Свой дом

Свой дом.

 Когда нам выделили землю под строительство дома, папа сразу разметил участок.  Каждому сыну, он определил место для посадки дерева.  Почва оказалась глиняная, пришлось копать ямы под яблони, глубиной в два метра и чуть больше метра в диаметре.  Всю выкопанную глину, свозили в плоский котлован, который остался от первого замеса - для самана.  Саман, это высушенные кирпичи, из которого строили дом. На глубину штыка лопаты выкапывался  грунт, заливался водой, затем посыпая соломой все перемешивалось, и из этой смеси формовался кирпич.  Так по мере расхода самана, делался следующий замес.  Взрослые делали кирпич, а мы поставляли глину из выкопанных  ям. За лето выросли стены нашего  дома.   Поставили крышу и заселили одну из комнат.  Осенью, отец привез чернозем и саженцы,  мы посадили каждый своё дерево и ухаживали за ними.  Росли мы, росли и наши яблоньки. Для полива деревьев, отец смастерил бочку с колесами, на которой мы возили воду.  Через год во дворе пробурили скважину, и вопрос с водоснабжением был решен.  Первый год проживания в новом доме, был самым интересным. Внутренности дома, кроме одной комнаты в которой мы поселились, были не жилые.  Отсутствовали полы, перегородки, отопление.  Завезённые для пола доски, лежали стопкой  посреди большой комнаты. От них  исходил аромат соснового леса.   Когда на улице стало холодать, отец решил построить печь.  Обратившись к печнику, который запросил за работу, четверть, его месячной зарплаты, призадумался:
 -  А не  попробовать ли, самому овладеть этим ремеслом?   
Отец взял в библиотеке необходимую книгу, изучил все премудрости печного дела  и приступил.
 Кирпич для печки мы заготовили заранее, ещё летом. На берегу речки, где глиняный берег, возвышался крутым обрывом.   Мы с мамой, замешивали жидкую массу и заливали в формы, установленные на песчаной косе.    Влага, из залитой массы, уходила в песок, мы поднимали формы, а кирпич оставался на месте и просыхал так, несколько дней.  Обжигать такой кирпич не надо, он со временем, сам по себе обжигался, в стенках печи.

Ряд за рядом, кладка росла, день за днем и достигла потолка.  Мы мальчишки крутились рядом, подносили кирпич, размешивали раствор и внимательно наблюдали за работой отца. Когда труба печки, возвысилась над  шиферным перекрытием, нам не терпелось опробовать  в работе, свое изваяние.  Собрав строительный мусор, стружки, обрезки досок, подпалили их.  Голубой дым заполнил пространство топки и пытался тонкими струйками выползти наружу в комнату.  Постепенно, дым стал уплотняться в белое облако.  Постояв над разгорающимися дровами, облако метнулось в глубину дымохода. Пламя разгорелось, по прохладной комнате растеклось  долгожданное  тепло.  Мы всей семьей обступили огненное жерло.   Радостные, что всё получилось, пританцовывали и обнимали друг дружку.  Отец присев на стул, смотрел на огонь. Глаза его светились радостью, он был счастлив тем, что его мальчишки рядом с ним, сытые, одетые и в тепле.
   Теперь, когда первый наш опыт,  удался, мы принялись строить голландскую печь, под водяное отопление, в центре дома.    Отцу пришлось проявить всё свое умение и смекалку, чтобы вмонтировать самодельный котел в топку печки. Такой вариант отопления, в то время, только осваивался, и все приходилось делать впервые.  Распланировали перегородки комнат, чтобы топка с плитой находилась в кухне, а сама печь в спальне.  Под новый год мы закончили кладку,  вывели дымоход на чердак, и установили асбестовую трубу.
 Так – как, в жилой комнате, где мы проживали,  было очень тесно, решили ёлку поставить в нежилой части дома. Протопили вновь построенную Голландку, пока без водяной обвязки.   В просторном,  хотя и недостроенном помещении,  хороводы водить не довелось, зато впечатления от этого праздника запомнились на всю жизнь. Мама напекла пирогов, вскипятила ведерный самовар чая, и водрузила его на импровизированный стол, из половых досок, что сохли в стеллаже, посреди помещения.  Мы расселись на бревенчатых перекладинах для полов, и пили чай с пирогами.  Пламя из приоткрытой  дверки  тускло освещало комнату, по саманным стенам скользили световые пятна. Они искорками мерцали, отражаясь от соломенных вкраплений.    Просыхающая печь пахла  раствором, он перебивал запах хвои и горящих дров, но скоро он  исчез,  а тепло разошлось по всем углам.  В доме стало уютно, мама позвала нас в жилую комнату, но нам так нравилось сидеть возле печки и слушать папины рассказы о его детстве.
Соседи и знакомые, узнав о мастере в печном деле, одолевали отца предложениями. Так новоиспечённому печнику, довелось построить, не один десяток оригинальных печек, по желанию домохозяек, в нашем поселке.  Мы охотно помогали папе, зная что эта работа хорошо оплачивается, а значит, у нас появятся обновки и наконец, удастся купить радиолу с пластинками.
  Всю зиму мы  протапливали печь, поддерживая плюсовую температуру в недостроенной части дома. Отец, приходя с работы, строгал доски, укладывал на перекладины, постепенно настилая полы.  Гвоздями доски не пришивали, давая им просохнуть. Ближе к весне оштукатурили стены, провели водяное отопление, поставили перегородки, межкомнатные двери,  интерьер дома   отделанном помещении.   В один солнечный, весенний день, начался переезд в отстроенную часть дома.   Мы выносили матрасы, подушки, одеяла на просушку во двор.    Перетаскивали мебель по комнатам,  вскоре, коморка в которой мы ютились всю зиму, опустела.  Теперь – пустая,  она не казалась такой маленькой. Отец определил эту комнату под «Детскую» и позволил нам самим обустраивать своё жильё. 

