидесятых весть об убийстве таксиста взбудоражила весь город. Тогда об этом говорили повсюду, звонили, просили сообщить подробности и как ведется поиск преступников. В девяностых уже не звонили, хотя преступлений не стало меньше, наоборот вал преступности захлестнул постсоветское общество. К дурным вестям стали относиться спокойнее. Наверное, привыкли. Бывало, после очередного громкого убийства обыватели поговорят, поохают и забывают о случившемся. Каждому своих забот  хватало, не до эмоций было.

Вот только сыщику никогда нельзя черстветь душой. У того таксиста, убитого подонками в восьмидесятых, осталось трое детей. Убийцам удалось поживиться из его кошелька  четырнадцатью рублями!

В той операции по задержанию преступников участвовал и Леонид Иванович Суменков. Не было ни захватывающей погони, ни предупредительных выстрелов. Такое, конечно, бывает в жизни каждого сыщика, но жизнь – не кино.

Случайные прохожие видели, как в тот роковой вечер это такси притормозило у обочины дороги, и открывший дверцу пассажир спрашивал, как разыскать какую-то «Марьванну».

Начали было отрабатывать версию «знакомой или родственницы» предполагаемого преступника. Но в ходе расследования открылись новые обстоятельства и о ней на время забыли. Однако Леонид Иванович вычислил – таки эту даму. А так как вопросов «в лоб» не любил, то не поленился найти к ней подход, даже чайку в тесном кругу ее рабочего коллектива попил. Говорили тогда «за жизнь». К тому времени усилиями  коллег-сыщиков уже  был составлен словесный портрет предполагаемого убийцы, и Суменков в разговоре с этой дамой закинул удочку насчет хромого деревенского родственничка. В ориентировке значилось: подозреваемый в убийстве таксиста проживает в одном из ближайших к Таганрогу сел, прихрамывает на одну ногу.

Хотела женщина того или нет, но выдала Леониду Ивановичу интересную информацию. Уже через час  Суменков  стоял у калитки деревенского дома подозреваемого. Он решил под любым благовидным предлогом доставить отморозка в  милицию. Однако хитрить не пришлось. Парень все понял.  Он как-то сразу сник, сказав:

- Нечего юлить – поехали…

На трассе они встретили машину Леонида Григорьевича Журенко. Он спешил на задержание второго подозреваемого в этом убийстве.

Сыщик Суменков, беседуя с этими деревенскими недоумками  и наблюдая, как они наперебой заискивают перед сотрудниками милиции, не мог отделаться от брезгливого чувства. Им, оказывается, очень нужны были деньги на выпивку.  Вот и сели в такси с одной только целью – ограбить водителя. Как только машина  въехала  в тихий переулок,  сидевший  сзади пассажир   накинул шоферу на шею удавку, а второй для верности несколько раз ударил его по голове молотком.  Убийцы получили тогда по заслугам.

Говорят, не место человека красит. Леонид Иванович Суменков с теплом вспоминает тех, с кем ему приходилось в  молодости работать, - Валентину Николаевной Мельникову, Эльвиру Ивановну Егорову. Скольких обкуренных, наглотавшихся таблеток мальчишек и девчонок вытащили на свет божий из криминальных подвалов, скольких уму-разуму научили!

Так повелось, что Леониду Ивановичу чаще всего поручали дела малолеток.  Он, отец двух дочерей, невольно проецировал судьбы своих бедолаг-подопечных на свою собственную отцовскую судьбу, и была б его воля – судил бы взрослых за искалеченные детские судьбы.

В восемьдесят пятом в городе была зарегистрирована целая серия квартирных краж.  Воры работали аккуратно – ни сорванных замков, ни разбитых окон. В одной из последних краж среди похищенных вещей числились магнитофон, фотоаппарат. Пришлось тогда Суменкову поломать голову над разгадкой этой тайны. И «ключи» к ней подобрал оригинальные.  Как бы невзначай встретил на улице давнего знакомого Ваню Петрова, десятилетнего воришку. Ударили по рукам, по-приятельски поговорили. И так же невзначай ввернул в беседу простенький вопросик насчет фотоаппарата, мол, работает или как? Простодушный Ваня не смог не похвастаться…

Раза четыре подгоняли тогда машину к дому мальчишки, чтобы вывезти все вещи, украденные из множества квартир. Ковры и хрустальные вазы соседствовали с банками тушенки и мешочками крупы.

В ходе расследования выяснилось, что Ваня под чутким руководством маминого сожителя, недавно освободившегося из тюрьмы, освоил профессию форточника.  Парнишку отправили в спецшколу, «наставника» посадили, а незадачливую мамашу в пьяном угаре вскоре убили собутыльники.

- С ребятами работать интересно, - считает Суменков. - Только нужно быть искренним: фальшь ребятишки сразу чувствуют, замыкаются.  Они ведь  далеко не всегда отдают себе отчет в том,  что совершают преступление. Вся беда в том, что под влиянием старших у детей искажается понятие о том, что такое хорошо и что такое плохо.

Можно тысячу раз произнести слово «сладко», но от этого слаще во рту не станет. Так и Суменков всегда мог говорить со своими  «криминальными подопечными» на моральные темы, но слова без поступков – всего лишь слова. Поступком было его решение взять к себе в семью мальчишку, которого выгнала из дома родная мать, когда тому, попавшемуся на воровстве, всего лишь месяц оставалось до суда. Может быть, этот урок доброты и доверия оказался для пацана важнее, чем вся система перевоспитания в колонии…

Говорят, если человеку по-настоящему интересна его работа, то он счастливый человек. Это о майоре Суменкове.