Ромашечка

В России есть две вещи, которые выполняются исключительно качественно, раз за разом притягивают к себе, и, подобно наркотику, вызывают желание повторить. Это церкви и бани. О первых пока говорить не будем, а вот о банях - с удовольствием, ибо иного чувства вызывать они не могут.

По душе мне одна общественная банька в Подмосковье, в небольшой деревеньке. Баня славная, и обычно там достаточно много народу. В отличие от московских бань, топится на дровах, и, это обстоятельство вносит в её пар и общую ауру особую природную мягкость и притягательность.

Сердце любой бани это парилка, которая живет своим ритмом. Периодически активисты-добровольцы или работники бани, где как принято, вежливо выпроваживают всех парщиков, закрывают парилку на перерыв и готовят новый заход - подметают и вымывают следы предыдущего раздолья, проветривают от лишней влаги, готовят новую запару - ароматной крымской полынью, терпкой пижмой, прополисом или даже чесноком. Нередко среди полезных запар встречается ромашка. Об оной и сказ.

Итак, картина. Воскресенье, 10 часов. В ожидании очередной запары стоят мужики перед парной, чтобы первыми занять самые лучшие места, потому как последним приходится ютиться внизу, вне основного пара. Рядом с дверью, первым в очереди разместился небольшого роста пожилой мужичок почти пенсионного возраста, бойко и задорно развлекая жаждущих парных утех. То байку расскажет, то шутку, потом вдруг извлек собственное наблюдение, мол, самые уважаемые и "идейные" парщики "ходють сюда в баню в воскресенье с самого утра", а после 11 собираются уже на опохмел, на поржать-пожрать  и чисто для прикола - нет, не то, намахают вениками, и уже не баня, а сауна, и в голове возникает нестыковка - если ето сауна, то хде бабы?, и если нет баб, какая ж это сауна? Так вот под эти шуточки-прибауточки из парной выходит запарщик, уже пожилой высокий мужчина. Кожа багряно-багрового цвета, местами оплывшая, как пластилин возле печки, в голове возник образ - огненный голем. Почему голем - не спрашивайте. Может потому, что голем глиняный, а глину обычно обжигают в печи. Ну жарко человеку, понятно, запаривает, старается. И в этот момент, прислушавшись к своему внутреннему голосу, можно было понять, предположить, чем все  это может закончиться. Уж больно распаренным и "поплывшим на жаре" был этот парщик-голем. Но шуточки-прибауточки и общий веселый настрой заглушили, затушили, задушили внутренний голос, и мои намерения не изменились.

Запросто окунувшись в ледяном бассейне, парщик пошел звать публику на запарку, спокойно и громко крикнув "Свежий пар!" и нараспев добавив: "Ро-ма-шеч-ка!". На дедулю, ну который первый в очереди, это слово - "ромашечка" произвело неожиданно оживляющее впечатление. Он немного вдрогнул и через небольшую паузу изрёк:"У Андреича,- говорит,- есть ромашка и Ромашечка. Вот после Ромашечки можно точно сказать, что ты в бане был. Это Ро-ма-шеч-ка!"- и задумчиво ушел в себя.

Заходим. Звенящий пласт раскаленного воздуха вровень с уровнем подмостков парной, ни выше ни ниже, и когда подымаешься, ощущаешь эту границу, пересекая которую попадаешь в совершенно иной огненный мир, со своими не совсем привычными законами. Потом уже, засыпая в уютной постели, осознаещь, в насколько ином огненном мире ты был совсем недавно и удивляешься, и ... спасибо, что живой.
   
Первым в этот огненный мир, сильно крякнув и присев, зашел дедуля, сразу за ним - я. Сели рядом, на нижний полок. С этого моментасобытия стали развиваться очень стремительно, как при спуске с горки в аквапарке. Ромашечка оказалось очень коварной. Для меня это была  первая запара сегодня, я зашел практически с улицы, еще не согревшись. Дедуля же, уже через 2-3 секунды, крякнув ещё сильнее, опустился на пол, и его примеру последовали все забравшиеся наверх, внизу же образовалась очередь, которую парщик Андреич безуспешно пытался загнать к нам, но места уже не было. Пользуясь тем, что передо мной образовался небольшой пятачок среди голых мужских спин, я на всякий случай тоже опустился на пол, о чем ни разу не пожалел. Все сидели на корточках, кто-то даже и на попе. И, естественно, Андреич начал крутить вертолет, сначала плавно, потом быстрее, вызывая оным охи, вздохи выхи, крики. Раскаленный воздух с огромной скоростью обрушился на спины уже не так жадущих, разом прекратив шуточки типа "Андреич, ты не Мурашкой заделался с короновирусом бороться?". И буквально на первом махе вертолета рядом и правее меня услышал сдавленый стон-крик, который издал дедуля и, как жук-скоробей - резко, ловко, замотивированно, будто не впервой - пролез под полок в небольшую щель и схоронился там, и этот манёвр вызвал у находившихся рядом бурный понимающий смех. Но рано или поздно вертолет останавливается, садистская процедура заканчивается, народ расползается, выползаю и я.И уже на выходе, на холодке, встречаю этого дедулю, который всем видом выражает довольство, вовремя ретировался, и, судя по всему, он не под полок забился, а эвакуировался каким-то тайным способом, видимо там есть тайный ход. Или телепортировался в момент смертельной опастности, открылась суперсила. Надо будет в следующий раз спросить.

Улыбается, довольный, спрашивает: "Ну как — Ромашечка?"