Батальон – пятерых.
 Послевоенные годы, выпавшие на наше детство, книги, фильмы, да и просто воспоминания фронтовиков, создали героические образы для подражания.  Мы пятеро мальчишек оказавшиеся в самостоятельной атмосфере, собственной комнаты, стали обустраивать её по подобию блиндажа.  Соорудили двуярусные кровати, на стену повесили большую карту, на красной материи нарисовали знамя и установили в углу.  На старенькие пиджаки приторочили картонные пагоны и нашили военные пуговицы.  Папины награды использовали только для фотографий на военные удостоверения,  которые вручали каждому желающему вступить в наш батальон. Старший брат занимался в фотокружке и помог нам в этом деле. По старшинству, мы назначили его начальником штаба, так - как он был достаточно взрослым и не желал с нами лазить по сугробам с деревянными автоматами.  Зато, он строго следил за выполнением распорядка дня, поощрял за успехи и взыскивал с отстающих.     В удостоверениях, мы писали фамилии тех героев, кому хотели подражать.  После походов на боевые задания,  в штабном журнале красочно описывалось воображаемое событие. Мы героически пленили целую армию  фашистов, в образе стада коз, сбежавших из загона соседки бабы Нюры. Второй героический поход завершился спасением продовольственного обоза.    Опрокинулись сани с будкой, в которой дядя Ваня, на лошади развозил хлеб по магазинам. Наш батальон пришел на помощь и сопроводил воображаемый обоз до места назначения.
С приходом тёплых деньков наши фантазии раскрылись ещё ярче.  Мы строили летние блиндажи в оврагах, ловили сусликов, обдирали с них шкурки  и сдавали в специальный приемный пункт.  За каждую шкурку платили семь копеек.  Тушки сусликов варили на костре, прям в поле и устраивали себе мясной пир.  Родители не знали, ни чего, о наших промыслах.  Только удивлялись, откуда у нас деньги на кино, и почему, пропадая на целый день, возвращались сытые и довольные.
  Только после посева картошки, размах наших боевых действий, ограничивался территорией ведомственных огородов предприятия, где работал отец.  Он брал на себя ответственность за охрану огородов, и мы по очереди, а то и сообща сторожили участки от не прошеных  вредителей, в виде коров, коз или гусей.  Иногда удавалось подзаработать на прополке или поливе участков, тех, кто не мог сам, выполнить данную работу. Предприятие, где работал отец, занималось грузоперевозками, и водители частенько уезжали в длительные командировки.  Нам  нравилось работать за  вознаграждение.   Наличие собственных  денег, придавало чувство самостоятельности и взрослости.  Первые наручные часы я купил за свои собственные деньги, заработанные на плантации и этим очень гордился.
 За лето, я и  братья заметно подросли, и продолжать игру в «войнушку» - расхотелось. 
В поселке открыли музыкальную школу, толпа желающих выстроилась на приемный экзамен.
После прослушивания, младшего брата Павлика, приняли в музыкальную школу. Урезав семейный бюджет, купили ему баян, и теперь он развлекал нас, целый день, репетируя учебные гаммы.  Он, еще не успел подрасти, и по этому, мне приходилось, помогать ему, носить баян на занятия.
 Старший брат Виктор, окончил курсы киномехаников и уехал работать в соседнее село. Он там сразу завоевал  популярность среди молодежи, организовав в доме культуры секцию бокса. 
Геннадий – учился в ПТУ и посещал вечернюю школу. Он был настолько поглощён учебой, что появлялся дома только поздно вечером.  Когда у него было хорошее настроение, он сочинял нам весёлые небылицы и увлеченно рассказывал.  Мы слушали, раскрыв рот, пока не приходила мама, ругаясь, разгоняла нас по своим кроватям и выключала свет.
 Самый младший Валера, был всеобщим любимцем и в то же время привносил много хлопот. Мама поручала присматривать за ним, а нам это не нравилось.